гордо голову и зашел в свой кабинет.
– Так на чем я остановился? – попытался вспомнить Константин. – А! Да! Я хочу на тебе жениться!
Люся вздохнула. Мир в отдельно взятом информационном агентстве перевернулся с ног на голову. Семейные и сердечные отношения затмили рабочую обстановку и вышли на первый план. «Вот только, – усмехнулась Люся, – их никто не планировал». Зря она так думала. Наверху все было распланировано четко. Небесная канцелярия работала без устали, помогая осуществить грандиозную идею.
Ровно в двенадцать часов дня, когда редакционные дамы обычно сидят по своим комнатам и пьют чай, из кабинета главного редактора донесся оглушительный женский вопль:
– Негодяй! Изменник! Подлец!
– Это жена Сан Саныча, – прислушалась Люся. – Он как раз собирался с ней мириться.
– А они что, ссорились? – заинтересовалась Настена.
– Не знаю, – пожала плечами та, – но мириться он точно хотел. Нужно пойти ему помочь. Вдруг она станет его душить? Все-таки лишиться главного редактора в день выпуска не очень-то приятно.
И они обе побежали в приемную. Там уже собралась толпа любопытных сотрудников.
– Не пущу, – заслонила собой вход в редакторский кабинет Эллочка. – Мало ли что! Возможно, она кричит в порыве страсти.
– Элла, так нельзя. Мы должны удостовериться, что Александр Александрович живой и невредимый, – уговаривала ее Гортензия Степановна. – Только представьте себе, что у нас будет новый редактор, который не позволит приходить и уходить, когда вздумается, красить в рабочее время ногти и смотреть по телевизору сериалы.
– Я смотрю только один и в обеденный перерыв! – взвизгнула Эллочка, но задумалась. – Хорошо, но если что, я не виновата. – Она отошла от двери.
Ввалившиеся в кабинет сотрудники застали неприглядную картину. Законная супруга Сан Саныча, большая пухлая блондинка, водрузилась на редакторский стол и на голову собственного мужа, по совместительству главного редактора. Ее бешено вращающиеся глаза говорили о том, что опоздай сотрудники на пару секунд, и от их главного редактора осталось бы лишь бесчувственное тело.
– Негодяй! – кричала блондинка и продолжала душить супруга.
– Постойте! – закричал вернувшийся с задания Федор Смолкин и кинулся ее оттаскивать от Сан Саныча. – Вы же его задушите!
Ему на помощь ринулись Константин и Василий. Втроем они легко справились с взбешенной дамой, усадив ее на диван.
– Что случилось?! – нервно воскликнула Гортензия Степановна, наливая стакан воды для шефа.
Тот, оттирая шею от отпечатков цепких рук супруги, показал на окно.
Обычное окно в кабинете, каких в этой редакции было еще как минимум штук десять. Облезлые рамы, обшарпанный подоконник, хилая растительность в горшках (шеф за ней не следил, а Серафима Ильинична не поливала цветы из вредности, говоря, что это не входит в ее обязанности). Помутневшее стекло (что в обязанности Серафимы Ильиничны, по ее словам, тоже не входило), а через него виднеется какой-то плакат с надписью. Народ пригляделся к полуголой девице с мочалкой и тазиком, изображенной там, и прочитал:
Супруга главреда взглянула в окно и зарыдала. Сотрудники укоризненно покачали головами.
– Я не знаю, кто это повесил, – оправдывался Сан Саныч. – И кому только в голову это пришло?! Любимая, руку даю на отсечение, я тебе не изменял в бане!
Изменял главред своей жене или нет, Люся не знала. Но кто додумался до этого плаката, она подозревала. Недавно в Энске открылась рекламная контора, в которой все желающие могли поздравить близких необычным образом. Поздравить или написать какие-нибудь пожелания на плакатах, которые появлялись порой в самых неожиданных местах. Люся видела поздравления и напутствия на остановках общественного транспорта, на уличных растяжках, на торцах домов, даже на подъездных дверях висело нечто похожее на старые плакаты правоохранительных органов «Не проходите мимо» – правда, с иной текстовкой. На них красовались близкие и любимые тех, кому это удовольствие влетело в копеечку. В окне плакат-приглашение появился впервые. Что ж, с почином рекламщиков. Вот только знают ли они, чем это чуть не закончилось?!
Смолкин, увидев плакат, весь побагровел от праведного гнева и кинулся к окну. Он распахнул его и поднял голову вверх:
– Не в то окно, олухи! И не той стороной! – закричал он кому-то.
– Пойдем отсюда, Люсь, чай остынет, – Настена потянула ее обратно в кабинет.
– А чего он? – удивилась Люся, вернувшись на свое место. – Почему он кричал, что это не то окно? А какое было нужно? Не смолкинское ли?! И кто тогда его ждет в бане? Ты? Зачем? Ах, да, слиться дугой.
– Да ладно тебе, Люсь. Они не той стороной его повесили, – проговорилась подруга.
– На нем с другой стороны тоже что-то написано?! – испугалась Люся. – Нужно предупредить Сан Саныча, а то его жена близка к уголовному преступлению.
– Федя предупредит, не волнуйся, – утешила ее подруга.
Действительно, чего это она так разволновалась, причин-то никаких нет. Сан Саныч, слава небесам, остался жив и вроде бы здоров. Жена его сейчас оклемается, медсестру Тосю уже вызвали. Федор что- нибудь с этим злосчастным плакатом придумает. С чего волноваться-то? Но у Люси внезапно защемило сердце. Она медленно повернулась к окну и увидела краешек спускаемого транспаранта.
– Нет! Федор! – закричала она и осеклась, когда прочитала, что было там написано в этот раз.
«Милая Мила! Я тебя люблю!» Ну, этот плакат еще более-менее приличный. Просто и ясно, а то какая-то дуга с баней. Человек решил выразить свои чувства, мол, люблю тебя, милая Мила… Стоп! Это же она милая Мила! Так говорил только один-единственный мужчина, так ее называл Глеб. Ее спасатель, спаситель, роковой брюнет всей ее жизни. Так это признание от него?!
Люся оглянулась на довольную подругу. Та кивнула головой, подтверждая ее догадку.
– Где он?! Я его сейчас убью! – В кабинет верстки влетел Сан Саныч. Следом за ним прибежали сотрудники. – А! – Он указал на плакат. – Еще один! Они плодятся, как майские жуки на березе.
– Это мой плакат. А убивать нужно того, кто на крыше, – поспешила заступиться за признание Глеба Люся. – Только там не Карлсон, а Черный Редактор.
– А тот плакат, – подозрительно поинтересовалась втиснувшаяся в комнату за главредом его жена, – тоже был ваш?! – Сан Саныч с тревогой уставился на Люсю.
– Мой, – кивнула та, – только с обратной стороны.
– Рекламщики сэкономили, – на ходу крикнул влетевший Федор и побежал открывать окно. – Прочитала?! – он повернулся к Люсе. Та кивнула головой. – Тогда слушай!
Плакат быстро подняли наверх, а в открытое окно влетела романтичная серенада, отдаленно напоминающая «Амурские волны».
– Духовой оркестр Дома ветеранов?! – Сан Саныч выглянул в окно. – Что они делают перед редакцией? Они же должны играть в сквере. А хорошо исполняют, старые черти…
– Это все для тебя, Селиванова! – торжественно объявил Смолкин.
– Аспид, – не выдержала напряженного момента Серафима Ильинична, – ты на ком женишься-то?!
– На Насте Белкиной! – Смолкин обнял Настену и поцеловал ее в щеку. – А на Селивановой женится
