стрелковых бригад, прибывали артиллерийские части, укомплектования для бригад 31-й и 35-й дивизии. Между тем вопросы об ассигновании необходимых денежных средств для усиления Сибирской и Восточно- Китайской железных дорог не разрешались с должной быстротой.
6 мая мной была получена от министра финансов (депеша от 5 мая, № 180) копия с его депеши наместнику от 2 мая. В этой депеше значилось, что вопрос о доведении провозной способности Восточно- Китайской железной дороги до 7 пар поездов и на южной ветви до 12 пар подвергался в многочисленных заседаниях особого совещания всестороннему рассмотрению. Причем была выяснена необходимость отправить на Восточно-Китайскую дорогу, сверх имевшихся в наличности, рельсы со скреплениями 285 верст, стрелок 770 штук, паровозов 355, вагонов классных 88, вагонов товарных и платформ 2755. В дополнение к этому количеству адмирал Алексеев просил еще выслать рельсы со скреплениями на 46 верст, стрелок 265 и 1628 товарных вагонов. Министр финансов сообщил, что для усиления и эксплуатации Китайской дороги на нее необходимо доставить по сделанным расчетам около 3000 вагонов разных грузов. Между тем в течение апреля удалось отправить на эту дорогу только 200 вагонов, в мае (по 16 мая) включен в планы перевозки 201 вагон: всего 401 вагон. Поэтому министр финансов сделал заключение, что «на вывозку всего вышеуказанного груза можно рассчитывать не ранее осени».
Насколько замедлилась отправка видно из того, что из 1000 разрешенных к приобретению вагонов были назначены к 5 мая только 60, а из 355 паровозов, назначенных к отправке, отправлено было только 105 паровозов. 120 паровозов представляется возможным отправить только 17 июля, а последние 130 паровозов гораздо позже.
Ввиду задержки в Харбине трех полков 1-й Сибирской дивизии на усиление Маньчжурской армии в течение всего апреля не прибыло ни одного батальона, а между тем [223] 18 апреля мы понесли неудачу под Тюренченом, а 23 апреля началась высадка армии Оку и Бицзыво. Затем в течение первой половины мая прибыла в Ляоян 2-я Сибирская дивизия, мы все еще были крайне слабы. 10 мая ко мне уже принес письмо наместника генерал Жилинский, в котором указывалось, что, по мнению наместника, для Маньчжурской армии уже наступило время перейти в наступление к Ялу или к Порт-Артуру.
Несмотря на мое мнение о нашей неготовности к наступательным действиям, несмотря на то, что из 12 назначенных нам на подкрепление дивизий прибыла только одна, несмотря на крайнюю еще слабость железной дороги, наступление было предписано и, предпринятое недостаточными силами, окончилось первого июня неудачей под Вафангоу.
Только 4 июня прибыла в Ляоян голова 10-го армейского корпуса. Таким образом, потребовалось свыше трех месяцев от начала военных действий, чтобы нашим войскам на Дальнем Востоке подать помощь корпусами, назначенными на подкрепление из Европейской России.
В это продолжительное и особо важное время кампания лежала на 5 Восточно-Сибирских стрелковых дивизиях, развернутых в трехбатальонные полки лишь в марте и апреле. 4-й Сибирский корпус, прибывший в мае, участия в боях не принимал.
За эти три месяца японцы, пользуясь нашей малочисленностью и, главное, бездействием нашего флота, высадили три армии на Ляодунском полуострове и на Квантуне, продвинули первую армию Куроки из Кореи в Южную Маньчжурию и одержали три победы на суше: под Тюренченом, на Цзинчждунском перешейке и у Вафангоу. Имей мы железную дорогу, подготовленную к началу военных действий хотя бы на 6 воинских поездов, мы под Вафангоу могли бы иметь не один 1-й Сибирский корпус, а три корпуса: 1-й и 4-й Сибирские и 10-й армейский. Исход боя был бы иной, что несомненно отразилось бы и на ходе всей кампании, ибо инициативу действий мы могли бы взять в руки. [224]
Прибытие головы 10-го корпуса было более чем своевременно, но по ходу военных действий мы не могли дожидаться сбора всего корпуса, так как армия генерала Куроки продвигалась вперед, и направление Саймадзы — Анпин-Ляоян, на котором обозначились значительные силы, прикрывалось нами лишь конницей и одним полком пехоты. Поэтому по высадке в Ляояне головной бригады 9-й пехотной дивизии, она и была двинута на это направление. Точно так же наши войска 17-го армейского и 5-го Сибирского корпусов прямо из вагонов шли на боевые позиции ранее сосредоточения корпуса. Только в 20-х числах августа, т. е. через 7 месяцев после начала военных действий, в Маньчжурии сосредоточились первые три корпуса войск, назначенные на подкрепление из Европейской России, — 10-й и 17-й армейские и 5-й Сибирский. Ко времени решительных боев под Ляояном из 1-го армейского корпуса успел прибыть лишь один Выборгский полк, который прямо из вагонов пошел в горячий бой.
