— Этот человек очень опасен, мэм, он совершил ужасное преступление и бежал из своей страны. Знаете вы его или нет?
Знает ли она его? Ну конечно же нет, по большому счету она себя-то толком не знает, откуда же она может знать человека, которого видела так мало? И девушка, успокоившись этим философским воззрением, выдохнула:
— Нет, конечно же нет.
Но полицейского это не удовлетворило.
— Приглядитесь внимательнее, вы должны его знать, вас видели с ним вместе на дороге.
— Копия очень плохая, — сказала она.
— Мэм, это очень опасный человек, и он на свободе.
— Каждый человек в потенциале опасный, и каждый человек имеет право на свободу.
По реакции полицейского она поняла, что ее философская установка лишь привела его в ярость, а не упростила ситуацию.
— Советую вам подумать, за укрывательство преступника вы можете нажить себе большую проблему.
— Я никого не укрываю.
— Но вас видели вместе. Вы сидели с ним на дороге чуть ли не в обнимку, и это может подтвердить не один человек.
— Вчера на дороге проезжающий джип сбил человека и уехал, я лишь пыталась оказать этому человеку помощь.
— Тогда почему не отправили его в больницу?
Теперь ясно, почему Стивен отказался от больницы…
— Он просил это не делать, — ответила слегка растерянно Стеша и поняла, что влезает во что-то вязкое и липкое.
Дерьмовая ситуация. Заваливать кого-то, даже если это действительно преступник, было не в ее правилах. Еще минута, еще вопрос, и спасти положение вещей будет уже невозможно. Она была вне себя от отчаяния. Стеша закашлялась, стала кашлять долго и взахлеб, пытаясь тем самым оттянуть время и что-нибудь придумать. Но мыслей не было. Девушка кашляла и задыхалась, начальник уже нес стакан воды, а она все равно не могла ничего придумать.
— Так где же этот человек?
— Я оказала ему необходимую помощь и уехала.
Это, если не считать того, что она еще спала у него под мышкой, было чистой правдой.
— Уехали?
— Уехала, а что мне надо было еще сделать, почесать ему спинку? Я сделала все, что было в моих силах, и за это вы меня не укорите… — Стеша начала нести всякую чушь о человеческом долге, пытаясь увести полицейского в сторону, но он прервал ее поток глупости и просто спросил:
— Где он?
Ну все. Здесь либо врешь, либо продаешь… И Стеша опять закашлялась…
— Отпустите меня, — сказала она через минуту. — «Я знаю все, я ничего не знаю…», — процитировала она строчку из стихотворения Франсуа Рабле.
— Мэм, вы валяете дурака.
Тогда она, гордо подняв голову, невозмутимо произнесла:
— Я женщина, а «Бхагават-Гита» говорит, что женщины, словно дети, требуют внимания и заботы мужчин, так как они сами слабы и не могут нести никакой ответственности.
Полицейский явно не читал «Бхагават-Гиты», хоть это и был их священный текст, по правилам которого каждый порядочный индус строил свою жизнь, и слышать об этом из уст иностранки было стыдно. Поэтому он потупил глаза и произнес:
— Ладно, идите пока, но, пожалуйста, подумайте…
Из полицейского участка Стеша вывалилась как из парной, красная, со слипшимися прядями на лбу и ничего не выражающими глазами. Девушка хватала губами свежий воздух и лихорадочно думала, как спасти ситуацию и Стива.
7
Они торопились, торопились изо всех сил, пока полиция не догадалась прочесать окрестности и найти его в ближайшем селении от этого чертового поворота.
Ее бывший обожатель Санжей взял машину своего дяди и несся с ней к этой маленькой деревушке, где она оставила Стивена. И вот Стеша увидела дом, который совсем недавно был их временным пристанищем, и, о боже, около него уже стояла полицейская машина, а кругом суетились полицейские.
— Останови, — прошептала она Санжею.
Он тоже все понял и уже тормозил, прижимаясь к обочине.
Какое-то время она смотрела на действия полицейских, но никого из дома не выводили, и это казалось странным.
Потом вышла Нули. Она, указывая куда-то в сторону, разводила руками и пожимала плечами.
— Его здесь нет, — уверенно произнесла Стеша, — поехали.
Санжей завел мотор, и она с облегчением опустилась поглубже в кресло новенькой «Maruti Sudzuki».
Санжей, несмотря ни на что, оставался ей хорошим другом. В недавнем прошлом он усиленно пытался на ней жениться, и его мать ровно три раза предложила ей стать его женой, но Стеша отказалась, отшучиваясь и отнекиваясь. Она заметила, что почему-то индийские мужчины очень хотят жениться, в отличие от европейцев. И она спрашивала Санжея:
— Почему ты хочешь обязательно жениться, ведь мы можем жить счастливо вместе и так. Нас все знают, уважают, приглашают в гости.
— Это пока. Если мы станем жить с тобой, не расписавшись и не пройдя традиционный обряд, то люди станут нас осуждать.
— Странно, а у нас в стране это практически уже узаконенный гражданский брак.
— Но это у вас в стране, а здесь Индия!
Ну конечно же Индия, и все остальные доводы отпадают сами собой. Но Стеша подозревала, что Санжей, красивый, образованный и приличный индус, за которым бегает половина дхарамсальских женщин, хотел жениться на ней не без корысти.
Иностранка — это всегда шанс побывать в другой стране; иностранка — значит, богатая. Иностранцы раньше были завоевателями, господами, элитной частью общества. И иметь иностранку, как простую жену, которая будет для тебя стряпать каждый день чапати, интересная перспектива.
Санжей пытался убедить ее в своей искренности. Но перспектива сидеть с его мамой и во всем подчиняться мужу ее совершенно не устраивала, и Стеша стремилась тихонечко вызволиться из его жизни. Но это с трудом удавалось. Даже когда его насильно женили и она, пожелав ему счастья, рассталась с ним, он продолжал представлять ее друзьям как свою подругу, словно пытаясь навсегда лишить ее возможности жить в дхарамсальском пространстве так, как ей заблагорассудится. Потому что в Индии менять мужчин не принято. Если Стешу представили подругой, так это в странном мозгу индусов преобразовывалось в некую константу, что, даже несмотря на его женитьбу на другой, ничьей больше подругой ей быть не дозволялось. И это было для нее проблемой…
Машина остановилась около обочины в совершенно безлюдном месте. Санжей молча смотрел в окно, потом обернулся и потянулся к Стеше, чтобы обнять. Но она отстранилась. От него пахло чужой женщиной.
— Нет, Санжей, ты женат. Теперь мы можем быть только друзьями. — Девушка решительно открыла
