- Ты не понял! – кричит. – Я тебе машину разминирую, если ты меня отпустишь!
- Когда моих товарищей убивают, у меня мозг перемыкает.
Содрал с него кожу, он, когда дергался, еще и запястье сломал. Повязку тратить не стал, зачем медикаменты на покойника переводить.
- Пока, ребятки, - говорю. – По делам вам и мука.
Надел им на головы гарнитуры, у нас там пластит с термитным зарядом вмонтирован.
- Не слишком дорогой способ убийства? – Умник недовольно спрашивает. – Каждый передатчик двадцать семь тысяч стоит, не считая отчислений за использование патентов нам, дорогим и любимым.
Подумал я, стоит ли восьмидесяти одной штуки в евро то, что эти гады до вечера помучаются, а не сразу умрут? Подошел к Мяснику, посмотрел ему в глаза.
- Ты получил ответ на вопрос. Я – ваша смерть. Это не воспитательная акция. Просто месть. Пострадайте перед неизбежным концом, подумайте, стоило ли так в Зону рваться. Пока, вряд ли увидимся.
- Это была не моя идея, - хрипит он. – Гений сказал, что он с «Монолитом» договорится, возьмем Европу за яйца. Уж если какие-то бакланы типа Скрипа страны на счетчик ставят, неужто бы мы ничего не получили? Только я тебе клянусь, живой или мертвый, до четвертого блока доберусь и с тобой рассчитаюсь.
Без пафоса сказал, убедительно. Только я уже не простой банковский клерк, кончилось то время, когда я выговора в приказе боялся. Во мне сейчас столько намешано, что я сам не знаю, где вольный бродяга Стрелок, где легат римской империи Митра, а где выросший в Зоне Сотник. Между собой мы мирно живем и ладно.
Улыбнулся я ему ласково и добро, он сразу завыл. Перерезал ему сухожилия на руках и ногах и пальцы на руках оттяпал.
- У тебя было право хранить молчание, надо было им пользоваться, - говорю. – Делай, что хочешь. Я тебе все разрешаю.
Посмотрел по сторонам, Рябову уже все равно. Спятил, глаза пустые, мертвые. А Гений просто скончался. Болевой шок. Не под наркозом же мне с него было шкуру сдирать? Снял я дорогостоящую аппаратуру, все трофеи в два рюкзака собрал, на стене написал предупреждение: «Осторожно, машина заминирована!». Прострелил Рябову и отличнику бывшему головы для верности из трофейного «Макарова».
Жалко мне свои патроны на них тратить.
- Эй, - говорю, - братик-жадина, двадцать семь тысяч евро ты мне простишь?
- Я не жадный, а бережливый, - Умник отвечает. – Трать, сколько хочешь. Мы с тобой давно самые богатые люди в мире. Каждый. Только тщательно это скрываем. У нас два штата в личной собственности. Мы их купили. И половина Сицилии.
Вот так и узнаешь о себе новости. Пожалуй, пора Паоле делать предложение руки и сердца, только как на это Бронза отреагирует? И почему они не китаянки? Те живут с Максом счастливо, никто о работе и долге не вспоминает. Умник за девиц переводы делает, в китайской разведке и академии наук все на ушах стоят от его сообщений, похоже мы и там скоро в большом авторитете будем.
За два часа я тела в аномалию ближайшую перетаскал, «электра» на холме по направлению на север, ее все знают. Мясник висит на веревках молча, понял, с кем дело имеет. Догадался, что у него есть еще много лишнего, чего отрезать можно при желании. Прибрался на ферме привычно, вот и опустели тайники и закрома, все вытаскали, закинул на плечи два рюкзака с добычей и пошел на дорогу, за канистрами.
Вариантов у меня немного было. Всего один. Воду из источника набрать, канистры по одной, две метров за двести от кустов оттащить и туда по связи вертолет вызвать. Раз машина не на ходу, а груз большой, значит, только с точки забирать.
До родничка добрался, сразу сам напился и умылся. Хороша живая вода в мертвой Зоне. Набираю ее, оттаскиваю на холмик рядом. Трофеи сразу там бросил, чего их зря таскать? Ну, набежит стая слепых псов на запах, так это такая же мелкая неприятность, как внезапно начавшийся дождь. Перестреляем.
