сообщить, если парочка станет целоваться. Значит, они не поцеловались? Или кретин не углядел за ушлой кустодиевской девахой? Придется начинать слежку заново. Оставить на произвол этой здоровенной тетке мелкого, но такого обаятельного Пашку Капитолина считала преступлением. Вот дурак, он не понимает, где его настоящее счастье, хватается за первое попавшееся и таскается с ним по скверам. Правильно сказал кретин: она бы сидела с Пашкой дома и целовалась, целовалась до одури. С чего бы это воскресли былые чувства? Из-за ревности?
Капитолина подошла к зеркалу и улыбнулась отражению. Парень из сквера прав: она мягкая, пухлая, во всех местах приятная на ощупь. И чего только этому Птицыну надо? Ах да, ему надо, чтобы она позвонила. Капа с тоской глянула на аппарат. А если они все-таки целовались?
Нет, она не станет унижаться и звонить, не зная, чем занимались Пашка с кузиной. Она дождется звонка незнакомца, который заинтересовался ее соперницей. Как, кстати, вовремя заинтересовался! Его послала Капитолине судьба, та же самая, которая подкинула деньги.
Вот только после встречи с этим парнем осталось впечатление чего-то странного. Странность эту Капа осознать сразу не смогла и принялась мучительно вспоминать, не отходя от зеркала и любуясь на свое отражение. Решив забросить это неблагодарное дело – думать и вспоминать, она с удовлетворением улыбнулась себе еще раз и вспомнила! Капитолине не понравилась улыбка парня. Нет, здоровяк был даже очень ничего, вполне подходящий для девушки ее положения и скромного достатка (если опустить найденный миллион, конечно). Капе не понравилась его улыбка, хотя и она тоже была очень даже ничего. Конкретно Капе не понравились зубы из желтого металла: от них улыбка получалась златозубой и навевала мысли о дуре, которая забыла пакет с деньгами в машине у Пироговой.
Капитолина кинулась к брачной корзине и на всякий случай лишний раз проверила состояние наличности. Деньги тихо-мирно лежали под белоснежным нарядом, но уже не радовали Капитолину так, как раньше. Теперь в них было гораздо меньше смысла. Зачем они ей вообще были нужны? Нет, уходить в монастырь она передумала, ехать за границу под палящие лучи знойного африканского солнца – тоже. К чему? Она уедет, а Пашка Птицын женится на своей здоровой дуре?! Даже если Капитолина купит себе норковую шубу, то она не сможет ее надеть и продефилировать перед Павлом, пока не наступят холода. Если она наденет шубу летом, добрые люди из зависти отправят ее в психушку – и Птицын выкроит время для женитьбы. Остается купить движимую недвижимость – автомобиль. Но кто на нем будет ездить и, главное, куда? Подальше от Пашки Птицына. А он тем временем женится на другой.
Капитолина вздохнула. Можно, конечно, купить квартиру этажом выше Птицына и следить за коварным изменником, портя ему всю жизнь. Этот вариант понравился ей больше всего. Капа злорадно представила, как льет краску для полов на белье, висящее этажом ниже и постиранное здоровячкой, плюет на затылок женатого Пашки и пакостит его дуре-жене.
От приятных мыслей ее отвлек телефонный звонок. Номер был незнакомый, но Капитолина сняла трубку. Вчерашний знакомый говорил с ней, словно читал текст с листа бумаги, запинаясь на некоторых словах. Впрочем, суть от этого не менялась.
– …благодарю пок-корно за при-ятный вечер, – говорил Капитолине Слон. – Я чре-зывы-чайно рад нашему знакомству, ми-лая незнакомка… Капитолина Семенова…
– Я тоже рада! – не выдержала она. – Очень рада нашему знакомству! Ну и как?
– Вы были оча-ро-ва-тельны и трога-тель-но прек-расны….
– Да что вы обо мне да обо мне, – расстроилась Капитолина, которой хотелось услышать совершенно другое и явно не про себя, а про других.
– Фу! – выдохнул Слон. – Че, правда хватит? Навел я мосты или продолжать дальше?
– Навел, навел, – успокоила его Капа. – Продолжай дальше, только о кузине с кузеном.
– А че о них говорить-то? – недоуменно поинтересовался бандит.
– Как что?! – возмутилась Капитолина. – Целовались они, или у них были более близкие отношения?
– Попробовал бы он ее поцеловать, – усмехнулся Слон. – Я бы его вырубил. Ничего у них не было.
– Вот как здорово-то! – обрадовалась Капитолина. – Я так и думала! Так и предполагала!
– Ну, это понятно, – процедил Слон. – А у тебя, коза, как дела? Как подруга-то?
– Тоже ничего, не целовались. Он ее просто до подъезда проводил, – делилась Капитолина, не думая, с кем разговаривает по такому щекотливому поводу.
– До подъезда? – как можно беспечнее поинтересовался Слон. – А где этот подъезд-то?
И Капитолина выболтала адрес Ольги Пироговой.
Она бросила трубку и стала кружиться по комнате и радоваться простому женскому счастью. Паша Птицын с кузиной не целовался! Но радость перечеркнула одна ужасная мысль. А зачем ему на людях целоваться? Он прекрасно это может сделать дома – живут-то они вместе! И Капитолина вновь погрузилась в горестные раздумья.
– Молоток! – Шеф ткнул кулаком Слона в спину и довольно потер руки. – Теперь эта Пирогова у нас в кармане. Но адрес на всякий случай проверить надо. Заодно и за девицей приглядеть: когда возвращается, кто ее провожает, чем лучше врезать, чтобы он вырубился сразу… Девица на вид хлипкая. Кого-то она мне напоминает… Так вот, девица на вид хлипкая, ее лучше не трогать, на «мокруху» пока не пойдем. Главное, выяснить, где она хранит деньги.
– Храните деньги в сберегательной кассе! – выкрикнул Бегемот, радуясь своей находчивости.
– Только идиоты хранят там деньги, – процедил шеф и недовольно поглядел на бандита.
– А что, Верблюд, я ничего, – пожал плечами Бегемот и умолк.
– Вечером пойдешь караулить ее в подъезде у дверей и все выяснишь на месте, – приказал шеф.
Бегемот, знавший, что спорить себе дороже, сразу согласился, хотя был абсолютно уверен, что следить за девицей лучше всего Слону, который ее знает в лицо и уже знаком с ее манерой поведения в критических ситуациях. В том, что такая критическая ситуация обязательно возникнет, Бегемот нисколько не сомневался. Единственное, что его радовало, – девица не владеет приемами карате.
Оля не выспалась. После свидания с Бессоновым Оля так и не смогла сомкнуть глаз, а день ей пришлось провести жутким образом.
Пашка Птицын работал в дневную смену и попросил Олю выгулять кузину по столице. Оля ужаснулась, но вспомнила обещание и согласилась. Ничего другого ей не оставалось. Раз дала слово, придется держать. Вот только она не знала, как на это отреагирует Капитолина, и мучилась: брать с собой на прогулку подругу или не брать. В конце концов решила не брать, вдруг соперницы не поделят Птицына и подерутся. Лучше Оля сходит с кузиной одна и прозондирует почву насчет Пашки. Если гостья действительно влюблена в своего кузена, то придется как-то ее отвлекать, наговаривая на Пашку. Безусловно, это ужасный метод, но Оля четко понимала, что должна действовать в интересах своей подруги, чуть не собравшейся в монастырь.
Но ни один монастырь, какой бы он ни был, не сможет усмирить Капитолину. Чувства обязательно прорвутся и снесут все на своем пути. Оля испугалась за подругу. Предлагая Паше роль жениха своей кузины, она даже не догадывалась, какую бурю поднимет в Капиной душе. А какая буря ожидает ее после того, как подруга узнает, что она таскала по городу ее соперницу?
Вот о чем приходится думать, вместо того чтобы заняться своими проблемами – Бессоновым, который, оправдывая свою фамилию, лишил Ольгу покоя и сна. Но прогулка с кузиной Птицына – хороший способ на время забыть о собственных проблемах. Возможно, эти проблемы существуют лишь в воспаленном воображении Ольги. Бессонов и думать-то о ней забыл, узнав, что она плохо управляется с офисной техникой. Надо же было вчера быть такой дурой и признаться, что ксерокс всегда, когда она к нему подходит, заедает и жует бумагу?!
На воздух! На городской воздух! Пропитанный ароматами бензина и солярки, выхлопами предприятий и дымом шашлыка точек общепита. С этой, как ее там, кузиной Птицына.
– Магдалина, – звонко представилась кузина.
Оля слабо улыбнулась. Правильно, только так должны зваться кузины, приехавшие из Тамбова. Только так, и никак иначе.
– Очень приятно, – ответила Оля и назвалась, соображая, как уменьшительно, но не ласкательно называть новую знакомую.
– Можно просто Магда, – подсказала ей та и, в свою очередь, улыбнулась белоснежными зубами, не
