другой неверующий.
Неверующий младенец спрашивает: «Ты веришь в жизнь после родов?».
Верующий младенец отвечает: «Да, конечно. Всем понятно, что жизнь после родов существует. Мы здесь для того, чтобы стать достаточно сильными и готовыми к тому, что нас ждет потом».
Неверующий младенец: «Это глупость! Никакой жизни после родов быть не может! Ты можешь себе представить, как такая жизнь могла бы выглядеть?».
Верующий младенец: «Я не знаю всех деталей, но верю, что там будет больше света и что мы, может быть, будем сами ходить и есть своим ртом».
Неверующий младенец: «Какая ерунда! Невозможно же самим ходить и есть ртом! Это вообще смешно! У нас есть пуповина, которая нас питает. Знаешь, я хочу сказать тебе: невозможно, чтобы существовала жизнь после родов, потому что наша пуповина слишком коротка».
Верующий младенец: «Я уверен, что это возможно. Все будет просто немного по-другому. Это можно себе представить».
Неверующий младенец: «Но ведь оттуда еще никто никогда не возвращался! Жизнь просто заканчивается родами. И вообще, жизнь — это одно большое страдание в темноте».
Верующий младенец: «Нет-нет! Я точно не знаю, как будет выглядеть наша жизнь после родов, но в любом случае, мы увидим маму, и она позаботится о нас».
Неверующий младенец: «Маму? Ты веришь в маму? И где же она находится?».
Верующий младенец: «Она везде вокруг нас, мы в ней пребываем и благодаря ей движемся и живем, без нее мы просто не можем существовать».
Неверующий младенец: «Полная ерунда! Я не видел никакой мамы, и поэтому очевидно, что ее просто нет».
Верующий младенец: «Не могу с тобой согласиться. Ведь иногда, когда все вокруг затихает, можно услышать, как она поет, и почувствовать, как она гладит наш мир. Я твердо верю, что наша настоящая жизнь начнется только после родов…»
Стивен спал. Стеша осторожно вытащила из-под его головы свою руку и отправилась спать в гостиную на большой твердый матрас, сделанный из волос кокосового ореха. Такие матрасы были очень популярны в Индии.
10
Ночь укрыла ее мягко и нежно своим темным покрывалом, и все окружающие предметы, включая стены и крышу, растворились…
И опять она танцевала в небе. В небе, раскрашенном предрассветными лучами солнца. И звучала чудесная музыка, рассыпаясь по склонам гор маленькими колокольчиками, и где-то вверху над ней пели тонкие звенящие голоса, и пели удивительно чарующе, проникая в самое сердце. А она цеплялась за нити света и легко взмывала ввысь, тело выгибалось, плавало в пространстве и парило. И это продолжалось почти без всяких усилий, легко и просто, естественно. И Стеша никак не могла понять, почему она могла танцевать в небе только во сне, но никогда в реальности.
Эти сны с танцами в небе мучили ее с самого детства. Она даже в детдоме, когда все спали, пробовала залезать на перила балкона, и ей казалось, что взмахни она только руками, и небо примет ее в свои ласковые объятия, и она навсегда уйдет из этого жуткого мира.
— Ты будешь следить за своей вертихвосткой или нет? — кричала заведующая воспитательнице, увидев Стешу опять на перилах. — Да сколько же может это продолжаться, Вера? Ведь люди же собирались ее удочерить, а ты взяла да поддержала ее упрямство и не отдала, так вот и мучайся с ней. Разобьется, кто отвечать будет?
Тетя Вера хлопала глазами и тянула свои теплые ладони:
— Иди, девочка, ко мне, иди, Стеша. Мы потом полетаем, сейчас нельзя.
— Когда же потом? — спрашивала она, но тетя Вера брала ее на руки и шла укладывать спать.
Тетя Вера заботилась о ней и даже слегка баловала.
