подсказывало, что волновать велосипедиста с помутившимся разумом не стоит. Маньячка, думал Скворцов, – так заинтересованно слушает.
– Она проводит пером фазана по моему голому животу...
Соня не знала, куда деваться от этих пикантных подробностей. Спас ее уже знакомый огромный рыжий кобель, которого вел на поводке симпатичный молодой человек. Он шел, в одной руке держа поводок с рыжим воришкой, а в другой – красную Сонину сумку.
– Ваша сумочка? – поинтересовался брюнет (Соня почему-то очень трепетно относилась исключительно к мужчинам этой масти). И улыбнулся.
– Наша! – закричал Скворцов и попытался выхватить улику.
– Ры... – предупредил его кобель.
– Моя, – вздохнула Соня. – Ваша собачка ее унесла.
– Уси-пуси, – злился Скворцов. – Ваш кобель загадил мои штаны и утащил улику, которой меня хотели убить.
Брюнет удивился.
– Мама мне рассказывала, как некоторые особы... – И банковский работник скосил и без того немного косившие глаза на Соню, – кидая сумочки в физиономии, пытаются подобным образом заарканивать незнакомых мужчин с дальнейшей целью их использования. – Здесь он красноречиво провел ребром ладони по горлу.
Соня вздрогнула.
– Мужчина упал с велосипеда и ударился головой, – попыталась она оправдаться. В доказательство своих слов она указала взглядом на огромную шишку на лбу. – Теперь вот ждем «Скорую помощь».
– Понятно, – сказал брюнет, сел рядом с Соней и спустил собаку с поводка. – Гулять, Цер!
Пес, обретя свободу, понесся к дороге. Скворцов невольно заслонил руками коленки.
– Давайте знакомиться, – предложил брюнет. – Анатолий.
– Цер – это небось Цербер? – не мог успокоиться Скворцов. – Или Церберюга!
– Соня, – Соня протянула незнакомцу руку.
Между ними пробежала искорка. И, хотя недовольный Скворцов все еще продолжал жаловаться и делиться мамиными советами, как отпугнуть женщин, Соне уже было спокойно и легко. Анатолий решил вместе с ней дождаться врачей, чтобы помочь погрузить Скворцова в машину. Он совсем недавно вышел прогуляться с собакой и намеревался потратить на это мероприятие пару часов. Еще он рассказал Соне, насколько важно собаке, которая остается в закрытой квартире на целый рабочий день, хорошо выгуляться утром и вечером. Потом он поинтересовался, а свободна ли Соня вечером, затем он задал следующий вопрос: а есть ли у нее собака, или она – в этом месте он презрительно фыркнул – кошатница. Соня, сама не зная почему – возможно, подействовал свежий воздух, – вдруг заявила, что она – тоже собачница, терпеть не может кошек и все такое. Анатолий воодушевился, подумав, что встретил родственную душу и спросил про породу ее собаки.
– Она такая, – крутила руками Соня, – такая... большая и черная!
– Водолаз? – обрадовался Толик.
– Нет, меньше.
– Доберман? – гадал брюнет.
– Почти, – тянула время Соня, пытаясь вспомнить название хотя бы одной похожей породы.
– Ротвейлер?
Соня поняла, что тянуть дальше было подозрительно. У всех собачников отличное чутье. Они за версту чуют кошатников и хомяководов. Поэтому утвердительно мотнула головой.
– Отлично, – снова обрадовался Толик, – Цер обожает возиться с ротвейлерами.
– Да, – быстро согласилась Соня, – они такие душки.
Дальше пошли выяснения, кто у нее – кобель или сука. Но если бы нормальный человек так прямо бы и спросил, то собачники изобрели свой, непонятный нормальному человеку язык. И вопрос уже звучал так: у вас девочка или мальчик? Соня начала выкручиваться, потому что сначала не поняла, о каких детях идет речь. В общем, к тому моменту, когда приехала «Скорая», у нее оказалась на воспитании хорошенькая двухгодичная девочка-ротвейлерша по кличке Зита.
