связывавшегося в сознании обоих эсэсовцев с выходом на свежий воздух, они услышали какое-то странное выстукивание, шорох, щелканье открываемого ножа.

Донесся голос толстого англичанина:

- Почему вы уверены, что именно они могли это сделать? Ему отвечал голос молодого американца:

- Ну, все-таки... Стоило им только ночью выбраться к нам...

- Но как они могли выбраться? А если бы они действительно выбрались, то не стали бы воровать такую чепуху, а преспокойно отправили бы нас догонять душу этого, как его, этого ефрейтора Сморке.

- Интересно, носит ли его тень и на том свете усики и золотые очки? - хихикнул молодой американец.

Сморке погиб!

Кумахера так потрясло это известие, что он вторично за последние двенадцать часов забыл, с кем он имеет честь делить заточение, и толкнул плечом майора барона фон Фремденгута.

- Вы слышали, господин майор? - прошелестел он на ухо своему начальнику. - Сморке убит.

Вместо ответа барон изволил закрыть своей ладонью широкую пасть фельдфебеля.

Раз Сморке убит, некому будет предупредить командование подлодки о том, что обстановка на острове изменилась. Смерть Сморке нисколько не печалила майора Фремденгута. Но то, что она усложняла положение на острове, искренне его огорчало. Однако что же такое произошло у тех, за дверью? ..

- А на что им рукоятка генератора? - не унимался молодой американец. - Что они из нее собираются охотиться на уток, что ли? - Он снова хихикнул.

- Достаточно им знать, что у нас нет запасной рукоятки, чтобы...

- Прошу потише! - послышался голос советского моряка. - Вы словно нарочно нанялись разбалтывать наши тайны...

- Иногда, мистер Егорычев, вы разговариваете с людьми так грубо, словно они у вас на жалованье, - раздался голос Фламмери. - Я не со всяким своим рядовым инженером или служащим позволяю себе так разговаривать. (Мистер Фламмери сделал ударение на слове «я», подчеркивая разницу между собой и капитан-лейтенантом Егорычевым.)

- Ей-богу, мы тут обойдемся вдвоем со Смитом, - отвечал моряк, и спорщики оскорбленно огрызаясь, удалились в глубь пещеры.

Вскоре шорох и выстукивание прекратились. Наступила плотная тишина, и эсэсовцы поняли, что дверь снова наглухо завесили.

Итак, при таинственных обстоятельствах пропала рукоятка генератора. К сожалению, весьма легко восполнимая потеря. Но весьма занятно: кто, когда и с какой целью ее похитил?..

В половине десятого скрипнул засов, распахнулась дверь, и пленных, как ни в чем не бывало, вывели на прогулку. Поскольку непосредственная угроза смерти миновала, они не рискнули пытаться бежать. Снова слишком людно было в пещере. Побег откладывался на завтра, на утро одиннадцатого июня, но зато уже должен был состояться во что бы то ни стало и при любых обстоятельствах. Это было решительно заявлено майором Фремденгутом, и фельдфебель с величайшей готовностью сказал: «Слушаюсь, господин майор!»

Утром Кумахер пополнил запасы перца и пепла.

Весь день они проторчали на страже у дверей. Они не услышали ни одного подозрительного звука. Они вообще ничего не услышали.

Очевидно, все куда-то уходили, но с минуты на минуту Фремденгут ожидал высадки подкрепления с подводной лодки, и поэтому обоим никак нельзя было ложиться спать. Отдыхать лег Фремденгут. На вахту у двери встал Кумахер. Он прильнул к ней ухом и так и застыл в этом неудобном положении, словно приклеенный за ухо к этому незатейливому сооружению, еще не переставшему пахнуть смолой.

Не успел Фремденгут заснуть, как его поднял на ноги встревоженный шепот фельдфебеля:

- Господин майор!.. Прошу вас, господин майор! ..

- Опять вам что-то показалось? .. Идите к черту!..

- Извольте сами убедиться, господин майор...

Деланно позевывая, Фремденгут зажег огарок свечи, передал его Кумахеру, а сам недоверчиво приник ухом к доскам.

- Они снимают звукоизоляцию с нашей двери... Я имею в виду одеяла, господин май...

Фремденгут шлепнул его по губам, прервав это высказывание на полуслове.

Только что из-за двери доносился неразборчивый гул голосов. Сейчас уже явственно, хотя еще и негромко различались слова. Они услышали голос Фламмери:

- Значит, решительно и бесповоротно? Ему ответил голос Егорычева:

- Выходит, что так. Голос Фламмери:

- Ну, а вы, Смит? .. Подумайте хорошенько. Я доверяю вашему практическому и неозлобленному уму... Прежде, чем совершать такой решительный и бесповоротный шаг...

Кумахер взволнованно шмыгнул носом.

- Вы слышите, господин майор? Бесповоротный!..

- Да молчите вы, старая болтушка!.. Голос Смита:

- Я вполне согласен с мистером Егорычевым. Раз дело уже дошло до этого... Пора кончать с этой волынкой, сэр.

Голос Егорычева (очевидно, сняли всю звукоизоляцию, потому что стало совсем хорошо слышно):

- Давайте-ка пока наши патроны и гранаты вот сюда. Послышалось шарканье ног людей, переносивших куда-то неизвестно зачем тяжелые ящики.

Голос Цератода:

- По-моему, Смит, вы взяли мой автомат. Голос Мообса:

- Если «бы они там, за стенкой, догадывались, какой сюрприз Здесь для них готовится!.. Они бы...

Раздраженный голос Егорычева:

- Да потише вы, Мообс!.. Потерпите до утра с вашими громогласными разговорами!.,

Стало тихо.

Фремденгут обернулся к Кумахеру:

- Понятно?

Он задул свечу в заметно дрожавшей руке фельдфебеля.

- Понятно, господин майор,- пролепетал Кумахер. - Сейчас... сейчас они нас будут расстреливать...

- Хватит золы? - спросил Фремденгут только для того, чтобы не молчать.

- Полные карманы, господин майор.

- Дайте-ка мне еще!.. Ну, вот... Вы становитесь справа, я - слева... Как только дверь раскроется, швыряем им в глаза золу, вырываем у них автоматы... - Фремденгут с шумом перевел дыхание и добавил, не очень убежденно, но достаточно спокойно: - С нами бог, Кумахер!..

- Так точно, господин майор!..

Они встали по обе стороны входа, сразу покрывшись потом, с горстями, полными золы, перемешанной с перцем, и простояли так, в напряженном ожидании, полминуты, минуту, пять минут, пятнадцать минут, а может быть, и все полчаса.

Стало ясно, что надо бить отбой тревоги.

- Будем отдыхать по очереди, - сказал тогда Фремденгут. - Через часок-полтора разбудите меня...

Они дважды сменили друг друга, а по ту сторону двери все еще царила полнейшая тишина.

И вдруг Фремденгут ткнул ногой похрапывавшего на травяной подстилке Кумахера:

- Тссс!.. На место!.. Приготовиться!..

Наступило утро одиннадцатого июня. Время обычной прогулки пленных еще не пришло, но с двери определенно снимали звукоизоляцию. По мере того как дверь освобождалась от навешанных на нее одеял и шинелей, стало слышно шарканье ног, отрывистая и возбужденная речь, сначала неразборчивая. Потом сквозь щель у самого порога легла острая и теплая полоска дневного света, натужно заскрипел тяжелый

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату