— Ею самой, — он неодобрительно поджал губы. — Я ответил, что со мной никто уже лет сто не разговаривал. — Он выпрямился на стуле. — Ну я ведь и не солгал. Но если вдруг она позвонит сегодня, придется сказать, что ко мне на огонек заглянула парочка янки.
— А она позвонит?
— Это не в ее духе, — сказал Энгус. — Раз в полтора месяца, не чаще. Если только ты не самец года.
Сильвия моргнула, подскочив:
— У нее есть постоянные любовники?
Энгус фыркнул:
— Постоянные, переменные, тупые, совращенные; вольная птичка наша Кристин. Она знакомится с ними в Интернете, полная анонимность. Думаю, ее амуры помогают не забывать, кто она, — тихо произнес он. — Помогают помнить, что и она смертна.
Он смотрел в спину Свитхарта, теперь же перевел взгляд на Сильвию.
— «Как все другое отлетело вдруг: сомнение, отчаянье, испуг… И муки ревности зеленоглазой!»[15]
— «Лир»? — предположила Сильвия.
— Ай-яй-яй, — Энгус погрозил пальцем.
— Когда вы с Кристин были любовниками, — спокойно спросил Свитхарт, — над каким проектом она в тот момент работала?
— Мы с Крисси балуемся последние лет тридцать, время от времени, там-сям. Но если вы о том коротком периоде, когда мы притворялись, что у нас серьезные отношения, он продлился меньше двух лет. — Он многозначительно посмотрел на Свитхарта и вытянул губы. — Тогда она работала в Нидерландах и консультировала по всему миру: Африка, обе Америки, Азия, Япония. Если я ничего не путаю, Япония тогда для нее много значила.
На этот раз Сильвия обратила внимание, что он явно подчеркнул последнюю фразу.
Но не успела она вставить слово, как Энгус снова заговорил:
— В то время она делала то же, что и всегда, — сказал он театрально, каждый жест привлекал внимание к человеку, к актеру. Он так давно лицедействовал, что, возможно, уже и не замечал своей наигранности. — Изучала каких-то жутких уродцев и их мерзкие выделения.
— Нейротоксины? — Сильвия смотрела то на Энгуса, то на Свитхарта.
— Они самые.
— Ее финансировали частные лица или правительство?
— И то, и другое. Частное предприятие, но правительство тоже имело свой кусок пирога, — он снова нахмурился. — Кристин тревожило то, что лаборатория творила с плодами ее трудов.
— Что значит «тревожило»?
— Вгоняло в истерику, угнетало, заставляло испытывать вину. — Он помолчал.
Лишенное театральной неестественности, его лицо словно принадлежало другому человеку — постаревшее, усталое.
— Понимаете, они все время лгали ей, и эта работа была… «защита-нападение». Защита одного — это нападение на другого, как говорится. Все так запутано, верно?
— И что же она сделала?
— А это вы у нее спросите.
— Она когда-нибудь лечилась в санатории или больнице? — спросил Свитхарт.
— А, в психушке. Все бельишко уже переворошили? — печально улыбнулся Энгус. — Впрочем, это не такая уж тайна. После смерти отца, а вскоре и Эйвери… Ей требовалось время… — он мрачно посмотрел на свои руки. — Кристин отправилась в клинику. И там ей стало лучше.
Теперь он ушел в себя, взгляд стал задумчивым, выражение лица отсутствующим.
— Я все еще люблю эту женщину. Я всегда буду любить ее. Знаете, она удивительная актриса, куда мне до нее. Госпожа Кристин Палмер.
— А как насчет доверия? — Сильвия отвела взгляд от Свитхарта. — Вы ей доверяете?
— Я бы доверил ей свою жизнь.
Внезапно Свитхарт шевельнулся.
— В каком состоянии Эйвери пребывал перед смертью?
— Он хотел умереть.
— Он просил Кристин помочь ему?
— Почему бы и нет? Он даже меня умолял придушить его подушкой, но я в таких делах не силен.
— А Кристин? Как вы думаете, она способна на убийство?
— «Но тише! Ветром утренним пахнуло. Потороплюсь. Когда я спал в саду в свое послеобеденное время, в мой уголок прокрался дядя твой, с проклятым соком белены во фляге, и мне в ушную полость влил настой…»[16] — голос сэра Энгуса Блэкмора погас, он прижал руку к сердцу. — Я никогда бы не полюбил женщину, которая не способна убить.
— Вы упомянули о других любовниках Кристин, — начала Сильвия.
Но сэр Энгус приложил к уху ладонь и воскликнул:
— Чу! Я слышу, меня призывают! — он поспешно напялил белокурый парик и влез в верхнюю часть костюма.
Свитхарт повернул ручку, замок щелкнул, в приоткрытую дверь ворвался сквозняк. Она дотронулась до руки актера.
— Я вижу, что вы заботитесь о Кристин, но почему же тогда вы решили поговорить с нами?
— Больна не моя Крисси. Это все правительства, их секретные проекты, они используют блестящие умы, несмотря на их хрупкость. Бюрократия — вот настоящая болезнь, никто не хочет брать на себя ответственность, никто ни в чем не виноват, ведь все решения принимает правительство или корпорация. — Он повернулся к зеркалу. — Знаете, у вас очень милое и открытое лицо.
Он поднял руки, как бы обхватив ладонями отражение Сильвии:
— «Мой друг, как в книге, на твоем лице легко прочесть диковинные вещи».[17] — Немного «Макбета» для доктора Стрэйндж
Они опаздывали, последние пассажиры уже прошли таможенный контроль и поднялись на борт самолета, следующего рейсом 6312, вылет из Гэтуика в 16.15, прибытие в Альбукерк в среду, остановка в Атланте в 11.14.
Время полета четырнадцать часов двадцать шесть минут.
Когда самолет набрал высоту, Сильвия аккуратно сложила руки на коленях и повернулась к Свитхарту. Его глаза, холодные и серые, постоянно меняли цвет, словно океан перед штормом.
— У тебя интересная манера, Свитхарт. — Ее голос звучал мягко, даже интимно. — Ты не отворачиваешься, когда лжешь. Чем больше ты утаиваешь правду, тем прямее смотришь. Ты действительно полная противоположность Палмер. Это интригует.
Она вытащила из кармана сиденья журнал и принялась бесцельно листать страницы, закусила губу, пытаясь собраться с мыслями, затем снова спокойно заговорила:
— Меня очень удивляет, что ты обращаешься со мной, будто я слепая. Неужели ты думал, что я ни о чем не догадаюсь?
— Не понимаю, о чем ты.
Но он не смог скрыть беспокойства, глаза его сузились.
Журнал соскользнул с ее колен на пол, она не обратила на это внимания.
— Ты скормил мне этот бред: «Мы здесь всего лишь для того, чтобы создать психологический профиль Кристин, забудь обо всем остальном, мы сосредоточены на ней, на убийце, на профиле». Так вот, дело в том, что ты занимаешься не этим, тебя интересует что-то другое. И дело тут не в докторе Палмер, она просто часть чего-то большего и куда более опасного.
— Говори тише.
Некоторые пассажиры взглянули на них и тут же отвернулись.
— Люк допустил одну ошибку, позвонив сегодня утром, — шепотом сказала Сильвия. — Он вежливо
