постель, повторять то же самое. Вбить себе в голову эту уверенность в собственных силах.
Глава 5
Дяденька, у вас вся спина сзади белая
Все следующее утро Василисе пришлось пробегать по этажам. Федор ни разу не попался ей на глаза, зато Боб Кутейкин так и норовил подставить подножку. В прямом, а не переносном смысле этого слова. Весть о том, что она свалилась в объятия состоятельного клиента, ударив при этом Федора между ног, его просто взбудоражила. Остальные сотрудники только тихо посмеялись. Ничего себе девица позволяет. То подожжет кабинет, то поддаст начальнику. До нее себе такого еще никто не позволял. Сотрудники поглядывали на Василису с изумлением, догадываясь, что не все здесь просто. Наверняка эта девица чья- нибудь бесталанная дочь, пристроенная в их контору для того, чтобы не слонялась без дела по улицам и не создавала проблемы богатому папеньке.
Так думал и Кутейкин, а потому преследовал Василису, улучая момент и подставляя ей свой костыль – так, во всяком случае, обозвала его ногу сама Василиса, – увидев ее перед собой в очередной раз. Но Кутейкин не сдавался. Он караулил Василису у каждого кабинета, куда она заходила по делам. Его лакированная туфля сорок пятого размера преследовала туфельки с кристаллами Сваровски. Он жаждал получить Василису в объятия, как вчерашний бизнесмен. В конце концов, тот был у них лишь мимоходом, а он, Кутейкин, здесь навсегда. И он в отличие от всех остальных – мачо!
Дверь кабинета, куда вошла Василиса, распахнулась. Лакированная туфля приняла позицию «на изготовку!» и не удержалась. Вернее, не удержался Кутейкин. Опора в виде кресла, на которую он облокотился, оказалась на колесиках. Не выдержав веса местного мачо, она отъехала на безопасное от него расстояние, а он потерял равновесие. Махая в разные стороны руками и ногами, как ветряная мельница, Боб Кутейкин свалился… По лестнице поднимался Федор. Он еле успел подхватить летящего подчиненного и вместе с ним приземлился на площадке перед ступеньками. Через минуту на ступеньках уже стояла Василиса и изумленно смотрела вниз, где ее шеф обнимался с Кутейкиным, лежа на полу.
Федор быстро вскочил и отряхнулся, Кутейкин, вздыхая и охая, попытался объяснить Василисе, что это совсем не то, что она подумала, и взялся проводить ее до кабинета. Потирая ушибленные места, он принялся рассказывать, насколько у них в офисе крутая лестница, как осторожно нужно по ней передвигаться, ее ведь саму недавно постигла такая же участь… Федор, не говоря ни слова, убежал наверх.
После обеда работать не хотелось. Алевтина ушла на четвертый этаж совещаться, а без начальника какая может быть работа? Когда женщинам ничего не хочется делать, они говорят о мужчинах. Лень и мужчины в женском мозгу каким-то образом взаимосвязаны.
– Женщина на генетическом уровне умеет флиртовать, – просвещала своих приятельниц Стелла. – Она, когда видит любого самца, то есть мужчину, начинает флиртовать инстинктивно. На уровне подсознания.
– Еще чего, – ее оппонентом выступала Татьяна, – буду я флиртовать с Кутейкиным! С чего бы мне с ним флиртовать?! Ни на каких уровнях не буду, – отрезала она, покраснев.
– Ты за собой даже не замечаешь, – упрекнула ее Стелла, – только он заходит, ты поднимаешь глаза.
– Ну и что? Что же, мне сидеть, уперев их в стол?
– Взгляд является основной частью женского флирта, – продолжала Стелла. – Стоит лишь на долю секунды задержать свой взгляд на мужчине, и ему становится ясно, что она к нему неравнодушна…
– К чему ты клонишь? – не поняла Татьяна. – Ты хочешь сказать, что я должна смотреть на Кутейкина какие-то доли секунды и ни на йоту больше?! Как же я определю это время, чтобы ему не показалось, что я к нему неравнодушна?
