мог понять, что же именно, но когда он заказывал Джейн чай, у него возникло странное ощущение, словно ей грозит опасность. Словно сейчас случится что-то плохое. Но когда он вернулся к ней, все было в порядке. Ничего необычного, если не считать брюнетки.
Он снова посмотрел на Джейн и едва заметно улыбнулся. Та женщина ее явно разозлила.
— Значит, я твой, да? — насмешливо спросил он, прерывая молчание, хотя ему нравилось, что Джейн ревнует.
Та тотчас побледнела.
— Я… я просто была поражена ее наглостью.
— То есть на самом деле я тебе совсем не нужен?
Она задумалась на секунду, смотря под ноги.
— Нужен.
Рис поймал ее запястье, заставив остановиться и посмотреть ему в лицо.
— Почему ты говоришь это так, словно тебе стыдно?
Ее широко распахнутые глаза встретились с его, и он в самом деле прочитал в них стыд.
— Рис, что ты сейчас чувствуешь? Это все ненастоящее. Это… это словно мы оба оказались в мире фантазий, а реальность скоро вернется. И я боюсь того, что ты почувствуешь, когда это произойдет.
Он нахмурился, смущенный и расстроенный. Как можно считать это фантазией?
— Нет, — возразил он, качая головой. — Это реально. Сейчас все по-настоящему, и все, что я к тебе испытываю — тоже настоящее.
Она опустила глаза на стаканчик с чаем, который почти не пила с тех пор, как они вышли из кофейни, и покрутила пластиковую крышку.
— Ты меня не знаешь, — медленно произнесла она. — На самом деле не знаешь. И может… может, когда узнаешь, тебе не захочется… ты можешь решить, что я не то, что тебе нужно.
— Ты уже это говорила после того, как мы занялись любовью. Что я тебя не знаю. И наверное, ты права, мы слишком мало знакомы, чтобы знать все друг о друге. Но то, что мне все-таки известно, мне нравится.
Она смотрела ему в глаза, будто умоляя о чем-то.
— Но позже может разонравиться… и я не уверена, что готова так рисковать.
— Я всегда буду хотеть тебя. Я так долго ждал этого. Не могу объяснить, откуда мне это известно, но я знаю, что это чувство никогда меня не оставит. Ты никогда мне не разонравишься.
Она продолжала смотреть на него. Стыд исчез, сменившись тоской. Она все еще не верила ему, хоть и хотела.
Он заставит ее поверить.
Рис притянул ее к себе, отыскав губами ее рот. Он хотел, чтобы поцелуй был успокаивающим, нежной, утешающей лаской, которая развеет ее сомнения.
Но стоило ему распробовать бархатную мягкость ее губ, жадно приникших к его, все мысли об утешении вылетели из головы.
Он хотел ее.
Жажда бежала по венам, заставляя делать поцелуй глубже. Джейн ответила, приоткрыв рот, впуская его в нежную влажность своего рта.
Нежную влажность.
Он застонал, когда ее язык коснулся его. На мгновение.
Всего лишь на мгновение.
Он прихватил зубами ее нижнюю губу, нежную и чувствительную. Зубы вонзились в податливую мягкость чуть сильнее. Розовую, теплую и такую, такую сладкую.
Джейн ахнула, и Рис тут же выпустил ее.
Пытаясь отдышаться, он опустил на нее глаза, понимая, как легко его желание вышло из-под контроля. От одного лишь поцелуя.
— Прости, — выдохнул он.
Она покачала головой, при этом вид у нее был такой же ошеломленный, как у него.
— Ничего, это было… — Она коснулась кончиком языка нижней губы, которая блеснула в фонарном свете. Красным.
Его взгляд замер на несколько секунд, прежде чем Рис понял, что видит… у нее шла кровь.
— Джейн, — сказал он, чувствуя, как беспокойство сводит желание на нет. — Проклятье. — Он протянул к ней руку и приподнял подбородок, чтобы лучше видеть.
Она нахмурилась.
— Что?
— У тебя губа кровоточит. Должно быть, я ее прокусил.
Она подняла руку и прикоснулась к губам. Пальцы казались очень бледными, тонкими и изящными на фоне покрасневшей кожи.
Она, сведя брови, посмотрела на свои пальцы, а потом с подбадривающей улыбкой показала их ему.
— Ничего страшного.
Он смотрел на кровь, размазавшуюся по указательному пальцу. И его переполняло отвращение к себе. Неужели он мог настолько потерять голову? Он не собирался делать ей больно. Никогда.
— Я в порядке, — заверила она его. — Пожалуйста, перестань смотреть на меня так, словно на смертельно раненную. Я ничего даже не заметила, пока ты не обратил на это внимание.
— Но ты ахнула.
Она снова улыбнулась, на этот раз смущенно. Щеки ее стали красными — почти как губы.
— Просто потому… потому что это было слишком.
Он вгляделся в ее зеленые глаза. Несмотря на темноту и тени деревьев вокруг, они казались все такими же яркими.
Но даже хотя она успокаивающе улыбалась, Рис продолжал злиться на себя.
— Наверное, нам лучше вернуться домой.
Джейн замешкалась, ему даже показалось, что она хочет что-то сказать, но она лишь кивнула и пошла рядом.
По пути обратно к клубу Джейн пыталась угнаться за скачущими мыслями. Она чувствовала растерянность, страх и волнение одновременно. Рис всегда так на нее действовал, заставлял испытывать больше, чем она когда-либо считала возможным. С ним она чувствовала себя более живой. Более возбужденной. Более красивой.
А этот поцелуй… Она прерывисто вздохнула. Этот поцелуй был как прыжок вниз головой в море чистого желания.
Когда он попробовал ее на вкус, укусил ее… Она почувствовала, что возбуждение растекается по всему телу. Она ощущала Риса внутри себя так же, как когда они занимались любовью.
Как можно было испытать все это после одного поцелуя?
Хотя надо признать, Рис умел целоваться. Даже сейчас у нее поджимались пальцы на ногах.
Рассудок напоминал, что нужно стараться держаться от него подальше. Нужно помнить, что они не знают друг друга на самом деле. Что нужно подождать.
А сердце говорило, что она уже влюбилась в его нежность, его замечательную улыбку и великолепные глаза. Она уже без ума от него, и никакие уговоры и логические рассуждения не смогут удержать ее от этого мужчины.
Громкая музыка вырвала ее из задумчивости, и Джейн с удивлением обнаружила, что они уже у клуба.
У входа выстроилась длинная очередь довольно экстравагантных на вид посетителей. Рис даже не посмотрел на них. Он, похоже, тоже слишком глубоко ушел в собственные мысли, и, судя по серьезному выражению его лица, они были не слишком приятными.
Они дошли до конца переулка, и Рис громко постучал в стальную дверь. Через какое-то время Джейн услышала, как щелкают замки, и дверь распахнулась. Мик отошел в сторону, пропуская их внутрь. Свет ламп, игравший на его лысой голове, был единственным, что хоть как-то оживляло застывшие черты
