почти поверил в это.
Узнав от Федора о том, что Саша уехала из города, а Кристина теперь живет в ее квартире, он почти ничего не почувствовал. В принципе, он еще тогда, в самый первый день, в третий или четвертый раз нажимая на кнопку дверного звонка, знал это. Мысль о том, чтобы разыскать ее, постоянно крутилась в голове, однако он чувствовал, что пока не готов к этому. К тому же, по словам того же Федора, Кристина напрочь отказывалась отвечать на вопрос о том, где именно теперь живет Саша. Конечно, можно было поговорить с Кристиной, вымолить у нее на коленях новый адрес подруги, но после «черной» полосы жизни Денису необходимо было время, чтобы прийти в себя, разобраться в своей жизни, в себе самом. К тому же теперь, после всего пережитого, он не мог так просто выгнать Жанну. Все шло, как шло. Оправившись, Денис начал ходить на стадион, почти целый день проводя на беговой дорожке и на футбольном поле. Старший тренер, нахмурив брови, смутно обещал, что подумает о его восстановлении в команде, однако не раньше, чем через год. На этот год Денис устроился работать тренером в детскую футбольную секцию. Времени на то, чтобы о чем-то думать, не оставалось. Возвращаясь домой, он почти падал на постель, туда же Жанна приносила ему поздний ужин, убирала тарелки и ложилась рядом — смотреть телевизор. Он засыпал, а она укрывала его, выключала телевизор, ставила будильник и тоже ложилась спать, смешивая свое дыхание с его дыханием.
Дни шли за днями. Только однажды неожиданный эпизод едва не заставил его снова сорваться. В тот день он случайно увидел Кристину.
Они шли по улице вдвоем с Жанной. Было воскресенье — редкий день, когда Денису после утренней пробежки и двухчасовой тренировки на поле не нужно было никуда идти. Они решили пройтись по продуктовым магазинам, чтобы прикупить продуктов на неделю. Они шли, и Денис о чем-то рассказывал Жанне — она всегда внимательно его слушала, это было редкое и неоценимое качество Жанны — она умела прекрасно слушать, давая человеку понять, что его слова ей интересны. Денис о чем-то рассказывал Жанне — и вдруг замолчал, оборвав фразу недосказанной, различив в толпе прохожих знакомые глаза. Он едва успел подумать о том, что это была Кристина, как видение тут же исчезло, заставив его на миг усомниться в том, что ему это не почудилось.
— Денис, — Жанна вопросительно подняла брови, — что-то случилось?
— Нет, — неуверенно произнес он, — ничего не случилось. Просто мне показалось…
Кристины нигде не было. Денис подумал было, что это была просто похожая девушка, но в тот же миг понял, что он ошибается. Возможно, просто почувствовал напряжение во взгляде, направленное на него, напряжение и даже злость, которых никак не могло бы быть во взгляде постороннего человека. Только в этот момент до него дошло, что Кристина увидела его вдвоем с Жанной. Возможно, теперь это не имело никакого значения, но в тот момент Денису стало по-настоящему жутко. За какие-то доли секунды, в течение которых глаза Кристины находились в его поле зрения, он успел прокрутить в голове тысячи мыслей. Они пронеслись, как осколки горной породы несутся с вершин во время оползня, порождая целый поток чувств, несущийся следом. «Этого не может быть, — подумал он, в тот же момент опровергая собственное утверждение, — а, собственно, почему? Почему бы ей не оказаться в это же время в этом же месте, не пойти в тот самый магазин, в котором половина города отоваривается продуктами?»
— Денис, — Жанна потянула его за рукав, — ну пойдем же. Что ты застыл, как каменный? С тобой все в порядке?
Рассеяно оглянувшись на Жанну, Денис внезапно снова почувствовал раздражение — то самое раздражение, которое зародилось в душе еще в первый день пребывания Жанны у него дома. Он смотрел на Жанну и не понимал — почему она рядом, почему он идет с ней вместе покупать продукты, почему он о чем-то разговаривает с ней, обращается к ней, слушает ее? У него возникло желание снова, как в первый день, спросить у нее: Жанна? Что ты здесь делаешь? Словно и не было этих долгих совместно прожитых недель — как будто вчера он сидел на бетонном полу возле Сашиной двери, сходя с ума от собственного бессилия…
В тот день, как ни старался, он так и не смог избавиться от воспоминаний. Жанна, словно почувствовав, что Дениса лучше не трогать, почти весь день провела на кухне, не подходила, ни о чем его не спрашивала. А он сидел возле телевизора, переключая каналы с одного на другой, и пытался понять, что же ему нужно делать. Нужно было что-то сделать, что-то предпринять, дать выход накопившимся в душе чувствам. Представляя себе, что могла подумать Кристина, увидев его вдвоем с Жанной, он злился — и на себя, и на Жанну, и на Кристину, которая, конечно же, все истолковала не правильно, не так, как есть на самом деле. Он не знал, суждено ли ему еще когда-нибудь в жизни встретиться с Сашей, суждено ли им быть вместе — в глубине души даже смирился с тем, что это не угодно судьбе. И все же было невыносимо сознавать, что спустя столь недолгое время после их трагического расставания она узнает про Жанну.
