– План устранения посредством удушения, – пояснила на всякий случай Василиса плохо соображающему после утомительного вечернего отдыха проспиртованному организму.
– …умереть не встать, – простонала женщина.
– До смерти задушить, – догадался Славик, – вот стерва! Жалко министра-то.
– А то, – повторилась Василиса. – Нужно предупредить правительство!
– Так я пошел, – озадаченно поинтересовался Славик, – того, этого… предупреждать?
– Иди, – кивнула ему Василиса, – поищи в телефонном справочнике домашний номер министра обороны. Я тут с ними сама разберусь.
Парень кивнул и, пошатываясь из стороны в сторону, отправился за телефонным справочником.
Итак, лишнего свидетеля она нейтрализовала.
Если Кутепкин обзвонит всех абонентов – тезок министра и предупредит о грядущем покушении, то самое большее, что ему грозит, – наказание за телефонный терроризм. Впрочем, вряд ли он попадет на члена правительства, а остальные могут проигнорировать предупреждение, сделанное заплетающимся языком.
Василиса заглянула в комнату и убедилась, что Славик расположился перед телефоном со справочником. Теперь ей нужно подумать, как перелезть через хлипкую перегородку, чтобы слышать не обрывки фраз, а всю версию похищения Алевтины целиком. Каждое слово должно быть услышано, только тогда она поймет, что произошло с ее подругой.
Василиса запрокинула ногу через перила и попыталась поставить ее на выступ. Устоять в туфлях на высоченных каблуках было физически невозможно. Она покачала ногой, собираясь поставить ее более устойчиво, но внезапно шпилька предательски съехала с пятки и повисла на носке…
– Ты меня не любишь! – раздался визгливый женский голос на лоджии снизу. – Я так хотела норковую шубу, а ты купил мутон! Я хотела колечко с брильянтом, а ты подарил с фианитом! У меня нет ни приличного платья, ни нормальной обуви. Тельце нечем прикрыть, ножки не во что обуть… Эти стоптыши ты называешь обувью?! Я хочу «Манолу Бланик», как у Керри!
– Не «Манола Бланик», но тоже жутко дорогие, – вздохнула Василиса, отпуская шпильку в свободный полет. Та и сама бы устремилась вниз через секунду-другую. Босиком все же лазить по лоджиям гораздо удобнее.
– Что это?! – испугалась дама снизу.
– «Манола, – нашелся тонкий мужской голос, – Бланик»! Тебе, дорогая! С премии. Вот видишь, а ты говорила, что я премию прокутил.
«Не ходить же в одной», – тоскливо подумала Василиса, сняла вторую туфлю и перекинула вниз.
– Что, еще одна?! – удивилась дама.
– Конечно, любимая, – обрадовался мужской голос, – у тебя же две ноги!
– Хоть кому-то повезло, – вздохнула Василиса и повторила попытку перелезть через перегородку.
Если не смотреть вниз, все получится. Так говорил ей Руслан во время свадебного путешествия по горным тропам. И Василиса не смотрела, в результате чего из путешествия по горам совершенно ничего не запомнила. Зато потом какие замечательные получились фотографии! Если с изображений чудесных горных пейзажей убрать искаженное ужасом лицо Василисы, получится очень даже ничего. Есть у нее один знакомый товарищ, разбирающийся в «Фотошопе»… Попытка удалась, потому что Василиса не смотрела вниз, где целовалась довольная сюрпризом семейная парочка.
В спальне Дубининых целоваться давно прекратили. Насытившиеся друг другом любовники лежали в постели и делились сокровенным. Василиса потерла руки от удовольствия, она не опоздала, она попала в нужный момент.
– Я всегда любил только тебя, – говорил Илья, попыхивая сигаретой, пепел от которой стряхивал в заботливо поставленную на прикроватную тумбочку хрустальную пепельницу.
Василиса высунулась, оценила обстановку, нырнула обратно в сумрак лоджии, подождала немного и вынырнула обратно. Она напоминала немую кукушку, выскакивающую из часов в определенные промежутки времени. Разве что крыльями не махала, а вот клюв, рот то есть, раскрывала от удивления.
