– Она у тебя сильно отросла, не стриги ее больше. Знаешь, что? Завтра утром отведу тебя в салон к своему мастеру. Он чудеса творит. Посмотрим, что можно сделать. Такая красавица, и так себя портишь. То есть позволяешь себя портить.
Я не знала, что ответить.
– Ладно, пойдем ужинать.
Ужинали мы на балконе. Темнело. С десятого этажа был виден почти весь небольшой город. Тысячи горящих разным светом окон, уличные фонари внизу, редкие машины едут по шоссе. Ничего особенного. Обычный городской вечер, но сегодня он казался мне сказочным.
После ужина Нина сварила глинтвейн. Время уже давно перевалило за полночь, а мы сидели на балконе, забравшись с ногами в плетеные кресла, и пили горячую пряную жидкость с кусочками фруктов. Кутаясь в теплые пледы, разговаривали и смотрели на звезды. Почти как ежик и медвежонок в мультфильме «Ежик в тумане».
Позже, пока Нина умывалась, я зашла на «Любимки» и исправила в профиле Москву на Долгопрудный. Пусть будет так, временно. Под шум воды из ванной и песню группы «Evanescence» я гуляла по темному длинному коридору, едва освещенному светом от монитора. Заходила на кухню, смотрела в окно, прижимаясь лбом к стеклу, возвращалась на балкон, смотрела вниз, натыкалась в темноте на ящики с цветами, дышала на стекло, а потом рисовала пальцем сердце, пронзенное стрелой. Я как-то болезненно обожаю этот город, обожаю до слез, скучаю по детству, по счастью – такому, которое может быть только в детском возрасте. Я прошептала сонному городу, что люблю его до безумия. Город ответил моросящим дождем.
– Твоя очередь, – сказала Нина за спиной.
Я лежала в теплой ванне, смотрела в одну точку – на синюю мыльницу в виде пасти бегемота, – и слезы сами катились по щекам. Боясь, что так и засну здесь, я вытерлась, надела пижаму и вышла из ванной.
Поговорив еще немного, мы с Ниной заснули в три часа ночи. Спали в ее детской комнате, в окружении старых потертых игрушек.
Я проснулась, когда часы на стене показывали половину седьмого. За окном было уже светло. Я потянулась и, все так же лежа на кровати, оглянулась. От страха я застыла и не могла двинуться.
Из-за окна с балкона, сверху вниз на меня уставились два огромных зеленых глаза. Глаза смотрели серьезно и осуждающе. Так обычно смотрят, когда хотят за что-то отругать или сделать замечание.
Громко заорав, я разбудила Нину. Ничуть не удивившись, она потянулась к окну и открыла его. На кровать невесомо спрыгнул огромный серый кот.
– Знакомься, это Барсик, соседский кот, – представила его Нина. – Живет у соседей справа, а кормится у нас. Наглый!
– Зато какой красивый, – улыбнулась я. Вблизи он уже не казался таким страшным, как за окном.
– Породистый, – сказала Нина. – Русский голубой.
8
Новая жизнь
Полгода назад, когда Нине исполнилось восемнадцать лет, родители подарили ей машину. Серебристую Audi. Нина ласково называет ее «моя девочка», моет на лучших автомойках и чуть ли не целует, оставляя на ночь в гараже.
Все утро мы катались по хмурому городу, заезжали на рынок и в магазины за продуктами. Я сидела рядом с Ниной на переднем сиденье. Мы болтали, кривлялись и громко пели, перекрикивая радио.
– Приехали! – радостно объявила Нина, остановившись рядом с новым торговым центром. Я уже и забыла, чем мы собирались заняться сегодня утром. Вышла из машины и огляделась.
– Пойдем! – улыбнулась Нина. – Не бойся.
Через двадцать минут мы сидели на соседних креслах в салоне красоты, и две ухоженные женщины колдовали над нами. Я закрыла глаза и погрузилась в свои мысли, не ожидая увидеть в зеркале что-то особенное. Я привыкла к своему отражению. Привыкла, что оно мне стабильно не нравится. Я не знала, как это бывает, когда ты себе нравишься. Во всех отношениях.
Намазав мои волосы приятно пахнущей жижей, мастер вдруг принялась за мои брови. Я все еще не видела своего отражения и очень боялась момента, когда мне высушат волосы, снимут с плеч клеенчатое покрывало и развернут на стуле лицом к зеркалу.
Нина весело подмигивала мне со своего кресла, внушая уверенность. Я виновато улыбалась в ответ. Уверенной быть не получалось.
Это не могу быть я. Это мне снится. Из салонного зеркала на меня смотрела не я, а практически ведущая программы «Cosmopolitan – видеоверсия».
Мои волосы были точно такого же цвета, как и пару лет назад, когда я еще не успела поддаться влиянию Полины. Темно-русые, с легким золотистым оттенком. С такими волосами моя светлая кожа не выглядела мертвецки бледной, как раньше, а глаза казались намного ярче.
С отросшей челкой сделали что-то непонятное. Ее просто не было! Казалось, она исчезла. Потом мне объяснили, что челку аккуратно проредили и уложили набок. Так что волосы естественно и красиво спадали на правую половину лица.
И брови. Они были густыми, совсем заросшими, а стали аккуратными и тонкими, с красивым изгибом.
Я все смотрела и не могла себя узнать. Я видела абсолютно другого человека.
– Сис, ты такая у меня красавица! – сказала Нина. – Не слушай больше ничьих советов. Теперь ты знаешь, чего стоишь. Осталось только привыкнуть к себе новой.
– Спасибо, сис. Не знаю, что сказать…
– А ничего и не надо говорить, – улыбнулась Нина. – Пойдем вечером в клуб. Ты ведь еще не была у нас в «Зодиаке»?
Я не была не только в «Зодиаке». В свои неполные шестнадцать лет я ни разу не была в клубе. Василиса в такие места не ходила, считая это пустой тратой времени и денег, а Полина никогда не предлагала мне составить ей компанию.
Кроме того, я еще боялась, что меня не пустят – мне ведь нет восемнадцати. Но Нина успокоила:
– Со мной тебя везде пустят, не бойся. Надень этот спортивный костюм. Лови! – и аккуратно кинула мне нежно-розовый бархатный сверток. – По пятницам у нас костюмные party проходят. Кто в костюме – вход бесплатный.
– Прелесть какая… – тихо смеялась я, разворачивая бархатный сверток. – Костюм зайца, офигеть.
Из капюшона розовой куртки на «молнии» торчали длинные заячьи уши. Я быстро надела костюм и была готова к выходу. Нина облачилась в широкие черные брюки и просторную белую рубашку, нарисовала усы над губами, а длинные светлые волосы спрятала под стильную шляпу. Потом взяла трость, бутафорскую сигару, и мы вышли из дома.
– Сис, а как это бывает? Что ты чувствуешь, когда у тебя есть парень? – спросила я Нину, когда мы шли мимо железнодорожной станции. – Это приятно?
– Конечно, приятно, – улыбнулась Нина. – Спрашиваешь тоже! Если он тебе нравится, то это здорово. А если и ты ему нравишься, то это вообще супер! У меня такое только один раз было.
– Василиса говорит, что она бы на моем месте встречалась с теми, кому я нравлюсь, кто доступен. Типа, принца можно всю жизнь прождать, а парень, он всегда нужен. Лучше хоть какой-то, чем быть одной.
– Посмотри на себя! – засмеялась сестра, кивая в сторону зеркальной витрины. – Посылай лесом таких подруг. Ты достойна лучшего парня, а не «хоть какого-нибудь».
– Значит, я достойна Ковалева? – улыбнулась я в надежде, что сис снова вселит в меня уверенность или скажет что-нибудь оптимистичное.
– Ковалев не лучший, – ответила Нина, виновато пожав плечами. Это выглядело так комично, что я рассмеялась.
Розовый плюшевый заяц идет под руку с невысоким тощим мужчиной, который по-женски виляет бедрами. Штаны висят на нем, как на вешалке; шляпа сбилась набок, усы, трость. И еще кривляется!
– Не спеши, сама потом поймешь, – продолжала Нина. – Всегда есть кто-то лучше, если ты в это веришь. А если не веришь, значит, в твоих руках совершенство, – на этом моменте Нина задумалась, но