Несколько раз он собирался звонить Кристине, уже поднимался с дивана, но в тот же момент понимал, что в присутствии Жанны, даже запершись в комнате, сделать этого не сможет. К тому же, набрав номер, что он скажет? Начнет оправдываться перед Кристиной, что Жанна для него ничего не значит? Что Жанна всего лишь случайный эпизод в его жизни, островок в огромном бушующем море, который он использует только как возможность отдохнуть от долгого изнурительного плавания? Что скоро, совсем скоро, он, набравшись сил, снова поплывет? Вот только — когда?
Когда? Он мучительно раздумывал над этим вопросом, пытаясь найти какие-то оправдания собственной пассивности. Конечно, Саша сама приняла решение уехать из города. Денис чувствовал, догадывался о том, что она уехала не только от него, но и от своего прошлого, от тяжелых воспоминаний. Она уехала, потому что он обидел ее своим молчанием в тот ужасный вечер их последней встречи, оскорбил ужасом, промелькнувшим в глазах при взгляде на ее лицо. И все же, почему, по какой причине он решил, что все ушло безвозвратно? Что ничего нельзя исправить? В голове промелькнула одна емкая мысль, которая все объясняла и ставила на свои места: Жанна. Но ведь Жанна для него… Все начиналось сначала. Поняв, что мысли его образуют замкнутый круг, Денис отчаянно отшвырнул от себя пульт телевизора, и, поднявшись, твердо решил подчиниться собственному импульсу. Нужно пойти к Кристине — сейчас. Поговорить с ней, все объяснить — пусть она его не поймет, пусть не поверит, не важно. Нужно пойти к Кристине, узнать Сашин адрес, и…
В этот момент в комнате появилась Жанна. Она вошла, как обычно, тихо, словно мышка, присела на краешек кресла и устремила задумчивый взгляд на Дениса. Он едва не зарычал, увидев ее.
— Чего тебе? — грубо спросил он, чувствуя, что сейчас снова сорвется, начнет кричать на нее и подавляя настойчивые мысли о том, что Жанна, собственно, перед ним ни в чем не виновата. В сложившейся ситуации виноват он сам, только он один и больше никто.
— Послушай, я же вижу… Что-то с тобой творится.
— Что со мной творится? Поставь диагноз! Только с каких это пор у тебя обнаружились способности психолога?
— Денис, я же не железная. Я ведь тоже человек, и у меня… У меня тоже могут быть какие-то чувства, ты так не считаешь?
— Какие чувства, Жанна? О чем ты говоришь? — он с трудом подавил усмешку.
— О чувствах, — тихо, но настойчиво повторила она. — Как ты думаешь, почему я здесь?
— Почему ты здесь? — повторил он, словно не понимая смысла вопроса, который сам задавал себе уже сто раз, но так и не находил на него ответа. — На самом деле, Жанна, почему ты здесь?
— А почему бы тебе самому не попытаться ответить на этот вопрос, Денис? Неужели это так просто — понять? Ты ведь знаешь, я не из общества Красного Креста, я вообще ни к каким благотворительным организациям не отношусь. И в отряде по спасению утопающих тоже не числюсь, и…
— Что ты несешь? — оборвал он Жанну, совершенно взбешенный ее неизвестно откуда взявшимся сарказмом.
— Или ты думаешь, — продолжала она, — что я испытываю огромное наслаждение, находясь рядом с человеком, которой только и делает, что скорбит о своей потерянной любви? Что я совсем не чувствую унижения, понимая, что ты меня просто используешь? От того, что, ложась со мной в постель, целуя меня, ты думаешь о другой и представляешь себе — ее, другую?
— Жанна! — Денис просто опешил. Ему всегда казалось, что между ними существует негласный договор, святой договор, запрещающий вспоминать то время, когда они «играли»… Это был удар ниже пояса.
