Неизвестно, что больше подействовало на ветреную Алевтину: надпись на будущей могиле или боевая дружба с Робертом, однако через пять минут она уже сидела на кухонном табурете и заправляла организм бутербродом – ничего другого, кроме колбасы и хлеба, в ее холодильнике не появлялось долгими месяцами. Исключением служил декабрь. Но до Нового года оставалась уйма времени.
Василиса чувствовала себя не в своей тарелке. Первый раз в жизни она успокаивала и наставляла свою подругу на истинный путь, с которого та так лихо свернула. Благополучная, эгоистичная натура Алевтины влюбилась, и та не смогла с ней справиться. Вернее, на этот раз смогла. Но если сыщик действительно не позвонит? Что станет с впечатлительной Алевтиной? У нее что, образовалась любовь с первого взгляда? «Так не бывает, – решила Василиса, – для того, чтобы полюбить человека, его нужно знать». Вот она знала Забелкина, полюбила. Или она просто думала, что его любит? Сейчас у нее даже нет сил ненавидеть и презирать его. И вспоминает она его имя только всуе.
Василиса помогла Алевтине одеться во что-то более-менее непромокаемое. Та взяла поводок с Маруськой-Манюней-Машкой и прочими производными от гордого собачьего имени Марго, и они втроем отправились гулять.
На работу добрались только к вечеру. Маруська, вволю погоняв голубей и старушек, нашла под чужим балконом ржавую селедку и ни за что на свете не хотела выпускать ее из своей клыкастой пасти. Возвращаться домой с таким уловом было смерти подобно. Тухлая селедка воняла так, что от нее разбегались в разные стороны окрестные коты. Чем она приглянулась собаке, было совершенно непонятно. После многочисленных уговоров Манька согласилась выпустить селедку только на команду, особо любимую Алевтиной и с детства выученную ее доберманшей. «Поцелуй мамочку!» – закрыв нос, произнесла Алевтина. Лизунья собака бережно опустила селедку в грязь, подошла к сидящей на корточках Алевтине и щедро провела шершавым языком по ее лицу. Василисина нога тут же наступила на останки рыбы. Но после собачьего поцелуя Алевтине пришлось принимать ванну. До этого она пахла так, как будто весь день разгружала траулер, полный тухлой сельди.
К концу рабочего дня девушки оказались в офисе. Встретившийся им на пути к кабинету Федор озадаченно поднял брови и поинтересовался здоровьем Алевтины. Та мило улыбнулась ему снисходительной улыбкой, мол, плюнула на здоровье и на работу пришла. Федор пробормотал что-то невразумительное, кивнул и побежал к себе на четвертый этаж. Там за столом сидела Анфиса и разглядывала сияющее колечко на своем пальчике.
– Анфиса, – Федор налетел на нее, как ураган, – ты веришь в любовь с первого взгляда?!
Блондинка на мгновение задумалась, дольше заниматься мыслительным процессом у нее не хватило ума.
– С первого взгляда? – Она накрутила на палец роскошную прядь. – Нет, не верю. Если только он не выходит из «Роллс-Ройса» у ресторана «Королевская охота», а портье обращается к нему «Ваше Высочество».
– Какая ты у меня меркантильная особа, – засмеялся Федор, – колечко-то как, нравится?
– Симпатичное колечко, – Анфиса отвела руку и полюбовалась кольцом издали, – к такому колечку еще бы шубку! Вот тогда бы была любовь с первого взгляда или с первого раза. Вы, мужчины, такие фантазеры! Нам, скромным женщинам, совсем немного нужно для счастья – одни безделушки. А вы требуете любви, да еще с первого взгляда.
– Ну что ты, – улыбнулся Федор, открывая дверь своего кабинета, – я от тебя ничего не требую. Кроме того, что поручил тебе сегодня. Ты отдала курьеру пакеты?
– Это той смазливой девице из бухгалтерии? – недовольно переспросила Анфиса. – Ее на работе не было, я спускалась. И не один раз, – добавила она, глядя на задумавшегося Федора. – Она еще утром ушла, к ней какой-то здоровенный мужик приходил. Они вместе и ушли. Эта курьерша, прямо как восточная женщина. Она, представь себе идет впереди, а он, ее мужик, в двух шагах сзади. Так и ушли гуськом.
– На Востоке женщины ходят сзади, – задумчиво произнес Федор.
