кони выглядели весьма таинственно, казалось, они летят над землей. Когда всадники приблизились, все восемь бойцов замерли, увидев на них белые с золотом одежды древних лордов Дерини. Келсон заметил, как Венцит что-то шепнул Ридону; лицо Венцита посерело, но Ридон ничем не выказал своих чувств.
Четверо новоприбывших спешились: слепой Баррет, доктор Ларан и молодой Тирцель де Кларон, который помог спуститься на землю леди Вивьен. Белые кони стояли неподвижно, как статуи; их наездники торжественно встали перед ними, оправив одежды. Неподвижные глаза слепого Баррета скользили по восьмерым бойцам, пока они, все четверо, приближались к ним.
— Кто звал Совет Камбера на это поле чести?
Венцит, с дикой ненавистью взглянув на Келсона, вышел вперед и опустился на одно колено. Он владел своим голосом, однако в нем чувствовалось напряжение:
— Досточтимый член Совета, я, Венцит Торентский, король Торента и чистокровный Дерини, прошу августейшего покровительства и суда для колдовской дуэли с этим человеком, — он указал на Келсона, причем его указательный палец пронзил воздух, как пика. — Я прошу покровительства и зашиты для меня и моих собратьев — герцога Лионеля, — тот опустился на колени, — графа Марлийского и лорда Ридона, владетеля Восточной Марки, кто некогда был в вашем Совете.
Когда назвали их имена, Брэн и Ридон преклонили колени, и Венцит продолжал:
— Мы просим, дабы битва наша была смертельной, четверо против четверых, и чтобы она не кончилась, пока все противники с одной стороны не умрут. Сему залогом наши силы и наши жизни.
Баррет перевел невидящие глаза с Венцита на Келсона.
— Благоволишь ли ты принять сии условия?
Келсон, нервно сглотнув, преклонил колени перед лордами Дерини.
— Милорд, я, Келсон Халдейн, король Гвиннеда, князь Меары, лорд Пурпурной Марки, признанный твоим благорассуждением чистокровным Дерини, ныне подтверждаю, что принимаю вызов Венцита Торентского, дабы не проливалась более кровь между нами на поле брани. Я также прошу покровительства и защиты для себя, милорда герцога Аларика Моргана, епископа Арилана и монсеньора Дункана Мак- Лайна. — Все трое опустились на колени. — Мы согласны на смертельную битву с четырьмя, преклонившими перед тобой колени, и чтобы она не кончилась до смерти каждого одной из сторон. Сему залогом наши силы и наши жизни.
Баррет кивнул и, стукнув своим посохом из черного дерева по земле, произнес:
— Быть по сему. Однако каковы будут выгоды для победителя? Согласны ли вожди обеих армий признать результаты поединка?
— Да, милорд, — сказал Келсон, опередив Венцита. — Мои люди знают, что мы отдаем свои жизни ради их спасения, и мои преемники в случае моей гибели дадут клятву верности королю Торента, дабы был мир между нашими народами. Мы полагаем это условие приемлемым. Согласен ли король Торента?
Венцит посмотрел на своих собратьев, потом на Баррета.
— Мы согласны на эти условия, милорд. Если мы потерпим поражение, мои наследники присягнут королю Гвиннеда как его вассалы.
Баррет кивнул.
— Кто твои наследники, Венцит Торентский?
Венцит посмотрел на Лионеля.
— Принц Алрой Торентский, старший сын моей сестры Мораг и моего родича Лионеля. После Алроя — его братья Лиам и Рональ.
— А принц Алрой готов ли принести клятву верности Келсону Гвиннедскому, если вы и его отец погибнете сегодня?
Венцит кивнул, сжав губы.
— Да.
Баррет обернулся к Келсону.
— А вы, Келсон Гвиннедский? Готов ли ваш преемник принести клятву верности Венциту Торентскому, если вы погибнете нынче?
Келсон кивнул.
— Мой преемник — брат моего отца, принц Нигель, а затем его сыновья, Конал, Рори и Пейн. Принц Нигель выполнит свой долг, если я умру.
— Отлично, — сказал Баррет. — Удовлетворены ли условиями обе стороны?
— Не совсем, — вдруг сказал Келсон. — Есть еще одно обстоятельство, милорд.
Глаза Венцита расширились, и он готов был подскочить к Келсону, сжав кулаки, но Баррет остановил его движением своего посоха.
— Говорите, Келсон Гвиннедский, — сказал Баррет.
— Прошлой ночью Венцит Торентский и Брэн Корис проникли в мой лагерь и похитили ребенка. Если я одержу победу, я требую, чтобы ребенок был возвращен мне, дабы я вернул его матери.
— Нет! — закричал Брэн, вскакивая на ноги. — Брэндан мой сын! Он принадлежит мне! Ей он не достанется!
— Успокойтесь, Брэн Корис! — впервые заговорила Вивьен. — Если Келсон победит, какое это имеет для вас значение? Вы-то умрете.
— Она говорит дело, Брэн, — сказал Венцит, прежде чем Брэн смог возразить. — С другой стороны, если я одержу победу, мать мальчика должна вернуться к мужу, находящемуся здесь, — Венцит указал на Брэна. — Если Келсон согласен на это, согласен и я. Я также обещаю вернуть всех оставшихся пленников, если это сделает условия более приемлемыми.
— Келсон? — спросил Баррет.
Келсон после некоторых колебаний выговорил:
— Да, я согласен. Больше условий у меня нет.
— А вы, Венцит?
— Больше никаких условий нет.
— Тогда можете начинать.
Шурша шелком и бархатом, все восемь встали с колен.
— Можете чертить ограничительный круг, — продолжал Баррет и прошел между противниками, опираясь на плечо Ларана. — Мы верим, что с вами нет оружия, и думаем, что в проверке нет нужды. Если есть вопросы, касающиеся поединка, задавайте их сейчас, прежде чем Совет закроет первый круг.
Ларан и Баррет остановились в сорока футах от своих собратьев. Теперь четверка разделилась: каждый занял место по одну сторону света, ограничив таким образом квадрат со стороной футов в сорок. Тем временем восемь бойцов стали друг против друга полукругом внутри этой площадки. Два короля выжидающе посмотрели на Баррета; однако не он, а Тирцель, покинув свое место, вошел в центр круга.
— Святой блаженный лорд Камбер, указавший нам путь. Тако написано есть, тако да будет сотворено. Благословенно Имя Высочайшее, — сказал он.
Тирцель опустился на колени и стал чертить на земле знаки. Там, где он касался травы, она становилась золотой.
— Благословен Создатель ныне и присно. Начало и Конец, Альфа и Омега. — Он начертил крест, на концах написав греческие буквы. — Его же времена и века. Его слава и торжество во веки веков. Благословен Господь, благословен Святой Камбер.
Когда он встал, по углам начертанной им фигуры вспыхнули символы. Это были печати четырех членов Совета, означавшие их защиту внутри круга. Как только Тирцель вернулся на место, Баррет начал свое заклинание, подняв руки над головой:
— Я есмь Альфа и Омега, Начало и Конец, сказал Господь, — нараспев произнес Баррет. — Он Господь поборающий, он грядущий в белых одеждах; и не читал я имени его в Книге Жизни, но узнаю от Отца моего и ангелов его.
— Моление и честь, и слава, и сила вся в Нем, на троне сидящем, и Агнце во веки веков, — подхватила Вивьен, тоже воздев руки к небу. — Даждь нам благословение свое на искусство наше и защиту от злодейств и несчастий. Просвети светом своим круг наш, о Господь, дабы знали стоящие в нем величество Твое и не избегали правосудия Твоего.
