который представляет собой обнаженная женщина с раздвинутыми ногами и выставленным напоказ влагалищем, в каждой из протянутых рук сжимающая по черной свече, приготовленной из жира некрещенных детей; на ее животе стоит чаша с мочой (или кровью) проститутки. Перевернутое распятие висит над алтарем, а треугольные гостии из зараженного спорыньей хлеба или покрытая черными пятнами репа благословляются священником и макаются во влагалище женщины-алтаря. Затем, рассказывают нам, призывы к Сатане и различным демонам уступают место набору молитв и псалмов, прочитанных задом наперед и пересыпанных непристойностями… все это исполняется в «защитной» пентаграмме, нарисованной на полу. Если появляется Дьявол, то он предстает в виде нетерпеливого мужчины с головой черного козла на плечах. После следуют такие действия, как самобичевание, сжигание молитвенников, куннилингус, феллацио и поцелуи в основном нижних частей тела — все под аккомпанемент сквернословных цитат из Библии и харкания на распятие! Если во время ритуала может быть убит ребенок — еще лучше; ведь всем известно, что это любимый вид спорта сатанистов!
Если все это вам кажется отталкивающим, то успех репортажей с черных месс, призванных поддержать преданность лону церкви, легко понятен. Ни один «порядочный» человек не мог не принять сторону инквизиции после рассказов о подобном богохульстве. Пропагандисты церкви хорошо исполняли свои обязанности, информируя публику о ереси и гнусностях, творимых язычниками, катарами, богомилами, тамплиерами иже с ними; тех, кто из-за дуалистических философий и подчас сатанинской логики подлежали уничтожению.
Рассказы о похищаемых сатанистами некрещенных детях для использования их в мессах были эффективны не только в пропагандистском плане, но были и источниками обогащения церкви (имеется в виду плата за крещение). Ни одна христианская мать не могла, услышав эти истории о дьявольском киндеппинге, отказаться от должного и немедленного крещения своего ребенка.
Еще одна грань человеческой натуры проявлялась в том, что художник или писатель с похотливым воображением мог упражнять все свои самые непристойные фантазии в изображении деятельности еретиков. Цензор, в чьи обязанности входит ознакомление с порнографией для предупреждения других, является современным эквивалентом средневекового летописца непристойных деяний сатанистов (и, конечно же, их современных журналистских двойников). Ходит слушок, что самая полная порнографическая библиотека в мире находится в Ватикане!
Поцелуй зада дьявола во время «традиционной» черной мессы легко узнаваем как предшественник современного термина, используемого для описания того, кто через обращение к эго другого человека хочет добиться от него материальных выгод. Так как все сатанинские церемонии были направлены на очень материальные цели, oscularium infame (поцелуй позора) рассматривался как символический жест, имеющий целью добиться скорее плотского, нежели духовного успеха.
Бытует мнение, что сатанинская церемония или служба всегда называется Черной Мессой. Черная Месса НЕ является церемонией, практикуемой сатанистами. Сатанист нашел бы ей только одно применение — в качестве психодрамы. Идя далее, следует отметить, что Черная Месса не обязательно подразумевает, что все ее участники — сатанисты. По своей сути, Черная Месса — пародия на ралигиозную службу Римской Католической Церкви, но также может быть вольно переложена на сатиру в отношении любой другой религиозной церемонии.
Для Сатаниста Черная Месса в своем богохульстве ортодоксальных ритуалов не является чересчур далеко зашедшей. Службы всех сложившихся религий и есть пародии на старые ритуалы язычников, поклонявшихся земному и плотскому. В попытках десексуализировать и дегуманизировать языческие веры, люди духовной веры позднее выправили оригинальные значения ритуалов и превратили их во вкрадчивые эвфемизмы, называемые теперь 'истинной мессой'. Даже ЕСЛИ бы Сатанист проводил каждую ночь, исполняя Черную Мессу, он не мог бы разыграть большую комедию, чем аккуратный посетитель церкви, бездумно присутствующий на своей 'Черной Мессе' — его личной мистификации искренних и эмоциональных ритуалов языческой древности.
Любая церемония, считающаяся Черной Мессой, должна была эффективно шокировать и оскорблять чувства людей, поскольку именно эти качества определяли успех ее использования в угоду церкви. В средние века хула на церковь была шокирующей. Теперь же, церковь уже не предстает в грязном обличье времен инквизиции. Традицион-ная Черная Месса более не является вызывающим спектаклем для дилетантов, коим она уже была однажды. Если Сатанист желает создать ритуал, дабы надругаться над неким установлением с целью розыгрыша психодрамы, он тщательно выберет тот, который нынче не модно пародировать. Тем самым он наступит на настоящую священную корову.
