подозревали об этом, правда, Венцит? И никто не догадался.
— Ты с ума сошел! — сказал Венцит, рассерженно озираясь. — Это какой-то обман, какой-то чудовищный заговор. Это они подбили тебя на такое дело, — он указал на Келсона и его ошеломленных спутников. — Может быть, ты и с настоящим Советом сговорился и привел его сюда? Ты никогда не хотел честной схватки, вот и Совет в это втянул.
Он повернулся к членам Совета, которых можно было видеть через прозрачную полусферу. Те о чем-то оживленно беседовали, но он не мог расслышать, о чем. Внезапно Венцит понял, что они смущены случившимся не меньше, чем он, а если говорить по чести, то и сам Келсон выглядел несколько озадаченным. Торентский король посмотрел на Лионеля и Брэна, мертвенно побледневших, и снова в страхе уставился на того, кто столько лет был для него Ридоном.
— Да, отчасти вы правы, — сказал тот, — я никогда не считал, что эта схватка будет честной — особенно с вашей стороны. И сделал все, чтобы достичь своей цели, хотя заплачу за это жизнью, как и вы. Посмотрите назад.
Венцит обернулся и увидел, как Брэн, покачнувшись, вцепился в плечо Лионеля, пытаясь удержаться на ногах; на красивом лице Брэна появилось выражение безумного страха. Он упал на землю. Лионель встал на колени, чтобы помочь ему, но, тоже покачнувшись, вдруг распластался рядом с Брэном, не в силах уже подняться.
Венцит беспокойно вцепился в ворот своей туники, снова вытаращив глаза на незнакомца.
— Что ты с ними сделал? — прошептал он. — Ты отравил их, да? — Он с трудом сглотнул. — А я? Почему на меня-то не действует? Зачем ты это сделал?
— Это такой яд, — произнес лже-Ридон. — И не тешьте себя надеждой, что вас он пощадит. Просто на чистокровных Дерини он действует немного медленнее. А что касается меня, то у меня еще меньше времени, чем у вас. Противоядие, которое я принял, задерживает первые признаки отравления, зато приближает конец. Но мне хватит времени открыться вам, а вам — познать страх, впервые за свою жизнь. Посмотрите на свои руки, Венцит. Они уже дрожат. Это первый признак того, что зелье подействовало.
— Нет! — воскликнул Венцит, сцепив руки, чтобы успокоить дрожь, и отворачиваясь.
Лже-Ридон несколько секунд смотрел на него, а затем повернулся к Келсону и поклонился юному королю.
— Простите, Келсон, что я лишил вас той законной победы, которую вы могли бы одержать… Но вы могли и проиграть, не так ли? Шесть лет я был слугой Венцита — это слишком высокая плата, и я не мог позволить себе упустить такой случай.
Пока он говорил, Венцит покачнулся и, помимо воли, упал на колени. Он с трудом приподнял голову, пытаясь все-таки подняться на ноги. Келсон с тревогой смотрел на лже-Ридона.
— Но что… что вы им дали? И что будет с вами? — с тревогой спросил Келсон.
— Это зелье очень похоже на мерашу. Оно также лишает свою жертву возможности использовать магические силы. Но в отличие от мераши, его нельзя распознать по вкусу, и кроме того, это медленно действующая отрава. И я знал это, когда пил ее. Знал цену, которую я должен заплатить, чтобы избавиться от этого человека.
Он указал на Венцита, который, тяжело дыша, лежал теперь на земле и смотрел на них с нескрываемой ненавистью.
Лионель и Брэн уже не двигались и только смотрели на происходящее глазами, полными страха.
— Моя смерть будет быстрой и безболезненной, хотя она и неотвратима, — продолжал лже-Ридон, — а они, поскольку не приняли противоядия, будут умирать медленно и мучительно, по крайней мере, в течение дня, если только вы не вмешаетесь. Вы не можете их исцелить, Келсон, но в ваших силах ускорить их конец. Только четверо могут выйти живыми из этого круга, и я сделал все, чтобы этими четвертыми были вы и ваши спутники.
— Но это же нечестно, — пробормотал Келсон, все еще не вполне веря в происходящее, — я не хотел такой победы.