Хорошо, что всего этого не слышал покалеченный Скворцов. Его зловредные комментарии сбили бы ее с мысли, и, не дай бог, она бы честно призналась, что любит ласковых пушистых кошек. Все время милой беседы Скворцов сидел на скамейке и стонал, изрыгая проклятия в сторону Цера, время от времени подбегавшего к нему после очередных круговых забегов. Соня каждый раз, глядя на собаку, изумлялась, как она ловко обегает сосны, умудряясь вписываться в узкие пространства, между стволами.
На работу Романцева снова опоздала и прямиком отправилась к шефу, с порога заявив, что у нее полное крушение личной жизни и ей, как свежий воздух, необходима неделя «за свой счет». Шеф для приличия покочевряжился немного, но отпустил.
Вернувшись домой, Соня начала с того, что навестила Сашу в соседней квартире в надежде, что голубки уже успели поругаться. Но там ее ждало горькое разочарование. Семейная идиллия в отдельно взятой провинциальной квартире процветала – мужик возлежал у телевизора, баба готовила на кухне борщ. Не хватало только парочки орущих младенцев, державшихся за подол. Тем не менее и Саша, и ее супруг были совершенно счастливы. Пообещав заглянуть на обед, Соня побежала к Воронцову.
«Девятка» встретила ее мерным урчанием, блестящим отмытым видом и веселой музыкой. Алексей хотел что-то пояснить по поводу ее поломок, но Соня, сунув ему в руку деньги за ремонт, лихо села за руль и укатила в архитектурное бюро. Она соскучилась по своей незаменимой помощнице, но предстоящая встреча с Анатолием требовала серьезной подготовки. Без Ларисы здесь было не обойтись. До вечера требовалось срочно найти двухлетнюю ротвейлершу Гиту или Зиту – Соня забыла, каким именем точно представила свою собаку. Но она особенно не расстраивалась, можно будет сказать, что просто перепутала, если у того окажется хорошая память. Какая разница, как зовут собаку.
– Ты что?! – возмутилась Лариса, сидя на своем крутящемся секретарском кресле. – Этим ты плюнешь ему в душу. Поверь. Напряги серое вещество и вспомни точно. Тогда он у нас в кармане!
– Марь Ванна, – щебетала она по телефону, – у вас нигде не завалялась собачка?
Лариса звонила приятельнице.
– Точно? Жаль. А у Вер Петровны? Только белка? – она посмотрела на Соню. – Тебе белка не нужна? Нет, Марь Ванна, нам нужна собака. Нет, не ондатровая, ротвейлеровая... А, таких шуб не бывает. А живых собачек? У вас нет. Ага.
– Оль Васьна, у вас лишней собачки нет? Пудель? Нам нужен пудель? Нет, Оль Васьна, пудель отпадает. Я знаю, что хорошая собака. Я знаю, что родословная, как у папы римского... Нужен ротвейлер. У кого? Понятненько.
– Нин Санна, собачку не одолжите?
После получасового опроса тугуевских аборигенов нужная собака отыскалась у Нины Александровны, которая согласилась ее одолжить на один вечер за вполне приличное вознаграждение. Все складывалось удачно – совпадала порода и пол. Не совпадал возраст и кличка. Звали ротвейлершу Эльвира – повелительница тьмы, ей стукнуло девять лет. Но это уже были мелочи жизни. Но если бы Соня знала, насколько эти мелочи осложнят ее жизнь, поискала бы лучше Зиту.
День седьмой
Эльвира – повелительница чего там – на первый взгляд показалась обычной собакой, похожей на тех, какие тусуются в каждом дворе. Ну, если не считать грозного вида и огромнейших клыков. Ротвейлершу оторвали от ее обычного занятия – целыми днями она спала на хозяйском диване. Плюс был в том, что Нина Александровна работала менеджером в строительной компании и постоянно ездила в командировки. Собачку она оставляла разным знакомым, поэтому Соня для Эльвиры предстала в образе одной из них – к своим девяти годам Эльвира почти потеряла нюх, слух и зрение, что, в принципе-то, и спасло Соню от неприятностей. Хотя одна неприятность у нее все же случилась.
Ротвейлерша просыпалась к вечеру и требовала играть с ней. Делала она это довольно своеобразно – тыкалась мордой в те места на теле очередного временного владельца, куда дотягивалась, или что ей под морду подворачивалось – рука, нога, голова... У Сони ей подвернулось анекдотичное место – она как раз
