Аня ещё раз пробежала глазами по строчкам, укладывая у себя в памяти прожитый день. «Может, когда-нибудь напечатают?» — мелькнуло в голове, но Аня тут же отогнала эту мысль. Действительно, кто будет тратиться на такую муть? Она же не Бритни Спирс. Вот уж чей дневник точно супербестселлером мог бы стать. Аня любовно провела ладошкой по кукольному личику Бритни на обложке. Потом подумала: «А ведь она моя ровесница!» Гелевая ручка тут же воткнулась в накрашенный глаз поп-дивы:
— Сука!
Со вздохом засунув тетрадку обратно под кухонный уголок, Аня встала, потянулась и поставила на плиту жжённый-пережжённый чайник, в котором было воды ровно на одну чашку. Включила конфорку, заглянула в замызганный, посеревший от времени фаянсовый заварник. Слегка наклонила его, из-под разбухших чаинок нацедилось немного коричневой жидкости. Аня с тоской посмотрела в заваленную посудой раковину, представила, что надо наливать чайник, идти в туалет, выливать туда чаинки, потом возвращаться на кухню, мыть… От всего этого стало ужасно противно. Каренина-младшая встряхнулась и решительно сыпанула свежую порцию сухой заварки из стоявшей рядом жестянки сверху на мокрую массу. Чайник с водой вскипел. Аня налила кипятку в грязный заварник, закрыла его треснутой крышкой и сразу же наполнила получившейся бурдой большущую кружку, на которой виднелся какой-то полустёртый вензель и надпись «Ломоносовский фарфоровый завод — 200 лет». На днище кружки до сих пор сохранились остатки магазинного ярлычка-наклейки «Неконд. Уценка — 5 руб.»
— Чаи гоняешь? — дверь кухни открылась.
Вошла Долли.
— Угу, — кивнула Аня, держа обеими руками свою «бадью», как называл эту чашку Стива.
— Я тоже выпью. — Долли открыла чайник и увидела, что половину ёмкости занимает заварка. — Нет! Я валяюсь! Ну сколько можно говорить, чтобы не сыпали по полчайника?
Долли устало поглядела распухшими и заплаканными глазами в треснутый заварник. Перевела полный вселенской тоски взгляд на раковину, полную посуды, обернулась к Ане. По лицу Дарьи пробежала лёгкая тень возмущения, но сил у Облонской уже не было. Потому она махнула рукой, взяла жестянку с чаем и досыпала ещё коричневой сухой массы сверху на накопившиеся за сутки «опивки». Заглянула в большой чайник, что балансировал на краю конфорки, казалось, он вот-вот завалится на бок. Долли осторожно сняла крышку, чтобы обгорелый эмалированный уродец не упал.
— Ни фига нет…
Она раздражённо переставила чайник на верхнюю левую конфорку, которая, по её мнению, «лучше кипятила», затем налила из-под крана стакан воды и выплеснула в большой чайник. Внутри тот был покрыт слоем несмываемой ржавой накипи.
Долли обернулась к Ане.
— Так хочется чего-нибудь сладкого! — потянулась Облонская и шумно вздохнула. — Ты не хочешь какого-нибудь тортика, Ань?
— Не-а, — протянула Каренина, подкладывая себе в кружку ещё две ложки сахара.
— А мне хочется, — снова вздохнула Долли. — Знаешь, такого суфле с белковым кремом или шоколадного-шоколадного вроде «Ночки», чтобы бисквит был прямо чёрный. Неужели не хочешь?
— Я худею.
— Да куда тебе худеть-то! — встрепенулась Долли, кое-как устраивая свой зад на маленькой квадратной табуретке.
— Нет, надо похудеть немного, живот убрать, — деловито проговорила Аня, дергая себя за складку внизу живота.
— Все вы теперь на худобе помешанные! Иногда идёшь по городу, смотришь — ну скелет уже! Еле ноги передвигает! Как такое может нравиться? Не понимаю, — Долли пожала плечами.