– Значит, – домыслила блондинка, – она феминистка. Западная. А муж у нее, как восточная женщина.
– Ты думаешь, это был ее муж?
– Конечно, какой же кавалер припрется без цветов и даже не поцелует свою девушку хотя бы в щечку, – игриво заметила Анфиса, стреляя глазками.
– М-д-а, – протянул Федор.
– Сразу видно, что они поругались. У него был такой обозленный вид, а она бежала такая озабоченная. Разве ж она думала о работе и пакетах? – Анфиса, увидев, что тот никак не реагирует на ее кокетство, немного обиделась: – Гнать таких надо. Безответственных.
– Она пришла, эта Эллис, – сказал Федор, – ты отнеси пакеты ей сейчас. Завтра мне будут нужны подписанные документы.
Анфиса решила, что начальник не желает больше видеть у себя скандальной, наглой девицы и поэтому отправляет ее вон из офиса. Пожала плечами, собрала документы и пошла.
Она зашла не вовремя. Алевтина как раз получила еще одну эсэмэску. Текст был тот же, но с небольшим, но чрезвычайно важным дополнением: «Пока занят. Встретимся завтра». Несколько слов, решающих женскую судьбу. Эта судьба сидела и плакала, теперь от счастья. Сотрудницы сгрудились возле нее и успокаивали. Эллочка обещала завтра выполнить не только свою, но и Алевтинину работу, Стелла согласилась в случае нужды прогулять доберманшу, у которой нужда возникала каждые пять часов, Татьяна советовала надеть красное платье, Василиса согласилась «взять на себя Федора», в очередной раз сообщив ему о временной нетрудоспособности Алевтины Качалкиной.
Мотя наблюдал за Василисой, стоя в переулке, на который выходила боковая часть здания фирмы, и заглядывая в окно первого этажа. Там копошились женщины. Они толпились возле одной из сотрудниц и радостно хлопали в ладоши. Василиса была среди них и принимала активное участие в обсуждении непонятного события, ради которого работницы фирмы забросили свои дела. Мотя уже изрядно потаскался за Василисой по филиалам, успев на ходу перекусить парочкой беляшей с мясом неизвестного науке животного. На этот раз, заглядывая в окно бухгалтерии, Мотя уплетал пирожок с капустой. Но спокойно дожевать ему не пришлось, Василиса с виновницей обсуждения направились к выходу. Мотя навострил уши и сузил глаза. С его зрением минус шесть приходилось практически вручную корректировать зрение, наводя необходимую резкость.
Василиса вышла из офиса с Алевтиной, девушки, не оглядываясь по сторонам, пошли к автобусной остановке. Мотя достал мобильный телефон и позвонил шефу:
– Это, типа, та самая Василиса с, типа, подругой идет на автобус. Мне что делать?
Из трубки послышалась нецензурная брань, и Мотя грустно качнул головой. Придется тащиться за девицами, после чего до позднего вечера, пока в окнах Василисиной квартиры не погаснет свет, торчать под ее балконом. Мотя запихнул половину пирожка в рот и направился за Василисой.
– Постойте! – Неожиданно его путь преградил натренированный, судя по мускулам, мужик, который, по наблюдениям Моти, тоже часто заходил в этот офис.
Слишком часто для простого сотрудника. Наверняка мужик был каким-то менеджером высшего звена или чем-то подобным, других определений Мотя не знал, но и без них было ясно, что парень не промах.
– Му-му-му, – замычал Мотя, пытаясь быстро дожевать капусту в тесте. Выплевывать деликатес Мотя не собирался. – Му-му-муж, – он попытался сказать мужику, чтобы тот не мешал процессу еды и слежки.
– Я знаю, – сказал Федор, а это был именно он, – я знаю, кем вы ей приходитесь. – Он ухватил Мотю за рукав. – Не спешите, я собираюсь с вами серьезно поговорить! Почему вы ее преследуете?! Что она вам сделала?!
Мотя округлил близорукие косоватые глаза и быстрее заработал челюстью. Вот это да! У этой авантюристки есть защитники в этом офисе. Все ясно, одна шайка-лейка. Этот у них точно «крышует», засек, что за одной из баб, что работает под прикрытием, ведется слежка, и выскочил пугать. И кого? Его, Мотю! Матвея Подберезкина на испуг не возьмешь! Мотя проглотил пирожок в тот момент, когда Федор припер его к стенке.
