строительство загородного дома в Подмосковье. И жили вполне счастливо, довольные друг другом и своими чувствами. Сказать, что они упивались любовью, было бы нельзя, но и не сказать – тоже. Они проводили свободное время только вместе, в первые дни муж даже приезжал к магазинчику, где работала Вика, для того чтобы ее встретить. Позже на него навалились дела, и он стал встречать все реже, но это не омрачило супружескую жизнь. Вика понимала, что, находясь на ответственном посту в городской мэрии, мужу приходится много работать. Она спешила по вечерам домой и занималась приготовлением разных вкусностей, которые так любил лакомка Виноградов. Изредка, обычно по большим праздникам, муж водил ее в ресторан, и это становилось настоящим событием. Подобный праздник жизни Вика пережила вчера. Она помнила, как надевала единственное вечернее платье, купленное специально для таких походов, и решала, какие туфли, их было две пары, лучше к нему подойдут: красные шпильки или черные на толстом каблучке. Она выбрала красные, черные остались стоять возле шкафа. Сегодня они валялись рядом с двумя чемоданами, выставленными на лестничную площадку ее дома. Виноградов сдержал свое обещание, разорвав с изменщицей-женой все отношения.
Вика поскребла дверь маникюром и попыталась понять, что лучше сделать: стукнуться о нее со всей силы головой или долго давить кнопку звонка? Она выбрала третье.
– Фенечка! Фенечка, дорогой! – закричала Вика. – Я не виновата, совсем не виновата!
– Я тебе не бабская безделушка, – заявил Афиноген с обратной стороны двери, – а мужчина!
– Знаю, знаю, – обрадовалась тому, что он с ней заговорил, Вика. – Ты мужчина! И больше никто!
– А! Ты проверила его в действии и теперь нас сравниваешь?! – взвился Виноградов за дверью.
– Как я могу вас сравнивать, если я того даже не знаю?! – Вика была готова разрыдаться.
– А! Так ты спишь с незнакомцами?! – кричал Виноградов. – Это что, больше возбуждает?!
– Между нами ничего не было! – взвизгнула неожиданно Вика и разрыдалась.
– Я тебе не верю, – сказал муж более спокойным голосом, – уходи. Между нами все кончено.
– Фенечка, прости, я не знаю, как это все… Как получилось, я не знаю-ю-ю-ю, и его я не знаю-ю- ю.
– Свежо предание, – пробурчал за дверью Афиноген, которого, по всей вероятности, тронули ее слезы. – Мне что, не верить собственным глазам?
– Не верь-рь-рь-рь, – рыдала Вика.
– Ну, знаешь ли! – возмутился муж, и Вика услышала, как его тапочки зашаркали прочь от двери.
Голова продолжала болеть, а после разговора с Виноградовым в ушах зазвенели противные колокольчики. Ничего другого не оставалось делать, как тащить чемоданы вместе с собой к маме. Больше деваться было некуда, ближайшая подруга со своим бойфрендом кочевала по Европе, а приятельницам из магазина Виктория не собиралась признаваться в том, что ее идеальный, по их мнению, брак треснул по швам, а маме, конечно же, придется все рассказать. Как иначе объяснить то, что она поживет у нее недельку-другую? Вика впихнула туфли в чемодан и пошла к лифту.
На улице она остановила такси и, пока веселый водитель, пытавшийся заигрывать с симпатичной девушкой, рассказывал анекдоты про Василия Ивановича с Петькой, пошарила по карманам плаща. Денег не было. Вика поискала в сумочке кошелек, результат был плачевным – четыре рубля пять копеек мелочью. Она пожалела, что не подняла зеленые купюры с пола гостиничного номера. Заработала, так заработала, нужно было брать свой гонорар. Теперь придется просить денег у матери, это очередное унижение гораздо хуже гонорара за проделанную работу. А что она, собственно, сделала такого, что ей заплатили? Ах, да! Она провела ночь в постели с незнакомцем. Виктория глубоко вздохнула, у нее складывалось впечатление, что все это произошло не с ней, а с какой-то другой безмозглой девицей. Теперь таковой ее станет считать мама, пилившая дочь всю сознательную жизнь, подстраивая ее под свои идеалы. Кстати, одним из них был Виноградов. Она не раз твердила, как Виктории повезло с таким умным, порядочным и, главное, состоятельным мужчиной, занимающим в обществе достойное положение. Сейчас мама скажет, что она недостойна такого мужа, что она – профурсетка, что…
– Привет, – буркнула Вика, когда мама открыла дверь и уставилась на чемоданы. – Заплати, пожалуйста, за такси. Я оставила в залог свою сумочку.
– И что это все значит?! – тоном правительницы мира поинтересовалась вернувшаяся после переговоров с таксистом мать. – Он тебя выгнал?! И правильно сделал! – Она сильнее запахнула свое шелковое кимоно и резко затянула пояс. – Я знала, что ты не идеальная жена. Бедный Афиноген, он так долго терпел! – Она театрально заломила руки к потолку и закатила глаза. – Я сейчас же ему позвоню и попрошу за тебя прощения. Он не сможет отказать матери! – Она кинулась к телефону.
– Не нужно, мама, – решительно заявила Вика, – я к нему не вернусь.
– Он тебе изменил? – Елена Павловна всплеснула руками. – Ну разве ж можно принимать измену так близко к сердцу! Для мужчины переспать с другой женщиной – это как справить свои естественные потребности. Это инстинкт, который влечет мужчин к полигамии. Любовь здесь ни при чем. С кем бы он ни спал, он любит тебя! – Мама обняла Вику и подвела ее к зеркалу. – И я его понимаю. Погляди, на кого ты похожа?! Под глазами синюшные круги, волосы как пакля, грудь впала.
– Я похожа на тебя, – тоскливо сообщила Вика, которой сегодня не хотелось видеть свое отражение.
Елена Павловна хохотнула и подкрасила губы. Вика сбросила плащ, стащила с себя вечернее платье и вывалила из чемоданов свою одежду, намереваясь облачиться во что-нибудь домашнее и комфортное.
– У тебя признаки целлюлита, – с тревогой отметила Елена Павловна, приглядываясь к дочери. – Для твоего возраста это плохой знак. Я в тридцать лет выглядела как девочка. Воспользуйся моим кремом и прими ванну – у тебя такой вид, будто ты всю ночь разгружала вагоны.
– Мама, – Виктория собралась с последними силами и сказала то, что Елена Павловна все равно бы узнала от Виноградова, – я этой ночью занималась любовью!
– Так почему Виноградов тебя выгнал? Ты в порыве страсти его кастрировала?!
– Мама, сядь, – предложила Виктория бегающей взад-вперед Елене Павловне. – Я спала не с мужем. Я переспала с незнакомым мне мужчиной, которого видела первый и, надеюсь, последний раз в своей жизни. – Елена Павловна села там, где стояла. А стояла она у кресла, на котором спал пушистый персидский кот. С душераздирающим криком он выскочил из-под ее восточного кимоно и повис на портьере. – Я не знаю, как это произошло. Вернее, я не помню, – предвосхитила вопросы родительницы Вика, – но в том, что это не только моя вина, я уверена и собираюсь разобраться в загадке в самое ближайшее время. Как только мне станет легче, если мне когда-нибудь станет легче.
– Я так и знала! – трагически произнесла Елена Павловна, доставая из-под себя игрушечную рыбью кость и бросая ее коту. – Я это предчувствовала! И поэтому не выходила замуж, хотя Ираклий неоднократно мне предлагал. Я пожертвовала собой ради дочери. И вот, как она отплатила мне за это!
Виктория не стала спорить, это было бесполезно. В чем-то мать была права. Когда-то от нее к более молоденькой и смазливой девчонке сбежал муж, Викин отец, дочь заявила, что не потерпит в доме другого мужчину. Елена Павловна не отказалась от поклонников, но замуж так и не вышла, хотя лет через пять, когда Вика повзрослела, ей уже было все равно. Зато мама с того дня получила вескую причину винить в личных неудачах собственное несговорчивое чадо. Ираклий, к слову сказать, практически сразу сбежал от матери к ее подруге, но Вика не стала напоминать об этой жизненной коллизии. Она достала домашний велюровый костюм, собрала остальное барахло назад в чемоданы, переоделась и завалилась на диван, с головой прикрывшись мохнатым пледом. Ей обязательно нужно было выспаться, хотя сделать это в однокомнатной маминой квартире было чрезвычайно трудно.
Охранники ввалились в номер, когда Назаров собирался выглянуть в окно, для того чтобы прокричать вслед незнакомке парочку нецензурных выражений. С криками «Держи преступника!» они схватили его и прижали к стене. Пока двое охранников его держали, третий обыскивал номер, в котором, естественно, никого, кроме Назарова, не было.
– Где труп девушки?! – поинтересовался третий, выглядывая из-под пыльной кровати.
– Закопал под окном, – съязвил Вячеслав, догадываясь, что случившееся – результат его свидания с ненормальной девицей, обманом оказавшейся в одной с ним постели.
Дюжий охранник перевесился через подоконник и уставился на клумбу, на которой мирно пробивались первые весенние цветы.