— Поверьте мне, они заслужили подобный конец. Их вина не вызывает сомнений, хотя они и не были осуждены. Я знаю, что… — Он замолчал, как будто превозмогая приступ боли, и продолжил: — Прошу прощения, зелье уже дает о себе знать. У меня немного времени. Так вы принимаете ту победу, что я принес вам, Келсон? Займете ли вы ваше место законного короля-Дерини, вернете ли вы по праву нам принадлежащее, чтобы мы с честью и на равных участвовали в жизни одиннадцати королевств?
Тут Келсон впервые обернулся к своим спутникам. Дункан, как и Морган, был бледен и молчал, в то время как Арилан смотрел на «Ридона» так, как будто перед ним был призрак. Когда Келсон посмотрел на него, он вздрогнул и приблизился к молодому королю, бросив осторожный взгляд на лже-Ридона.
— Кажется, я вас узнал, — неуверенно начал он. — О, не по внешности и не по голосу. Вы прекрасно сумели изменить их. Но то, что вы сказали… Может быть, вы откроетесь? Какая вам теперь разница?
Лже-Ридон улыбнулся и, слегка покачнувшись, развел руки, чтобы устоять на ногах. Черты его внезапно начали расплываться, вокруг головы возникло сияние, и в следующее мгновение все четверо увидели лицо Стефана Корама.
— Здравствуйте, Денис, — прошептал он, встречая изумленный взгляд епископа, — только не упрекайте меня за мой поступок. Все равно уже поздно, и к тому же я вовсе не думаю, что поступил так уж глупо. Мне только жаль, что я никогда больше не увижу никого из вас. Поверьте, у меня не было другого выхода.
— Стефан! — воскликнул Арилан, с отчаянием качая головой.
Корам улыбнулся и опять пошатнулся.
— Да. А вам, Морган и Дункан, я являлся, друзья мои, в другом, более знакомом обличье. — Тут черты его снова затуманились, и перед ними предстал седовласый человек в серой сутане с капюшоном.
— Так это вы были Святым Камбером? — изумился Морган.
— Нет, я же вам говорил, что нет, — Корам слегка покачал головой, возвращаясь в свой истинный облик, — я только являлся вам несколько раз: на коронации Келсона как представитель Совета; вам, Дункан, на пути в Корот; в обители Святого Неота… — Болезненная гримаса исказила его лицо, он закрыл глаза, и Арилан бросился, чтобы поддержать его.
— Стефан?
Корам с сожалением покачал головой.
— Вы не можете помочь мне выжить, друг мой, разве только умереть. — Он с трудом проглотил слюну и тяжело оперся на руку Арилана. На его лице появился страх. — Да поможет мне Бог, Денис. Яд действует. Это случилось немного быстрее, чем я думал.
Когда он повис на руках у Арилана, епископ уложил его на землю, а Морган и Дункан подошли ближе. Келсон стоял за спиной у Арилана, удивленно наблюдая за происходящим, но не приближаясь. Он понимал, что сейчас ничем не может помочь. Келсон едва слышал о Стефане Кораме, а эти трое, что склонились над умирающим, были так или иначе связаны с ним, причем Морган и Дункан — каким-то весьма странным образом. Он смотрел, как Морган сворачивает свой плащ и кладет его Кораму под голову. Тот на мгновение приоткрыл глаза, почувствовав прикосновение Моргана, и снова обратился к Арилану.
— Я понимаю, что совершил грех, сам себя лишив жизни, — пробормотал он, глядя Арилану в глаза. — Но у меня не было выбора, Денис. Как вы думаете, Бог простит меня?
Он перевел взгляд на крест, висящий на груди у Арилана. Епископ склонил голову и чуть заметно кивнул.
— Думаю, Он должен понять вас, друг мой. Вы всегда были таким… таким… — От волнения он закашлялся и, проглотив слезы, спросил: — Стефан, вам… очень больно?
Корам покачал головой.
— Не очень. Только время от времени. Скоро все кончится. Меня… видят остальные? Я имею в виду членов Совета.
Арилан посмотрел на полусферу и кивнул.
— Да, но круг искажает картину. Вы хотите им что-то сказать?
— Нет, — Корам покачал головой. — Просто передайте им мои слова… Это касается выбора моего преемника в Совете, Денис. Несмотря на то, что мы часто спорили с вами, сталкиваясь в Кругу Избранных, я
