Рано утром 24 декабря на летном поле в Тацинской царило лихорадочное возбуждение, сопровождавшее подготовку к перебазированию. Самолеты стояли вплотную друг к другу. Шла погрузка важного груза. В 4.15 на аэродром прибыл Фибих. Радиостанция была подожжена во время обстрела. Оберст Фёрстер и оберст-лейтенант Хайнеман вошли в командный бункер вместе с комендантом аэродрома майором Шварцером. Экипажи уже ушли к своим машинам.
Ровно в 5.20 противник начал артобстрел аэродрома. Загремели и выстрелы танковых орудий. Один Ju-52 получил прямое попадание и вспыхнул. Таким же образом был подожжен второй.
В 5.30 генерал-лейтенант Фибих приказал Фёрстеру вылететь в направлении Новочеркасска на запасной аэродром.
Взлет был произведен, чего все и боялись, при крайне неблагоприятных погодных условиях. Самолеты поднимались в воздух вслепую, сквозь сильную вьюгу. Ju-52 взлетали непрерывно и буквально проваливались в серый мрак. Один подбитый «Юнкерс» упал в снег по ту сторону аэродрома. Огромный огненный шар обозначил место его падения.
К 5.50 взлетели все самолеты. В 6.00 Фибих покинул командный бункер. Склад продовольствия горел, горели бараки и бункеры, ярким пламенем полыхали капониры.
Одна из последних машин взлетала сквозь море огня в направлении Новочеркасска. Это был Ju-52, в котором находился оберст Фёрстер со своим штабом и начальником штаба 4-го воздушного флота оберстом фон Роденом. В 6.10 Фибих отдал приказ на взлет последнему Ju-52, а штабной инженер Биденкамп одновременно вылетел из Тацинской на «Шторьхе».
Фельдфебель Рупперт, который пилотировал штабной самолет Фибиха, пробил нижнюю границу облачности и повел машину на высоте 30 м. На этом самолете Тацинскую вместе с генерал-лейтенантом Фибихом покинули последние офицеры штаба 8-го авиакорпуса.
Быстрая эвакуация немецких самолетов продемонстрировала летное мастерство командиров экипажей, взлетавших в никуда с двадцатиметровым интервалом.
В 7.25 «Юнкерс» Фибиха приземлился на аэродроме Ростов-запад. В 7.45 его доклад был направлен генерал-оберсту фон Рихтгофену. Спастись из ада Тацинской смогли всего 108 Ju-52 и 15 Ju-86. Гибель 56 самолетов следует отнести на счет главнокомандующего люфтваффе, равно как и значительные потери в материально-технической части, авиационных и наземных приборах и устройствах, оставленных в Тацинской.
Однако снабжение 6-й армии от этого не должно было прерываться. Фибих со своим штабом обосновался в здании аэровокзала Новочеркасска. Он прибыл туда на трех легковых автомобилях. Самолеты вылетали на Сталинград теперь уже из Сальска.
Зима уже вступила в свои права. Температура в Сталинграде падала до –24–30 градусов. Непогода и густые туманы царили как в Морозовской, так и на обоих аэродромах, что осложняло вылеты. Все больше и больше хлопот доставляло экипажам обледенение. Льдом покрывались даже винты самолетов, из-за чего машины теряли управляемость и падали. С 28 декабря 1942 г. по 4 января 1943 г. было потеряно 62 самолета, половина из которых разбились из-за погодных условий.
После разгрузки Ju-52 в них загружали около 20 раненых и отправляли обратным рейсом. Эвакуация раненых доставляла много хлопот штабу снабжения в Питомнике. Раненые прибывали в беспорядке и из последних сил ковыляли по снегу, чтобы спастись на одном из «Юнкерсов». Машины быстро переполнялись, и зачастую экипажам приходилось силой выталкивать раненых, ибо машины просто не смогли бы взлететь. Вновь и вновь получалось так, что сочувствующие летчики брали на борт больше раненых, чем было предписано. Эти машины не могли оторваться от земли или вовремя набрать высоту и разбивались в конце взлетной полосы аэродрома.
Отчаявшиеся спастись раненые карабкались на плоскости и рамы двигателей. Их приходилось снимать оттуда силой. Это приводило к неописуемым сценам.
26 декабря генерал-оберст Паулюс послал депешу в штаб командира 14-го армейского корпуса генерала танковых войск Хубе, где описал обстановку в Сталинграде.