– А я это знала, Илюша, – проворковала Калерия, – и страшно тебя ревновала к Монти!
– Нашла к кому ревновать, – хмыкнул Илья, – кожа да кости. Я с ней таскался из-за боязни, что она что-нибудь с собой сделает, если я ее брошу.
– А она могла бы, – задумчиво сказала Лера, – если бы узнала…
– Откуда она узнала бы? – пожал загорелыми плечами Кузнецов, лишний раз напоминая Василисе, что неплохо бы к приезду мужа посетить солярий.
– Нашлись бы добрые люди, – рассуждала Калерия. – А я-то думала, зачем она к ведунье со мной поехала! И приворотное зелье взяла, и заговорное на молодость…
– Когда это было?! – прошептала Василиса.
– Когда это вы ездили? – эхом повторил Кузнецов.
– Только никому не говори, – попросила его Калерия. – В тот день, когда она исчезла!
Василиса зажала себе рот рукой, чтобы оттуда не вырвался возглас изумления. Но изумился Кузнецов.
– Она высадила меня в городе у метро, – пришлось объяснять Калерии, – и помчалась дальше. Что-то говорила про ель, которая распускается в полночь, что нужно ее добавить в снадобье…
– Бред, – поморщился Кузнецов. – В последнее время она страдала галлюцинациями.
– Ты думаешь, что это время было для нее последним?! – с трагизмом в голосе поинтересовалась Калерия.
– Ничего я не думаю, – струсил, как показалось Василисе, Кузнецов. Он вскочил с постели, натянул штаны и заявил: – Есть хочу. Сваргань что-нибудь, дорогая.
– Сейчас, милый, – проворковала Калерия и поднялась следом. – У нас сегодня будет романтический ужин. – Она потянулась рукой за какой-то розовой тряпкой, валяющейся на кресле, и Василиса обомлела. Это был розовый халатик с пуговицами!
Василисе не было видно, те ли это пуговицы или не те, но они с Удальцовым нашли похожую в квартире Алевтины! Как плохо, когда все хорошо слышно, а рассмотреть нельзя! Не выдавать же себя, представ перед ними в образе представителя следственных органов. Кузнецов ее тут же замочит, как замочил Монти. В этом предположении Василиса нисколько не сомневалась. Потому нырнула обратно в сумрак.
Внезапно раздавшаяся трель мобильного звонка прервала милый романтический ужин Кузнецова и Дубининой. Тот неохотно полез в карман и ответил на звонок.
– Да, хорошо, не беспокойся, сейчас же выезжаю. – Он отвечал односложно. Это-то и показалось Василисе странным.
К чему конспирация? Почему он не назвал звонившего по имени? Не оттого ли, что это был не звонивший, а звонившая?! Казанова Кузнецов вполне мог крутить романы с тремя, а то и с четырьмя подругами жизни и обманывать всех четырех одновременно. Василиса прищурилась, уж подобных мачо она за свою молодую жизнь навидалась.
– Кто это? – ревниво поинтересовалась Калерия.
– Шеф, – односложно ответил Кузнецов. – Придется ехать. – И изобразил тяжелый вздох.
– Как же так, – обиделась Калерия, – мы только начали! Дубинина не будет всю ночь!
– Как только освобожусь, – пообещал ей Илья, вставая из-за стола, – позвоню, дорогая.
Василиса хмыкнула. Позвонит, как же, даже не надейся, глупышка! Знает она таких! Кузнецов ни разу не назвал Калерию по имени! Значит, она у него точно не одна, и вполне возможно, подельница не Калерия, а та, к которой он сейчас собирается.
Если бы не розовый халатик с похожими пуговицами, Василиса была бы в этом твердо убеждена.
Но что ей делать после того, как Кузнецов покинет любовницу? Сидеть на лоджии и дожидаться Дубинина? Конечно же нет.
Василиса вздохнула, набрала в грудь воздуха и предприняла попытку вернуться обратно к Кутепкину… Если не смотреть вниз, а смотреть совершенно не обязательно… Ой, все же лучше посмотреть перед собой… Наконец-то.
Славик сидел на телефоне и обзванивал, как ему казалось, членов правительства, тыча дрожащим пальцем в замусоленную страницу справочника.
