Ур-р-ра! Ур-р-ра! — грянули разом псы. — Теперь нас три плюс два!
И начали свою любимую пляску — рок-кувырок, да Каррыкарр вдруг нахмурился. Клюнул сердито мох под ногами. И медленно, жёстким скрипучим голосом:
Порра ррасставаться. Клык-Клык Грумбумбес обид не прощает, добычи не брросает. Уходите быстррей. Ррядом рречка. Борр за ней…
Смотрите, поплывёте через реку — к острову не приставайте. Там заколдованное царство Спиешьпей. Туда лопал — пропал, — вставил Красный Лис.
Трри рреки перреплывёте. Трри рравнины перрейдёте. В торр-фяном рржавом болоте Чёррный Самотлорр найдёте.
А в беду попадёте, — подхватил Красный Лис, — шепните о том любому деревцу, травинке любой. От стебелька к стебельку, от листка к листку, от ветки к ветке дойдёт ваше слово до нас, и мы примчимся на выручку. Только острова бойтесь…
Почему»? — нетерпеливо перебил Артос.
Там владения коварного Клык-Клыка Грумбумбеса. На своём острове, в своём царстве Спиешьпей он всесилен и непобедим. Из его заколдованного царства ни одна весть до берега не доходит. Там много пропало наших братьев.
Хотел было Ромка поподробней расспросить Красного Лиса и Каррыкарра об этом таинственном и страшном острове и о непонятном царстве Спиешьпей, да Красный Лис вдруг встрепенулся, напряжённо вслушиваясь, оглядываясь по сторонам.
И Каррыкарр засверкал огромными чёрными глазищами.
Ромка пал на землю, прижался к ней, вытянулся в струну и замер, принюхиваясь, прислушиваясь, приглядываясь.
Слышу! Чьи-то когти землю скребут, — сказал Ромка.
Это значит — Клык-Клык Грумбумбес скачет, — пояснил Красный Лис. — В добрый путь, малыши. Счастья вам — от души. Наш совет не забывайте. О себе напоминайте.
Догонит нас Клык-Клык Грумбумбес. У него же целых двенадцать ног, — сокрушённо выговорил Фомка.
Мы его здесь подождём и как надо припугнём, — успокоил Красный Лис.
— Пррипугнём! — подхватил Каррыкарр. — Пррощайте. Взмахнул Каррыкарр чёрными, будто железными, крыльями и улетел.
И Красный Лис стал прощаться.
Сперва с Ромкой.
Потом с Фомкой.
Потом с Артосом.
Каждого похлопал по бокам огненным пышным хвостищем.
Каждого в нос лизнул.
Каждому лапу пожал.
И на прощанье сказал:
— Запомню ваши я слова. Теперь нас стало три плюс два.
ДЛИННОХВОСТЫЕ ХВОСТАТИКИ
Вот и добрались друзья до реки.
Она была широкая-преширокая. Глубокая-преглубокая. И очень быстрая.
Ромка распушил усы:
Сейчас бы ломтик колбасы. Почесал Артос макушку:
Хоть бы хлебушка горбушку. Фомка сделал хвост кольцом:
Лучше б кашки с молоком.
Хватит ныть. Переплывём — поедим и отдохнём, — решительно заявил Ромка, как будто и не сам первым начал разговор о колбасе.
Пока туда переберёшься — четыре; раза захлебнёшься, — не унимался Фомка.
Но Ромка не ответил ворчуну. Подошёл Ромка к береговой кромке. Понюхал мутную воду. Подул на неё. Даже лизнул. Подумал: «Вода как вода. И мокрая. И студёная. И не сладкая. Не солёная».
Сунул в воду лапу — не достал до дна.
Сунул другую — тоже не дотянулся.
Шагнул с берега в реку и сразу окунулся с головой. Вынырнув, крикнул:
— Тут глубоко! Прыгайте сразу, и поплыли!
Прыгнули Артос с Фомкой. Поравнялись с Ромкой. И поплыли к другому, далёкому, еле видному берегу.
Их сразу подхватило сильное течение. Чем ближе к середине реки, тем оно становилось стремительней и неодолимей.
Отчаянно забарабанил по воде лапами Артос. Забулькал, забул-тыхался, пуская пузыри, Фомка.
— Спокойней! — подал голос Ромка. — Так мы выдохнемся, ирека нас проглотит. Пусть течение тащит, а мы станем хвостами рулить, к тому берегу править. Смотрите, как это делается.
Опустил хвост в воду. Повернул им направо. И течение потащило Ромку влево. Повернул хвост влево, и тут же течение поволокло его вправо.
Поняли? Это меня Степан Иванович научил, когда мы на Туру купаться ходили.
Ах, как хитро! Ах, как ловко! Впрямь везде нужна сноровка! — ликовал Фомка.
Да с таким хвостом, как твой, можно управлять баржой, — подтрунивал над другом Артос.
А что? Я могу. Я… Ай! Сюда! Спасите! Помогите! Тону!
И в самом деле: из воды видны были только Фомкины ноздри, из которых вылетали водяные пузыри да брызги.
Подхватили друзья Фомку с двух сторон. А он и их за собой под воду потянул.
— Да это… — еле выговорил Ромка и нырнул.
Забурлила вода. Запузырилась. Закипела. Пошли по ней круги. Покатились волны. И вынырнул Ромка со Щукой в зубах. А во рту у Щуки кончик Фомкиного хвоста торчит.
Щука извивается, плюётся и ругается:
— Отпусти меня, нахал! Я же думала, это угорь. А это собачийхвост. Тьфу!
Ромка выпустил Щуку. Но та долго ещё плыла рядом и возмущённо кричала:
— Распустили хвосты. На три версты. Длиннохвостые хвостати-ки! Усатики и волосатики! За хвосты бы вас связать. К дну речномупривязать. Наперёд чтоб знали. Хвостов не распускали…
И ещё что-то выкрикивала.
Ругалась и грозила.
Но друзья её не слушали. Не до Щуки им было.
Хоть и удавалось им рулить хвостами к противоположному берегу и тот медленно, но всё-таки приближался, однако течение сносило их вниз.
Ромка, Фомка и Артос гребли из последних сил. А течение тащило и тащило псов в сторону.
Вот их донесло до крутого поворота русла.
Вынесло за поворот.
А там…
СПИЕШЬПЕЙ
Сразу за поворотом показался махонький островок, густо, словно щетиной, поросший какой-то
