— Садись, сегодня удивительный, замечательный день.
— С тобой каждый день удивительный, Эсфирь.
— Авель, ты меня любишь?
— Больше всего на свете! Почему ты спрашиваешь?
— Тогда ты должен быть рад.
— Чему?
— Вот этому. — Эсфирь достала из-под скатерти какую-то бумажку, исписанную врачебными каракулями. Сверху значилось: «Результаты ультразвукового исследования внутренних органов», а дальше непонятно.
— Что это? Ты заболела? — спросил Авель, но в тот же момент понял, что больные не накрывают праздничных столов по поводу своей болезни.
— Нет, — засмеялась Эсфирь, — у нас будет ребенок. Бог дал нам ребенка, понимаешь?
— ?..
— Ты будешь отцом, Авель. Да что с тобой? Ты рад?
Авель глупо смотрел на нее глазами, полными слез, затем порывисто сжал ее, но тут же испуганно отпустил. Конечно, он был счастлив, а как же иначе? Бог дал им ребенка, иначе и быть не могло.
— Эсфирь… Я тебя люблю. — Авель поцеловал ее очень аккуратно, ему казалось, что она стала хрустальная.
— Авель, ты ничего не хочешь мне предложить? — нахмурилась Эсфирь.
— А что ты хочешь? Соку или пирожное? Я сейчас…
— Авель, ты что, не собираешься на мне жениться?! — глаза Эсфири увлажнились, губы скривились, она нервно теребила руками шелковый халат на животе.
— Господи, ну конечно! Я идиот. Мне казалось, что это очевидно настолько, что даже нет необходимости об этом говорить. Конечно, мы поженимся, хоть завтра.
Эсфирь сразу успокоилась и мягко заулыбалась.
— Нет, давай все как следует подготовим, я хочу большую, шикарную свадьбу, роскошное платье, лимузин — чтобы позвать всех подруг и родственниц, пусть поумирают от зависти.
— Но…
— И не спорь с беременной женщиной! — Эсфирь засмеялась и стала порывисто целовать Авеля в щеки, в нос — куда попало.
Они дурачились половину ночи, бегая из спальни на кухню, — щекотали и покусывали друг друга, вымазались в клубничном джеме, разбили ночник, разбросали подушки, залили весь пол в ванной, пока отмывали друг друга от джема, — одним словом, были счастливы. Странно, что счастливые люди более всего похожи на умалишенных. Смеются без перерыва, колотят посуду, избегают окружающих.
Когда Адам и Ева узнали, что Авель женится, они не выказали особой радости или раздражения — просто приняли это как должное. Только Ева почему-то порадовалась про себя, что первым женится Авель, а не Каин.
Адам был рад, что у него скоро родится внук или внучка, подолгу рассматривал детские фотографии Каина и Авеля и водил руками по воздуху, представляя, как будет играть с малышом. Когда сыновья были маленькими, Адам был слишком озабочен своим будущим, чтобы уделять им внимание; теперь у него появился шанс за счет внука наверстать упущенное тогда.
В тот день, когда Авель узнал, что у него будет ребенок, Каина вызвали к ректору.
— Каин, проходи, присаживайся, — ректор был учтив, но холоден.
— Слушаю вас, постарайтесь быть кратким, вы оторвали меня от важного опыта, — Каин привык быть хозяином положения.
— Каин, видишь ли, дело в том, что наш институт, как ты знаешь, находится в довольно бедственном положении… И в этом году нам выделили совсем мало средств.
— Мой проект оплачивается отдельно, международным фондом развития. Меня ваши проблемы не касаются.
— Каин, вот, посмотри — тебе пришло письмо…
Каин взял протянутый ему лист, на котором было написано следующее:
«Уважаемый господин… Доводим до вашего сведения, что международный фонд… рассмотрев промежуточные результаты Вашей работы и учитывая то, что в течение долгого времени Вам не удалось добиться видимых результатов, отказывает Вам в дальнейшем финансировании Вашего проекта. С уважением…»
Каин смотрел на лист и раздражался, что его отвлекли по такому незначительному поводу.
— Я найду другого спонсора, моя работа слишком важна, чтобы ее оставить. А пока вы выделите мне средства, — приказал Каин ректору.
— Я об этом тебе и говорил — средств нет. И потом…
— Что?
— И потом, я тоже считаю, что ты слишком зациклился на своем проекте. Никто не может создать жизнь.
— Кретин! Я могу, созданные мною клетки живут сотые доли секунды, они уже живут — понимаешь, идиот!
— Ну хватит! Ты забываешься! Ты всего лишь аспирант, а я ректор института! — за долгие годы, что звезда Каина была в зените, старикашечка такого наслушался от своей жены! И что ему никогда ума не хватало ни на что серьезное, и что гордиться им нельзя, и что дети их не такие умные, как Каин! Поэтому сейчас вместе с очками ректор срывал с себя ненавистную маску благодушия, под которой был вынужден прятаться ранее.
— Вы дурак! — Каин не понимал нависшей над ним угрозы.
— Ну все, хватит. Завтра освободишь лабораторию. Разговор окончен.
— Я освобожу лабораторию через неделю.
— Хорошо, но в следующую субботу чтоб духа твоего в ней не было, ясно?! — ректор почувствовал себя хозяином положения. Никто не осудит его поступка. Нельзя же, в конце концов, угробить те жалкие крохи, что им выделили, на удовлетворение амбиций сумасшедшего!
До установленного срока оставалось два дня. Каин работал сутками, не прерываясь. Сара все это время оставалась с ним, отыскивая минуту, чтобы сказать ему, что куда бы он теперь ни пошел — она последует за ним. Но этой минуты не было — Каин смотрел только в микроскоп, затем перемещался к компьютеру, а затем обратно к микроскопу. Он весь превратился в энергию, казалось, что от его головы идут провода ко всем приборам. Он узнавал результат раньше, чем его показывал монитор. Он был близко, но никак не мог закончить — клетки жили ничтожно малое время, а затем так же быстро умирали. Он расчленял процесс на стадии, повторил его за пять дней две тысячи раз.
— Разгадка рядом, она рядом, она на поверхности, просто я ее не вижу… — эти фразы он бормотал не останавливаясь. Его глаза покраснели, под ними ясно обозначились огромные черные круги. Тонкие длинные пальцы судорожно бегали по клавишам, крутили колесики, приводили в действие аппаратуру, тысячи раз совершая одни и те же движения.
— Каин, здравствуй…
— Что тебе надо, Авель? Видишь, я занят. Я занят, как никогда раньше. Если тебе опять нужен какой-нибудь фосфат, спроси у Сары, мне некогда, — ответил Каин, не поднимая головы.
— Каин, я приглашаю тебя на свадьбу, в это воскресенье…
— На какую свадьбу?
— На мою. Я женюсь.
Авеля прервал резкий стук в дверь. Это был охранник.
— Каин, ты еще здесь? Время на сборы вышло. Забирай барахло и выметайся, мне сегодня надо было пораньше домой, а я тут сижу из-за тебя одного, другие уже в два часа все свалили.
Клетка опять погибла. Каин хотел запустить процесс заново. Но Сара, схватив обеими руками его голову, повернула к себе и, глядя ему в глаза, тихо сказала:
