человека последней радости в жизни!
Алене стало его жалко. Действительно, разве дело в пяти-шести сотнях рублей разницы? Тут у мужчины горе случилось, память отшибло, а она ведет себя как стерва. Крошкина обняла обиженного Василия и махнула рукой, пусть покупает, что хочет.
Светлана Копейкина зашла в магазин с коллегами по работе для того, чтобы выбрать подарок начальнику. Настроение у нее было мерзопакостное, ее бросил муж, не сказав ни слова на прощание, и она тщательно скрывала это от подруг и знакомых. Они сильно поругались из-за детского сада, Василий хлопнул дверью, уйдя на работу, а с работы не пришел домой. Теплилась надежда, что он попал под трамвай, Светлана обзвонила все больницы и морги, но напрасно. Оставалось самое худшее — муж ушел к другой. Верить в это категорически не хотелось. У Василия Копейкина другой женщины, кроме жены, никогда не было. Светлана прекрасно об этом знала. Но теперь сомневалась. Иначе, куда он мог деться? Вчера позвонили с его работы, там тоже обеспокоены его исчезновением. Светлана расстроилась, муж в последнее время часто грозил ей, что все бросит и сбежит на край света. Получалось, что все бросил и сбежал. Как плохо получалось, прямо до слез.
Остановившись напротив парфюмерного отдела, Светлана Копейкина поняла, что все гораздо хуже, чем она предполагала. Ее муж, Василий Копейкин, в этом же магазине, а не на краю света, покупал духи для смазливой толстой блондинки, висевшей на нем новогодней гирляндой и неприлично сияющей от счастья. Такой подлости от супруга она ожидала, что-то в этом роде предвидела, но смотреть на это у Светланы Копейкиной не было никаких сил. К тому же коллеги, заметив ее задержку, тоже остановились недалеко от парфюмерного отдела. Светлана испугалась, что они могут увидеть коварного Василия с блондинкой, и поспешила к ним. С этого момента на семейной жизни с Василием она решила поставить крест. Раз ему не нужна она, да что там она, раз ему не нужен Ванька, то она его на порог больше не пустит. Он не вернется? И пусть! Светлана сильная женщина, переживет, найдет Ваньке другого отца, а про Василия скажет, что он погиб во льдах Антарктики, спасая тонущих пингвинов. Ванька так любит пингвинов и отца! Это, несомненно, нанесет ему глубокую рану, но врать родному сыну она не станет. Погиб, так погиб, негодяй и подлец. Погиб в ее сердце безвозвратно.
Последним, что увидела Светлана Копейкина был поцелуй. Спина ее супруга податливо ссутулилась, губы вытянулись в трубочку, и он страстно чмокнул блондинку в румяную щеку. Скотина! Неблагодарная скотина, на которую потрачены лучшие годы жизни. Восемь лет брака блондинке под хвост!
И Светлана убежала прочь.
— Спасибо тебе, Крошкина, — сказал, чмокнув ее в щеку, довольный Василий, — я так и думал, что ты не жадная.
— Пожалуйста, — охотно ответила Алена, сделав доброе дело, ей стало радостно. — Этот аромат тебе что-то напоминает?
Копейкин задумался. Аромат, самый дорогой в этом отделе, ему действительно был знаком. Получалось, что он не врал про олигархов. Пользоваться такой дорогущей туалетной водой мог себе позволить только состоятельный мужчина. Этот запах почему-то связывался у Копейкина с утренними планерками. Наверное, подумал он, перед тем, как идти на совещание с директорами кампаний, он брился.
Алена тоже поверила тому, что Копейкин был олигархом, раз он выбрал такую дорогущую воду, и та показалась ему привычной. Вот только она состоятельной дамой не была, отдала фактически последние деньги. Алена решила завершить шопинг, чтобы бывший олигарх Копейкин не вспомнил, что он пользовался лимузином и не потребовал купить и его.
Они вернулись в машину к Снежане, и та повезла приятелей обедать. Мыслительному процессу пища способствовала во все времена, особенно, если пища была качественная и вкусная. Василий обрадовался, на этот раз полуфабрикаты ему не грозили, обедать поехали в кафе.
Туровский позвонил ближе к вечеру и пригласил Снежану приехать в офис.
Алена ушла к себе домой заниматься накопившимися делами, а Василий увязался за Снежаной. Она стала воспринимать его как приблудившегося щенка, с той же долей жалости и ответственности. К вечеру Копейкин был хорошо одет, свежевыбрит и вполне прилично благоухал. Выглядел довольно привлекательно, как заметила Снежана, с ним было не стыдно поехать к частному сыщику или на какое-нибудь другое мероприятие. Главное, не показаться на глаза отцу. Тогда начнутся расспросы с пристрастием: кто? Откуда? Чем занимается? Есть ли дурные привычки? Вряд ли Копейкин сумеет на них ответить. Отцу покажется это слишком странным, он начнет волноваться, а волноваться ему нельзя, сердце больное. Снежана всегда старалась не доставлять ему хлопот и делать то, что он просил. Обычно отец был справедлив к ней. Но вряд ли эта справедливость распространилась бы на беспамятного парня, оказавшегося совершенно случайно в машине дочери. Отец этого точно не понял. И Снежана не поняла, если бы не знала свою подругу до мельчайших извилин. Крошкиной незаметно можно было подкинуть не только мужчину, но и пианино. Прикупившая новую сумку Аленка ничего другого вокруг не замечала. Нет, она не игнорировала мужчин, но искала их на проезжей части, а не в салоне автомобиля, на котором передвигалась по городу.
Отец потребовал бы немедленно положить Копейкина в клинику, чем бы опустил его достоинство ниже плинтуса. Если Копейкин и в самом деле олигарх, Снежана оценивающе прикинула, а что, все может быть, то пребывание в клинике нанесет ему несомненный вред.
— Знаешь, — сказала она Василию, — как-то нехорошо получается, что везде за тебя плачу я.
— Потерпи, милая, — перебил ее Василий, — вот я вспомню номер оффшорного счета и с тобой рассчитаюсь.
— Пока ты вспоминаешь, — возразила Снежана, — я тебе одолжу некоторую сумму.
Она достала из сумочки десять тысяч и протянула их Василию.
Тот поблагодарил, еще раз озвучил предположение про ячейку и оффшорные счета и…
Снежана обомлела! Копейкин профессиональным жестом, ловко перебирая пальцами, моментально пересчитал тысячные купюры. Привычно сложил их стопкой и обернулся, ища глазами…
— Резинку, есть резинка? — поинтересовался он. — Перетянуть нужно, а то рассыплются, бумажника у меня нет.
Снежана полезла в аптечку, там были стопки таблеток, перетянутые медицинскими резинками. Лежали так, на всякий случай, чаще всего ей требовался пластырь, она натирала мозоли новыми туфлями. Василий принял резинку и все также профессионально натянул ее на деньги.
— Что? — спросил он, поймав ее удивленный взгляд. — Да, чувствую, имел отношение к деньгам. Я же не зря говорю, девочка, я миллионер! Может быть, мне захотелось эксцентричности?
— Чего захотелось? — недоуменно поморщилась Снежана, — я думала, это только в кинокомедиях бывают эксцентричные миллионеры.
— Смотри на меня, — предложил Копейкин, — и ты увидишь их и в жизни!
Любоваться подкидышем, хоть он и грозился оказаться миллионером, у Снежаны больше не было времени. Ждал сыщик, получивший списки жителей города с именем «Василий» и с фамилией «Копейкин».
Туровский удивился, не увидев на этот раз пухлой блондинки. Ему показалось, что эта троица неразлучна в своем горе. Или в радости. Василий Копейкин прекрасно выглядел и искрил счастьем. Привлекательная брюнетка привлекала еще больше. Ее напускная серьезность нравилась Туровскому, слишком доступные женщины его никогда не интересовали. Впрочем, эта была его клиенткой, а с клиентами, как известно, ни-ни. Чревато неприятностями. Ни шагу от договора.
— Итак, — сказал Туровский, подождав, пока гости рассядутся, — мы имеем двести одну фамилию в списке. Здесь, — он указал на белые листки бумаги, заполненные адресами, — все, кто имеет хоть какое-то отношение к фамилии «Копейкин». С кого начнем?
— Это мы должны с кого-то начать? — удивилась Снежана.
— Нет, начать должен Копейкин, — сказал сыщик, протягивая тому листки. — Вглядитесь в адреса, вспомните улицу, дом, вероятно, вспомните квартиру… Буквы не забыли?
