самое большое заблуждение! Алкоголик, конечно, жизнь окружающим не скрашивает, но что он делает со своей — это вообще катастрофа.
Трезвость кладет дрова в печку, мясо — в кастрюлю, хлеб — на стол, кредит — государству, деньги — в кошелек, силу — в тело, одежду — на спину, ум — в голову, довольство — в семью.
Во- первых, алкоголики в 2 раза чаще обычных людей болеют и раньше других умирают (это статистика!).
Во-вторых, жизнь их бедна, как церковная мышь, поскольку все интересы алкоголика сводятся к спиртному, он говорит и шутит только на эту совсем несмешную тему.
В-третьих, алкоголику труднее работать, а все, что он зарабатывает, вылетает в трубу — это в- четвертых.
В-пятых, личная жизнь алкоголиков — это сплошные семейные дрязги, сдобренные мужской импотенцией и самым ужасным зрелищем — женским алкоголизмом.
В-шестых, рассчитывать на своих детей алкоголикам не приходится, равно как и на самих себя — это в- седьмых. Но, как говорится, на семь бед — один ответ: завязывать надо!
Согласно знаменитой формуле, спрос рождает предложение. Однако «предложение» вовсе не обязательно гарантирует результат. Сейчас рекламируются десятки разнообразных средств и методов лечения алкоголизма. Обещают поистине фантастические результаты: несколько капель чудесного гомеопатического средства (видимо, подмешанного в стакан с водкой) — и народный артист СССР навсегда избавился от своего пристрастия к алкоголю. Или другой способ: некий кандидат наук неизвестно чего обещает несколько магических сеансов возбуждения каких-то никому не известных «резервов организма», и «вы не будете зависеть от алкоголя». Все это, мягко говоря, неправда.
Нет тирана страшнее привычки, и пока человек не сопротивляется ее повелениям, он не может быть свободным.
Избавиться от пристрастия к алкоголю — это, наверное, самый мужественный поступок, на который способен только человек, потому что труда стоит огромного. Чудодейственных лекарств от тяги к спиртному не существует и быть не может. Алкоголизм — не просто болезнь, а «образ жизни», который, как не трудно догадаться, химией не изменишь. Когда же вам обещают, что после беспробудного пьянства можно как-то ухитриться «не пить много», вас откровенно вводят в заблуждение. Алкоголик может только перестать пить, но он навсегда остается алкоголиком. Если сорвется, то все начнется по новой. Эта болезнь компромиссов не ведает.
Глава 2.
Наркомания
Хотите еще статистики? Каждый десятый школьник и каждый пятый старшеклассник в России уже пробовал или регулярно употребляет наркотики, а в Ленинградской области, например, таких старшеклассников — один из трех. Или о том, что СПИД приобрел в России характер эпидемии, вам, наверное, уже известно, а то, что это обусловлено не каким-то там сексом нехорошим, как там, на Западе, а именно наркоманией, причем самой ужасной — героиновой, это вам тоже известно? Да, о наркомании и наркоманах говорят сейчас много, но, к сожалению, чаще всего не по делу. Да, рост наркомании налицо. Да, наркомания и в школах, и в бизнес-центрах. Да, наркомания — это проблема национальной безопасности. Да, да, да! Но кто такой наркоман? Каким он видит мир? Как предугадать его поведение?
Ему всего 16, но он смотрит на меня, как уставший от этой жизни старик, в его больших изумрудных глазах с чудными, длинными ресницами нет будущего. «Доктор, — говорит он, — о чем думают все эти люди? Я хожу по улицам, вижу их улыбки, слышу их смех… Я не могу понять, о чем они думают. Это единственное, единственное, что я хочу знать. Только это». В его жизни не осталось больше ничего, кроме героина.
В каждом из нас слишком много винтов, колес и клапанов, чтобы мы могли судить друг о друге по первому впечатлению или по двум-трем признакам.
С чего все начиналось? Ему едва исполнилось 13 лет, он ходил в школу и спортивную секцию, но жизнь казалась пустой, ей не хватало блеска, в ней не было «драйва». Стеснительный с детства, подавленный своей матерью, не нужный ей, решающей свои «личные проблемы», он нуждался в освобождении, он хотел жить. Но жизнь пропадала за извечной суетой и будничностью… Тогда-то и предложили, тогда-то и попробовал.
«Но ты ведь знал, что это опасность? Ты же понимал, что возникнет зависимость?» — говорю я. «Зависимость… — тянет он. — Становилось легче, я становился веселым. Зависимость… После первой дозы я почувствовал себя свободным, настоящим, живым. Потом еще раз, смотрю — нет зависимости, не тянет, я все контролирую. И еще раз — нет зависимости. Четвертый, пятый… А оказывается, что это и есть зависимость».
Его физиологическое развитие приостановилось. Несмотря на свои 16 лет, он выглядит едва ли на 14. Только глядя в глаза, понимаешь, что ему не 16, ему 61, ему 80, 90, 100 лет! Спрашиваю: «Что для тебя наркотик?». Он переспрашивает, словно эхо: «Наркотик? Наркотик — это ринг, ринг, ринг, где ты всегда проигрываешь».
Ему хочется бросить, потому что жить так, как он живет — от дозы до дозы — невозможно, невыносимо. Боль пронизывает все тело, мысли крутятся вокруг одной темы, хочется кричать, резерв сил исчерпан. «Хочешь бросить?» — спрашиваю я. — «Да». — «Действительно? Сильно хочешь?». «Да», — повторяет он еле слышно, ни один мускул не дрогнул на его резном, точеном, почти античном лице. «А вот представь, — предлагаю я, — вот тут, на столе лежит героин. Хочешь?» Он закрывает глаза, опускает голову, поводит плечами, его ломает: «ДА». И это «ДА» звучит, словно ропот, гул бездны. «А теперь сравни свои „хочу бросить“ и героин: что победит?» «Героин», — отвечает он. Сейчас ему 16 лет, но ему никогда не будет 61, даже 40, даже 30…
Принять наркотик — значит выпить мензурку со смертельными бациллами. Никто не сделает этого просто так, от нечего делать, на фоне полного благополучия. Если человек начал принимать наркотик, значит, в его жизни, сколь бы успешной и беззаботной она ни казалась, накопилось множество психологических проблем.
Не случайно специалисты рассматривают наркоманию как аутоагрессивное поведение, это означает главным образом вот что: человек убивает себя, чтобы уничтожить свои внутренние проблемы. Как правило, он не сознает этого, но бессознательная цель именно такова.
Наркотики бывают разными, «легкими» или «тяжелыми», но это всегда наркотики — всегда. Одни убивают жизнь изнутри, сужают ее до затяжки, до пилюли, до одного укола, они превращают ее в сущий ад, где единственная отрада — доза, и в конечном счете — смерть. Другие, прежде всего героин, бьют наотмашь. Удовольствие, доставляемое наркотиком, заканчивается быстро, а дальше у человека остается только одно желание: хоть как-то уменьшить страдание.
Человек с самого детства только и слышит, что он должен печься о собственном благополучии, о добром имени, о своих друзьях и вдобавок о благополучии и добром имени этих друзей. Его обременяют занятиями, изучением языков, телесными упражнениями, неустанно внушая, что не быть ему счастливым, если он и его друзья не сумеют сохранить в должном порядке здоровье, доброе имя, имущество, и что малейшая нужда в чем-нибудь сделает его несчастным. Придумав для него множество занятий, ему советуют каждый свободный час посвящать себя играм, забавам, не давать себе ни минуты передышки. Как пусто человеческое сердце и сколько нечистот в этой пустоте!
Нет, смерть далеко не самое страшное, она даже желанна, когда места инъекций начинают гноиться, антибиотики не помогают, хирурги не могут обеспечить наркоз и режут по живому, а боль, которая идет изнутри, еще ужаснее и ломает все тело, когда мать хочет отправить своего ребенка в тюрьму, чтобы там он избавился от наркомании, когда мать желает смерти собственному ребенку. Вот когда действительно страшно!
Если же каким-то чудом человек избавляется от наркотика, он не выздоравливает никогда, он всегда на крючке, он болен пожизненно, он болен до самой смерти. Наркотик — это смертельная болезнь. Это должен знать каждый.