Каренина-младшая критически оглядела жену брата. Разговор прервался. Долли задумчиво посмотрела в окно, потерла лоб рукой, губы её внезапно скривило.
— Хотя мне, наверное, тоже бы не мешало немного сбросить, — печально пробормотала она.
Аня закивала головой и быстро-быстро затараторила:
— Конечно! Тем более что это же не для кого-то, а для тебя самой. Будешь себя лучше и увереннее чувствовать, очищение организма и всё такое.
— Ань, а как ты думаешь, — Долли внезапно прервала Аню, — а с кем мне Стива изменяет?
Аня смутилась. У неё чуть не вырвалось: «Да с кем придется! Ничего серьезного!» — но она вовремя остановилась.
— Да я точно не знаю… Мне кажется… — Аня подняла глаза и столкнулась с воспалённым горящим взглядом Дарьи. — Даш! Не принимай ты близко к сердцу! Это если и было, то так, мимоходом. Стива, наверное, и лица-то не запомнил. Ну выпил, ну вышло так — и что? Ты себе будешь нервы из-за этого портить? Я вот читала у этого, ну которого мама всё хвалит… Как его?
— Ежтов Анненский, — Долли закатила глаза.
— Точно. Зря ты, кстати, игнорируешь. У него есть очень нормальные советы, в смысле по жизни, наверное, так и надо поступать. Вот я, например, у него читала, что измена — это даже полезно. Короче, все мужья делятся на две категории: одни изменяют случайно, мимолётно, короче, снимают напряжение и забывают — так вот это лучше всего, такие из семьи никогда не уходят. А есть ещё такие типа с моральным прибабахом — эти жёнам не изменяют, даже если очень хочется. Не изменяют, не изменяют — а хочется-то всё равно. И вот они усилием воли себя сдерживают, могут, кстати, долгое время, но мужчина — это типа самец, у него генетически заложено хотеть разных женщин, это типа инстинкт. Короче, чем большее количество самок самец покроет, тем больше будет у него потомство и всё такое. Кстати, из-за этого они такие на деньгах помешанные. Нам в школе говорили, что в природе есть этот… Как его?… Отбор. Самки спариваются с самым таким нормальным самцом. И вот у людей то же самое — поэтому, чем богаче мужик, тем больше он жене изменяет и тем больше баб к нему лезет. Ну так вот, короче, вот эти высокоморальные — это на самом деле самые большие мудаки. Один раз такой не сдержится, переспит с кем-то — и всё. У него типа сразу терзания там и прочая лабуда, и он из семьи уходит. Мама говорит, что это папа у меня такой был, козёл долбаный, — Аня со знанием дела таращилась на Долли, стуча себя ладонью в грудь.
— И что? Пусть гуляет, что ли? А если заразу подцепит, домой приволокёт? Про это ваш Анненский ничего не пишет?! — не выдержала Долли.
— Да нет! Там, короче, сказано, что надо на эту тему откровенно поговорить. Сказать, что готовы закрыть глаза, мол, против природы не попрёшь и всё такое, и поставить одно условие — чтобы всегда предохранялся, ну там презерватив использовал, и всё нормально будет тогда. Мужик такое понимание типа оценит реально. Да я тоже думаю, что Стиве, если по-хорошему сказать, с ним можно договориться…
— Я валяюсь! — Долли хлопнула ладонью по столу. — Аня, ты что, всерьёз своему мужу будешь говорить, что он может на стороне гулять, но только чтоб с презервативом?!
— А почему нет? Сейчас типа другое время, — заявила Аня. — Всё должно быть по-честному. Если он мою свободу не будет ограничивать и типа всё там нормально делать… Ну в смысле работать и всё такое, так я не буду ему ничего говорить. Один раз поговорим откровенно, нормально, выясним свои позиции, договоримся как чего, и всё. Это же игра, главное, чтобы по правилам.
Долли подняла вверх брови и глубоко вздохнула.
