– А что там нужно было исправить? – испугалась Светлана.
– Не волнуйтесь, не подпись вашего предка градоначальника Ведрищева, – успокоил ее Туровский. – Другую. Там, где было «Писано Аркадием Купцовым, потомственным мещанином», следовало, по мнению Виолетты, исправить «мещанина» на «дворянина». И тогда бы она добилась своего!
– Но это же глупо! – недоуменно воскликнул Барклай. – Я искал не просто какую-то дворянку, а госпожу Горемыкину! В завещании сказано, чтобы он женился именно на ней.
– Что?! Только Горемыкину?! – Виола остановилась посредине зала, побледнела и принялась бегать дальше.
– Вот, госпожа Купцова, вы показали нам пример, как плохо подслушивать. Подслушивать нужно хорошо. Если бы вы были не столь самоуверенны, то поинтересовались подробностями дела у отца.
– Я дал слово не разглашать тайну, – вздохнул Купцов.
– Что там про завещание? Ага, – сыщик довольно потер руки, – все-таки без наследства здесь не обошлось! Я чувствовал. Давайте, господин Барклай, колитесь дальше, раз уж начали. Я вам помогу. Сначала вы решили, что вам нужна Светлана Ведрищева, и устроили за ней слежку, дабы убедиться, что она та, за которую себя выдает.
– За ней следил мой помощник.
– Такой блеклый, облезлый тип?! – обомлела Светлана.
– Он и сюда заходил, – сказала Зося. – И показался мне не таким уж облезлым...
– Заметили? – подмигнул Туровский Барклаю. – У Зоси врожденная интеллигентность.
– Что? – не поняли присутствующие.
Виолетта внезапно резко остановилась и напряглась.
– Зося Ткачева, ваша прабабушка в девичестве Агафья Горемыкина, потомственная дворянка. Так?
– Так, – кивнула Зося.
– Документы, – прищурился Барклай, – есть?
– Есть прабабушкина старинная грамота с орлом в царской короне, мы ее всей семьей берегли, – пожала плечами Зося.
– И есть запись в родословной книге губернии, поэт Горемыкин проживал в соседнем губернском городе, я не поленился, съездил и проверил, – добавил Туровский. – Настоящая запись. – Он обернулся на Виолетту.
– Стерва! – крикнула та и бросилась на Зосю.
Зося спряталась за стойкой.
– Правда, что ли? – Из-под стойки вылезла Зосина голова.
– Спокойно, – перехватил руки Купцовой сыщик. – Ведите себя спокойно, иначе я привяжу вас к стулу.
– Ах, какой пассаж, – всхлипнула мама Виолетты.
– Только ничего не говорите правоохранительным органам про меня, – поморщился Барклай, – я все равно ничего не подтвержу. Тайна моего клиента должна остаться тайной.
– Кстати, об органах. – Туровский оглянулся на дверь, в которую постучали.
Он подошел, открыл ее, и на пороге показался Шашкин с милиционерами.
– Вот и все, – облегченно вздохнул сыщик, – мавр сделал свое дело, мавр может удалиться. Все остальное без меня, с более компетентными сотрудниками.
– Благодарю за работу, – пожал ему руку начальник УВД.
Туровский ехал домой с чувством выполненного долга. Наивная, на первый взгляд, история с кражей и отравлением подошла к логическому завершению благодаря его умственным способностям, ведь впервые мысль о том, что книгу взяла женщина, пришла к сыщику после просмотра в провинциальной гостинице сериала «Она организовала убийство». И благодаря его изворотливому поведению Андрей все же не попался на удочку обольстительницы! Едва, но не попался же. И благодаря целой массе случайных совпадений, ради того, чтобы все случайности совпали, ему пришлось поработать не только головой, но и ногами. Теперь он может отдохнуть от всего и забыть об этом странном деле. Впрочем, забыть не получится, через пару месяцев Туровский позвонит Елене Ивановне и узнает, чем закончилась история с мнимым дворянством, в которой он принял непосредственное участие, если не сказать – основное.
– «Ваше благородие, госпожа удача, – запел сыщик радостно, – для кого ты добрая, для кого иначе...» Не родись красивой, родись удачливой. Кто это сказал? Это я сказал! Андрей Туровский.
ЧЕРЕЗ ДВА МЕСЯЦА
Елена Ивановна обрадовалась звонку сыщика. Она охотно поделилась с ним последними новостями. Только что состоялся суд над Виолеттой Купцовой, определивший ей меру наказания – два года исправительных работ. Наказание небольшое за покушение на Семена, но у Купцовых был сильный адвокат из столицы. Елена Ивановна хотела обжаловать решение суда, но, когда узнала, что Виолетте предстоят эти самые работы чуть ли не в сибирских рудниках, решила оставить все как есть. Изнеженная, избалованная девушка определенно нуждается в тяжелом физическом труде. Тем более Семочка, да, мальчик пришел в себя полностью, на Виолетту зла не держит, думает, что та решилась его травить из-за ревности. Он же влюбился в Светлану Ведрищеву, проигнорировав ее поползновения. Семочка со Светочкой уже подали заявление в ЗАГС. У них будет пышная церемония, в отличие от их, Елены Ивановны и Антона Капитоновича, свадьбы. Да, они тихо расписались и стали жить вместе.
Зося тоже выходит замуж! Клиент Барклая, такой представительный мужчина-иностранец, приезжал к ней в гости – знакомиться с невестой. Зося заранее, на всякий случай, поругалась со всеми своими подругами, чтобы те не отбили шикарного жениха. Но она ругалась зря. На другой ему жениться нельзя. Почившая бабушка оставила ему хорошее наследство и завещание, в котором строго-настрого наказала внуку жениться исключительно на потомке Горемыкиных. Он тоже Горемыкин! Сначала думали про инцест, но где там, столько поколений перемешалось, Барклай рад-радешенек, что Зосю нашел. Ах да, Зосю нашел Туровский. А нынешнему Горемыкину городок понравился. Видимо, он не поэт. Но в книге гостей при гостинице расписался, в «Житии городища» писать ничего не дали, его опять спрятали под замок. Жорику Нефедову все сошло с рук, подпись-то переделать он не успел. Почувствовал, что пахнет жареным, и протянул время. А Потапа уволили с работы по статье за порчу государственного имущества. Охранник Федоров продолжает охранять копию мумии важного сановника фараона Тутанхамона. И за «Житием» приглядывает. Мало ли что. Елена Ивановна позвала Туровского в гости. Они ведь совсем упустили из виду тот факт, что столичный сыщик так и не увидел подлинное «Житие городища»! Теперь на книгу ходят смотреть все жители, ее обязательно показывают гостям. А Светочка пишет на ее темы диссертацию.
– Заеду, посмотрю, – пообещал Туровский.
Жаль, что в книге писать больше никому не дают. Хорошо бы написать: «Так и так, господа дорогие, этак и этак все случилось, вам повезло, что я оказался рядом», и подписаться: «Потомственный сыщик Андрей Туровский». Нет, лучше «знаменитый сыщик Андрей Туровский». Да, так гораздо лучше. Но не будет ли это выглядеть нескромно? «Знаменитый сыщик Андрей Туровский». Здорово звучит и гордо. Это, случайно, не мания?
Впрочем, это точно не преступление.