Если бы мы располагали с начала военных действий хотя бы одним воинским поездом более, мы ко времени боев под Ляояном успели бы сосредоточить к этому пункту 1-й армейский и 6-й Сибирский корпуса, а располагая лишними 60 батальонами, разбили бы японцев.
Но слабость железной дороги отражалась роковым образом и в другом отношении: усиливая нашу армию новыми частями войск, мы не могли в то же время своевременно подвозить укомплектования для передовых войск, несших большие потери убитыми, ранеными и больными.
Так, за время боев с 1 мая по 1 октября, в течение 5 месяцев, Маньчжурская армия потеряла убитыми, ранеными и больными свыше 100 000 человек, а на пополнение их за тот же 5 месячный срок она получила всего 21 000 человек укомплектования. Между тем японцы быстро и непрерывно пополняли свои потери. Таким образом, мы хотя и выигрывали в счете батальонов, но мало увеличивали и даже в иных случаях уменьшали число бойцов. [225]
В конце сентября была закончена перевозка в Маньчжурию одного армейского и шести Сибирских корпусов. Пользуясь этими подкреплениями, я перешел в наступление, но в кровопролитном бою на р. Шахе, где мы потеряли около 45 000 человек убитыми и ранеными, участь боя не была решена ни в ту, ни в другую сторону.
В течение последующих четырех месяцев, до февральских боев, армия получила укомплектование, и в состав ее прибыли 8-й и 16-й армейские корпуса и пять стрелковых бригад. Тем не менее к февральским боям в армии все еще был некомплект в 50 000 штыков, т. е. не доставало двух корпусов. Другими словами, 8-й и 16-й армейские корпуса числом штыков как бы пополнили некомплект в остальных корпусах. В боевом отношении хотя эти корпуса и усилили нас артиллерией, но предпочтительнее было бы влить 50 000 бойцов в уже испытанные в боях корпуса, нежели иметь их в составе вновь прибывших частей. К февралю, несмотря на прибывшие, как выше указано, значительные к нам подкрепления, положение наше ухудшилось, ибо к противнику прибыла после падения Порт-Артура армия Ноги.
Вслед за 16-м корпусом к нам должны были прибыть еще две стрелковые и одна пластунская бригады и 4-й армейский корпус. Передвижение этих частей в армию было задержано более чем на месяц с целью продвинуть вперед массу скопившихся по пути грузов всех ведомств. Только к 20 февраля, т. е. спустя пять недель после прибытия хвоста 16-го армейского корпуса, прибыли к Мукдену голова 3-й стрелковой бригады, 9-й и 10-й полки и прямо из вагонов попали в бой. Если бы этого перерыва не было и мы имели бы под Мукденом в составе стратегического резерва 60 батальонами больше (две стрелковые бригады, одна пластунская и 4-й армейский корпус), участь боя под Мукденом, несмотря на все наши ошибки, могла решиться в нашу пользу. Всего за год, с конца февраля 1904 г., по конец февраля 1905 г. мы подвезли к головным частям Маньчжурской армии, состоявшим из войск наместничества, восемь армейских корпусов, три [226] стрелковые бригады и одну резервную дивизию. В среднем, при слабости нашей железной дороги, для прибытия к нашим армиям каждого корпуса войск требовалось около полутора месяцев.
Уже эти данные указывают на особые трудности собрать превосходные силы при слишком медленном сборе этих сил, они неизбежно, при необходимости для нас принимать бои, подставлялись ударам противника по частям.
Одновременно с перевозками войск производились работы по усилению железных дорог и провозились необходимые для этого материалы. С августа успех работ стал заметен. В октябре мною получена была депеша военного министра генерала Сахарова о том, что, по сообщению министра путей сообщения, с 15 октября Сибирская магистраль будет пропускать по 12 пар воинских поездов. Но это обещание еще долгое время (почти год) не было осуществлено. В особенности усиленное движение происходило в октябре и ноябре.
Всего за 1,5 месяца (47 дней) с октября 15 по 1 декабря прибыло в Харбин 257 воинских, 147 грузовых (артиллерийских, интендантских, Красного Креста и железнодорожных) и 23 санитарных поездов, итого 427 поездов, что дает в среднем в сутки по 9 пар поездов, в том числе с войсками лишь по 5,5 поезда.
Таким образом, за 10 месяцев войны железная дорога увеличила свою работу с трех воинских поездов