Когда-то очень давно, торопясь на работу в детдом, где Вера работала воспитателем, она около крыльца увидела детскую коляску. Подкидыш, подумала она, и не ошиблась. Была зима, и когда внесли ребенка в помещение, то увидели, что он слегка уже замерз. Вера раскрутила пеленки и долго гладила маленькое тельце, пока оно не стало теплым и розовым. А когда девочка ей улыбнулась, она прижала ее к груди и так и сидела с ней, пока не пришел врач и не забрал ее из Вериных рук.
Вера почему-то привязалась именно к этой девочке, хотя на ее руках побывало немало детей. Она, конечно, думала взять девочку к себе, и даже имя ей сама придумала, но потом здравые рассуждения заведующей отрезвили ее голову. Конечно, куда уж ей потянуть троих детей? Дотации от государства небольшие, на что она ее кормить будет? У нее и так двое сыновей на руках, и бывший муж-алкоголик, вместо того чтобы помогать, наоборот, деньги выпрашивать ходит. Опять же она целыми днями на работе, своих детей на руки матери передала, благо, мальчики у нее послушные. Да и квартира у нее небольшая, хоть после усыновления и побольше могут дать, да что в этом толку, потом все равно надо между детьми делить будет, а Стеша после детдома жилплощадь от государства может получить. Это ей выгоднее будет. А так, что ей Вера может дать?
Благо, что ее сыновья к Стеше тоже прониклись, стали ее брать в спортивную секцию кунг-фу, учить ездить на мотоцикле, защищать от хулиганов и дарить ей разные интересные книжки, из которых она узнала про чудесную страну магов и волшебников, которая называлась Индией. И Вера успокоилась. Девочка росла здоровая, сообразительная, обаятельная, но не очень послушная. Ну что поделаешь, ребенок ведь.
Однажды у ворот остановилась какая-то молодая женщина и стала рассматривать играющих детей. И пристально так рассматривала, а в глазах тревога… А женщина вроде приличная, интеллигентная, обеспеченная…
Вера неладное почувствовала, глядит, а волосы у женщины рыжие и глаза продолговатые, как у Стеши. Заколотилось сердце у нее, подошла она и спрашивает:
— Вы что-то хотели?
А женщина на Стешу указывает и сказать ничего не может, губы дрожат и на глаза слезы наворачиваются.
— Эту девочку в коляске нашли? — выдавила с трудом она.
А Вера застыла и не знает — говорить или не говорить правду. В детдоме им не разрешается истории детей первым встречным рассказывать, да только уже понятно, что мать это Стешина. Слишком уж похожи.
— Да, — еле слышно ответила воспитательница.
А Стеша увидела, что теть Вера с кем-то говорит, и подбежала, смотрит на женщину, а та на нее. И так и застыли обе. Потом незнакомка присела на корточки, взяла ее маленькие ручки и заплакала, а Стеша ничего не поймет, стала ее слезы с лица вытирать, а женщина еще пуще плачет. Потом слегка успокоилась, обняла ребенка и встала.
— Я замужем, — словно оправдываясь, сказала незнакомка, — а родила ее без мужа от другого, побоялась, к вам привезла. Смотрела, пока вы ее не забрали.
— Заморозили вы ее… — с укором сказала Вера.
— Да, я перед ней во всем уж виновата. Вот вижу, а ведь даже забрать ее отсюда не могу. Муж у меня этого не выдержит, а у нас ведь тоже с ним дети. Что поделаешь.
— Да ничего и не делайте. Нормально ей здесь. Я за ней присматриваю, она мне как родная, в обиду не даю, даст бог, хорошим человеком вырастет.
А Стеша смотрит на женщину, глаз не отводит. Тогда та открыла свою сумочку, протянула пакет Вере и говорит:
— Вижу, вы хороший человек, пожалуйста, сохраните эти деньги для девочки. Ей они пригодятся. Если можно, дайте ей хорошее образование. И… — Но не договорила, захлебнулась слезами, повернулась и