Черная Месса сегодня могла бы состоять из издевательств над восточным мистицизмом, психиатрией, психоделическим движением, ультралиберализмом и т. д. и т. п. Патриотизм нуждается в защите, наркотики и их гуру — облиты грязью, бескультурные активисты обожествлены, а упадок экклезиастских теологий может получить сатанинский разгон.
Маг-сатанист всегда был катализатором реакции для сплавления популярных верований, и в этом случае, церемония в виде Черной Мессы может послужить далеко идущим магическим целям.
В 1666 году весьма интересные события происходили во Франции в связи со смертью Франсуа Мансара, создателя трапеции, чья геометрия стала прообразом домов с привидениями, и, по чьему проекту был построен Версаль. Слава последней из очаровательных священниц Сатаны, Жанны-Марии Буавье (мадам Гийом) постепенно затмевалась ее ярой противницей и бессердечной деловой женщиной Катариной Дешэ, известной еще как Ля Вуазэн. В прошлом эта особа была косметичкой, которая, погрязши в абортах и изготовлении самых действенных ядов для дам, желающих убрать неугодных мужей или любовников, нашла в огненных обстоятельствах проведения 'месс нуар' вошедшее в поговорку внезапное пристрастие.
Смело можно сказать, что 1666 год вошел в историю как год проведения первой «коммерческой» Черной Мессы! В районе к югу от Сен-Дени, который нынче называется Ля Гаренн, большой, обнесенный высокой стеной дом был куплен Ля Вуазэн и оснащен аптекой, камерами, лабораторией и… часовней. Вскоре, не только для знати, но и для менее важных дилетантов стало DE RIGUEUR[3] присутствовать и принимать участие в проиводимом там виде службы, упомянутом ранее в этой главе. Организованное там шарлатанство попало в историю под названием 'настоящей Черной Мессы'.
Когда Ля Вуазэн была наконец арестована 13-го марта 1679 года (по странному совпадению, — в церкви Пресвятой Богоматери Благовещения), клеймо уже было выковано. Упадочная деятельность Ля Вуазэн отдалила торжество Сатанизма на многие годы.
Сатанизм на потеху позднее появился в Англии. в середине XVIII века в виде Ордена Мэдменхэмских Францисканцев сэра Фрэнсиса Дэшвуда, в просторечии именуемого Клубом Адского Пламени. Отказавшись от кровопролития и свечей из детского жира предыдущих столетий, сэр Фрэнсис вершил ритуалы, переполненные хорошего грязного веселья и, без сомнения, придал яркую и безобидную форму психодраме для многих ведущих людей своего времени. Интересным ответвлением от линии сэра Фрэнсиса стал им же организованный Клуб Дилетантов, перенявший свою атмосферу у Клуба Адского Пламени.
Реабилитацию Сатанизму принес XIX век ее слабыми попытками «белых» волшебников практиковать «черную» магию. Это был очень парадоксальный период для Сатанизма; такие писателя как Бодлер и Гюйсман, несмотря на одержимость злом казались довольно добрыми людьми. Для широкой публики Дьявол приобрел облик Люцифера и постепенно превратился в некоего джентльмена из гостиной. То была эра «экспертов» по черным искусствам, таких, как Элифас Ливай а также бесчисленных медиумов, которые своим подбором духов и демонов преуспели в затуманивании мозгов тех, кто сегодня называет себя парапсихологами!
Из всего того, к чему Сатанизм имеет отношение, самыми близ-кими ему по духу являются нео- языческие ритуалы Герметического Ордена Золотого Рассвета и более поздних — Ордена Серебряной Звезды Элистера Краули (A. A. Argentum Astrum) и Орденом Восточных Тамплиеров (O.T.O.),[4] параноидально отрицавшим всякую причастность с Сатанизму, несмотря на утвержденный самим Краули свой образ в качестве Зверя из книги Откровений. Кроме очарова-тельной поэзии, альпинизма и поверхностного знания некоторых ма-гических безделушек жизнь Краули явила собой пример позерства и попыток казаться хуже, чем он был на самом деле. Как и его совре-менник, Преподобный(?) Монтегю Саммерс, Краули, без сомнения, провел свою жизнь с прижатым к щеке языком, но сегодняшние после-дователи Краули ухитряются прочесть эзотерический смысл в каждом его слове.