Впервые офицеры штаба получили четкое, нелицеприятное изложение ужасного положения в Сталинграде. Гитлер поставил перед генерал-квартирмейстером сухопутных войск задачу обеспечить 6-й армии усиленное питание, поскольку в конце января должны были закончиться последние запасы мясных продуктов. Однако эти сроки были определены неверно — уже к 15 января были съедены последние лошади. Генерал Хубе умолчал о катастрофическом положении с питанием и не сообщил, что с 26 декабря каждому солдату выдавалось по 50 г хлеба, на обед — жидкий суп, а вечером — консервы. 28 декабря Хубе привез с собой в котел «приятную весть»:
В Новый год Адольф Гитлер обратился к 6-й армии по радио:
Из-за потерь транспортной авиации 6-я армия оказалась на краю гибели — только в декабре 1942 г. было утрачено 246 самолетов. К этому добавились машины, вышедшие из строя и прикованные к земле по техническим причинам.
Не менее 24 транспортных самолетов, загруженных высококалорийными продуктами, которые с 26 ноября должны были доставляться в котел, находились в Шлезвиг-Гольштейне, прикованные к земле. Эти продукты должны были заменить водяной суп в Сталинграде. Они могли бы вовремя прибыть в Сталинград.
Первые дни нового, 1943 года не принесли спасения. Ночью 2 января 1943 г. где-то в степи разбилось 5 Ju-52. Генерал Хубе вновь отправился с докладом в Главный штаб. Когда он вернулся в котел и предоставил свой отчет Паулюсу, стало ясно, что 6-я армия приговорена к смерти, поскольку ее деблокирование было перенесено на весну. Это и стало ее смертным приговором.
Командир KG55 оберст Кюль, который с 26 ноября 1942 г. действовал как глава Lufttransportfuhrer 1, получил в свое распоряжение еще несколько подразделений. Это были III./KG4 майора Вернера Клозински, I./KG100 гауптмана Бэтхера, KG27 оберст-лейтенанта Ганса Хеннинга фон Бойста и несколько ближних разведчиков.
Морозовская, которую летчики для краткости называли «Моро», находилась в степи, в 200 км от Сталинграда. Отсюда Не-111 совершали вылеты в рамках операции по снабжению Сталинграда. При полной загрузке они могли нести около 1,5 т груза.
23 декабря советские танки вплотную приблизились к аэродрому, Кюль получил уже боевое задание. Танки были атакованы на бреющем. Такие боевые вылеты повторялись до конца года. С 26 декабря полеты на снабжение котла осуществлялись из Сальска, где располагались 40 Не-111. Оберст Кюль попытался получить разрешение покинуть Морозовскую, но ему также было приказано ждать, пока не начнется обстрел аэродрома. И здесь они могли опоздать. Высшее командное звено не извлекло никаких уроков из случая в Тацинской.
29 декабря Тацинская была отбита. Туда на «Шторьхе» вылетел генерал-лейтенант Фибих. Было решено вновь подготовить аэродром к продолжению операции по снабжению Сталинграда. Затем Фибих прилетел в Морозовскую к оберсту Кюлю, и последний узнал, что ему предстоит переброска в Новочеркасск.
2 января 1943 г. Кюль отдал приказ покинуть Морозовскую. И здесь вылет проходил в крайне сложных погодных условиях, при нулевой видимости. Новочеркасск находился в 350 км от Сталинграда.
I./KG100 гауптмана Бэтхера выполнила из Морозовской 45 вылетов с грузами в кольцо вокруг Сталинграда. Бэтхер, который сам совершил 89 налетов на Сталинград, принимал участие во всех этих вылетах. Ему также пришлось пережить отход своей группы в Новочеркасск.
29 декабря состоялся один из самых сложных боевых вылетов. Возвращавшиеся на свою базу Не-111, набитые ранеными, столкнулись с несколькими группами вражеских истребителей. «Хейнкели» попали под пулеметный и пушечный огонь. Несколько самолетов были сбиты. Оставшиеся, ведя ответный пулеметный огонь, прорвались невредимыми. В канун Нового года фельдфебель Эрих Еккштат за 24 часа совершил четыре полета в Сталинград. Позже он еще 41 раз вылетал туда с миссией снабжения и 13 марта 1943 г.