– Слушай дальше. Взгляд, говорящий о многом, передается так: ты, – на этом месте Татьяна вздрогнула, – одариваешь Кутейкина быстрой загадочной улыбкой и сразу опускаешь глаза вниз! Одарила, опустила! Раз-два! Сидишь с опущенными глазами и отворачиваешься в сторону, противоположную той, где стоит Кутейкин. Видишь там цветок, к примеру, фиксируешь в своем мозгу и сразу поворачиваешься обратно! Фиксируешь и поворачиваешься!
– Как же я его зафиксирую, если у меня глаза опущены и на него не глядят? – заинтересовалась Татьяна, пытаясь повернуться и поглядеть на цветок, спокойно стоящий на подоконнике и совершенно не подозревающий, что на нем ставят эксперименты.
– На цветок можно глядеть. На Кутейкина только после него. После цветка возобновляешь визуальный контакт с предметом обожания.
– И совсем он не предмет, а так, для примера.
– Для примера у нас цветок. Кутейкин будет предметом обожания. Не перебивай, пожалуйста, а то девочки не запомнят. – Стелла повернулась к остальным. Все, кроме Василисы, закивали и приготовились заинтересованно слушать. – Значит, так: одарила, опустила, зафиксировала, повернулась. Возобновила контакт. В крайнем случае, девочки, только в крайнем случае, можно подмигнуть. Обычно это делают дамы легкого поведения…
Распахнулась дверь, и на пороге возник Кутейкин. Девушки засмеялись.
– Вы чего? – Тот растерялся, поймав на себе взгляд Татьяны, которая после этого сразу отвернулась к цветку, а потом снова резко повернулась к нему и уставилась в его глаза.
Только она хотела завершить контакт, как глаз предательски подмигнул. Кутейкин вылетел за дверь.
– Ты подмигиваешь, извини, как профессионалка, – укорила ее Стелла.
– Честное слово, девочки, случайно получилось! – оправдывалась Татьяна. – На нервной почве.
Если со взглядом было более-менее понятно, то с голосом получалось черт-те что. Для флирта был жизненно необходим мягкий, ласковый голос, каким обычно разговаривают с напроказившими, но очень любимыми детьми. Детей ни у кого не было, как с ними разговаривать, было вообще непонятно.
– Чем мягче голос, тем более безопасной ты кажешься Кутейкину, – вдалбливала теорию Стелла. – В то же время он должен быть глубоким, идущим изнутри тебя, и сексуальным. Тональность – на грани умопомрачения самца, чарующие переливы, как от богини плодородия…
Василиса вскинула брови – Стеллу понесло.
– Можно ближе к простым смертным? – поинтересовалась она, не замечая, как увлеклась разговором.
– Можно, – согласилась Стелла, – но не нужно. Будь богиней, очаровывай его улыбкой, волнуй взглядом, заставь его трепетать от голоса. Кстати, об улыбке. Флиртуя, следует улыбаться кончиками рта.
– Не поняла, – протянула Татьяна, изображая на лице улыбку.
– Я знаю, знаю, – Эллочка мило улыбнулась, – вот так нужно.
– Правильно, – похвалила ее Стелла, – улыбаемся, как Эллочка, слегка растягивая уголки рта, а, не открывая всю челюсть сразу, как это делает Татьяна. Если не получается флиртовать улыбкой, то лучше попробуй улыбаться глазами.
– Как это?
– Представь, что перед тобой лежит пирожное, и ты готовишься запихнуть его в рот.
– Я на диете, – возразила Татьяна.
– Ничего, ради такого дела представь пирожное со взбитыми низкокалорийными сливками.
Татьяна загадочно улыбнулась – представила.
– Я же говорила, флиртовать, в принципе, сможет каждая женщина. – И Стелла указала на Татьяну. – Неотъемлемая часть флирта, девочки, прикосновение. Это очень сильный, возбуждающий элемент. Подается он в случайном, но совершенно целенаправленном виде. Эллис, к примеру, оказывается на руках мужчины. Близость тел говорит об их взаимном желании узнать друг друга лучше…
– Ничего подобного, – очнулась Василиса, слушая про Эллис и понимая, что Стелла имеет в виду ее. –
