предположительно за организацию расстрела царской семьи. Покушавшийся не был пойман. Использовалось неизвестное бесшумное оружие (иностранного производства?) большой мощности, с расстояния до пятисот метров...)
По официальной версии: Умер, простудившись на митинге.
Из 'История противотанкового ружья. Кихтенко А.В.'
'В России еще во время Первой Мировой войны поступило предложение об использовании 8-линейного (20,3-мм) крепостного ружья Гана для стрельбы по бронеавтомобилям. При стрельбе по 7,62-мм броневой плите с дистанции 1200 шагов все пули пробивали её насквозь.
Проектирование первого в мире противотанкового ружья началось 27 ноября 1917 года, когда германские военные обратились с просьбой о создании этого вида оружия к фирме 'Маузер' в Оберндорфе. Уже 21 января 1918 г. первый образец нового оружия был представлен командованию кайзеровской армии Первое боевое использование новых ружей относится к марту 1918г.'
Сначала чекисты подозревали применение ПТР 'Маузер' и соответственно немецкое посольство. Непонятно было только одно, почему Свердлов? Месть за Мирбаха? Потом на сцене появилось довольно древнее ружье Гана. При контрольном отстреле обнаружилась масса дефектов в конструкциях обеих винтовок. Главное, они не могли быть использованы на большое расстояние, по малой, двигающейся цели (человек) и как заключение - слишком сильный звук выстрела.
– Не буду задерживать, к товарищу Ленину вас проводят! - он помахал рукой и трое в кожаных куртках, видимо личная охрана, подошли к нам.
– Руки держать на виду! - предупредил старший. - Резких движений не делать!
Он помахал своим наганом перед моим носом, для лучшего усвоения видимо.
Я попытался изобразить верноподданические чувства. Проехало.
По длинному коридору, в самый конец и налево.
– Ждите! - охранник постучал и приоткрыв дверь сказал:
– Владимир Ильич? К вам тут делегация из глубинки, прикажете ждать?
– Ни в коем случае! - голос был совсем не похож на тот, который мы привыкли слышать в кино.
– Проходите, товарищи!
Сердце екнуло, это был не человек, у окна стояла полная имитация, чужой...тварь!
Жилетка с искоркой, блестящие ботиночки женского размера, подвижный для своих лет, ишь как ручкой-то размахивает! А вот кабинет у него для декорации, нежилой кабинетик, даже бумаг в мусорной корзине нет. Стулья в чехлах...
Почему? Я то раньше думал что он попросту больной, а теперь вижу, нет...
С психическим заболеванием это не имеет ничего общего, кстати, костюмчик у него как две капли воды, что я попер на острове. Хорошо что не сказал Миньке надеть сегодня. Привет! Вот и встретились наконец!
Я помахал рукой:
– Да здравствует коммунистическая революция!
Видимо удовлетворенный увиденным он сел.
– Присаживайтесь, товарищи ходоки! В ногах правды нет!
Дедушка подошел к стулу и развернулся:
– Я уж по-стариковски, как на завалинке в деревне, на стульях-то нам непривычно!
С этими словами он уселся на пол, смазав меня взглядом. Я пожал плечами.
– Где вы остановились, товарищи?
– Знамо где! - подал голос Дедушка - В Заезжем доме, ваше... товарищ Ленин.
– А кормят хорошо?
– Можно бы и побольше! - сказал Минька погладив себя по животу, даже охранники заулыбались.
– Не печальтесь, товарищи! Сейчас страна переживает трудности; белогвардейцы всех мастей при поддержке капиталистов стремятся задушить молодую советскую республику, но мы этого не допустим, товарищи! Мы установим железную диктатуру пролетариата, как одного из самых передовых отрядов современности!
– Вот например вы, товарищ! - он показал на Ивана. -Хотите есть бутерброды с икрой?
– Так я, конечно! - Иван растерялся.
– Вот! А за каждую икринку надо бороться! Вы, товарищ, солдат?
И не дожидаясь ответа продолжил.
– Что должны делать солдаты? Убивать врагов! А вы милый товарищ, Ольга?
Я присвистнул про себя, наверняка здесь все нашпиговано подслушивающей аппаратурой.
– Что вы будете делать, если завтра вам на шею сядет толстый купчина?
Ольга помахала в воздухе своими ручками:
– Я растерзаю его! Пусть только сядет!
Ленин обрадовался:
– Вот видите, вы уже почувствовали вкус свободы, теперь надо сделать так, чтобы мировому капиталу не поздоровилось!
В дверь постучались, вошел Свердлов с телеграфной лентой в руке.
– Владимир Ильич! Осложнения в Екатеринбурге!
Он метнул на нас настороженный взгляд.
– Продолжайте, товарищ Свердлов!
Тот подошел и наклонясь к уху Ленина стал бубнить. До меня долетали только обрывки и я понадеялся что когда мы сложим их все , то получится понятно, хотя понятно было и так. Они говорили о царе.
– Охрана не надежна....Голощекин сообщает... попытки отбить... надо решать...
– Для начала поменяйте охрану, товарищ Свердлов! И в ЧК их! До полного признания!
Свердлов вышел.
– Так, на чем мы остановились?
– Бриллианты, дорогой Владимир Ильич! - раздался скрипучий голос Дедушки, странно я раньше не замечал, для меня это было примерно как 'Пиастры, пиастры!' от Стивенсоновского попугая. Что-то подобное мелькнуло и в лице Ленина, или как там его...
– Какие бриллианты, товарищ старичок?
– Да вот этот,- Дедушка указал пальцем на Ивана - нашел! Бывает же, прости меня Господи, выстрелит из такого пентюха как из ружья! Рассказывай теперя нашей родной власти, как ты до этого докатился!
– Мой дядя...- сказал Иван и заплакал, плакал горько и заунывно, всхлипывал и сморкался, даже меня довел до белого каления.
– Что ваш дядя?- звучало ласково, но ни от кого не ускользнули нотки угрозы в
голосе Ильича.
– Мой дядя, Василий Васильевич Никифоров - справился наконец со своим горем Иван - бывший председатель Троицкого ЧК, арестовал трех белогвардейских агентов пробиравшихся за границу вот с этим! - он достал из кармана своей потрепанной шинели копию карты подземелья.
– На допросе они показали, что в месте указанном на карте крестиком лежит сокровище, которое они хотят использовать для реставрации царя...
Дядя не успел отправить документы в Москву, этой же ночью было совершено нападение на город и здание ЧК было уничтожено, все были убиты, но перед этим, он отдал мне пакет с этой бумагой и приказал везти в Москву, если получится лично вам, товарищ Ленин. Вот я и приехал сюда два дня назад, решил посмотреть сначала сам, правда-ли и... - Иван глубоко вздохнул и стал теребить пуговицы на своей шинели.
– И что? Что ты обнаружил? - голос Ленина был резок, грассировка совершенно исчезла.