Я с пятой канистрой на холм по раскисшей под дождем глине забираюсь, а в гарнитуре голос звучит знакомый: «Сокол-два, вижу Сотника, захожу на зависание над точкой». Мысли любые посторонние из головы прочь гоню. Трос поймать, груз закрепить, карабин на защелку.
- Поднимайте!
Через десять секунд петля падает. Для меня. Обвязку поперек груди застегиваю, вой дикий из горла рвется. Наверху сразу понимают, без перевода. Рывком вверх вертолет уходит, и уже на высоте сто метров и над речной гладью в кабине оказываюсь. Втащили, наконец. Канистры в гнездах для ящиков с патронами, рюкзаки ремнями к сиденьям прицеплены. Все, сам убрался и хабар не потерял. Молодец, прилечу на базу, возьму себе конфетку. И неоднократно. Припять под нами в Киевское водохранилище течет, горя не знает. Две тысячи лет назад по ее берегам небольшие группки людей с копьями бродили, сейчас с автоматами ходят, а разница в чем?
У владельца автомата требования к сервису и комфорту выше. Вот, собственно, и все. Мне душ нужен, а копьеносец и в реке бы умылся. Такие дела, брат сталкер.
Прилетели в Чернобыль, я груз скидал в машину, к самолету подъехали, все опять в салон, я, наверное, самый высокооплачиваемый грузчик в мире, и, вперед, на базу. Там меня механизированная тележка ждет, руки и ноги Умника. Я ее по прожектору приветственно погладил, в ней пулемет крупнокалиберный спрятан, братишка мой оружие любил и засовывал его куда мог. Канистры на платформу установил, мешки бросил, дальше процесс автоматизирован и моего вмешательства не требует. Все!
Ко мне Леха Зомби подходит, мой непосредственный начальник. Обнялись.
- Привет, что печальный такой? – спрашивает.
Вот ведь чутье у человека. А я-то думал, что по моему лицу ничего прочесть нельзя. Оказывается, можно.
- Потери у нас. Хорошего, перспективного парня потеряли. Щенка убили. Первый раз у нас такое, но не последний. Группа шла к «Монолиту» сотрудничество предлагать. Щенок их перехватил. Не чуда просить у камня, а к «Монолиту», за тонной «черного льда» или «слезы бога». И есть шансы, что кто-то дойдет. Нам всех не остановить. Проблемы будут по любому.
- Справимся. Я в Зоне тысячу лет не был, а когда увидел на схеме, куда ты вертолет вызвал, сразу напрягся. Там ведь родник? – генерал уточняет.
Меня как шилом в ягодицу кольнули, с места взвился. За секунду два раза на триста шестьдесят градусов обернулся. Нет никого. Слава Темной Звезде, никого из своих убивать не придется.
- Ага, - говорю, - хорошее место. Хотел шалашик поправить, да не успел. Времени не хватило. А ты его откуда знаешь?
- Чего взвился? – Леха бровь поднял.
- Не поверишь, показалось, что духами пахнуло. Думал, что девицы подкрадываются, - вру и не краснею.
- Нюх у тебя, как у пса чернобыльского. Ленка ко мне на шею кинулась, когда здоровались. Спрашивала, когда ты освободишься. Будут в казарме ждать, обе. А родничок мне знаком с нашей первой экспедиции. Мы там с нашими псами два дня мясом отъедались. Тогда-то я на ноги и встал. Понимаю, почему ты щенков украл и взрослого пса вывозил. Если с ними вместе спать, любая болезнь проходит. Поэтому у нас в группе потери только боевые, да? – спрашивает.
Огляделся я еще раз. Пусто вокруг.
- В комплексе, - говорю. – Вода тоже целебная. Помнишь, Волка увозил?
Посидели, товарищей погибших вспомнили.
- Вода через сутки свойства теряет. Или на месте пить, или быстро использовать. Общество псов и минеральная вода «Чернобыльская родниковая», вот ключ к здоровью, - смеюсь, редкий случай, когда реклама не обманывает.
- Меня туда Акелла притащил, - Леха в воспоминания ударился. – По дороге автомат потерял.
Вспомнил я тот ствол с заводским прицелом четырехкратным. Запнулся об него в кустах, много слов сказал. Ясна мне стала вся картина старых, начала лета событий. Обнял я Леху за плечи.
- Смерти нет, генерал.
