понизив голос.
– Какое мне дело до твоих убеждений? Но вот в чем мое дело. Я слышал, что в Рим приехал из Африки Тертулиан.
– Чем же я могу служить тебе? – перевел куратор разговор на деловую почву.
– Ты знаешь Тертулиана? Мне говорили, что ты раньше встречался с ним.
– Встречался. Когда я жил в Карфагене, он был пресвитером христианской общины, но я порвал с монтанистами, вернее – давно уже не посещаю их собраний.
Мы с Вергилианом не очень-то ясно представляли себе, чем отличаются монтанисты от обыкновенных христиан. Моего друга интересовал лишь Тертулиан.
– Что это за человек?
– Должен тебе сказать, что лично я не одобряю тертулиановской горячности. Чего он требует от людей? Чтобы они своим императором считали Христа. Но Христос на небесах, а на земле царствует император во плоти. Тертулиан проповедует ненависть к блуднице, потрясение основ, призывает к мученичеству.
– Кого он подразумевает под блудницей?
– Ну, я так… вообще… – Нестор замялся.
– Значит, ты уже не принадлежишь к его последователям?
Нестор даже выставил перед собой руки в знак протеста.
– Не принадлежу. Считаю, наоборот, что благоразумнее для христиан не возбуждать против себя гнев предержащих властей. Кому это нужно? Всякие безумства уместны для какой-нибудь Фригии. А у нас в Риме сложные общественные отношения. Приходится лавировать среди больших опасностей. Вот, например, Тертулиан против того, чтобы христиане покупали свидетельства о принесении жертв. А ведь это так удобно. Представишь где надо – и все в порядке. И христианская душа не осквернилась у языческих алтарей, и префект доволен. Да и вообще это пресловутое воскурение фимиама! Зачем же отказом от пустой формальности вызывать гонения на церковь? Ведь христиане такие же люди, должны заниматься делами, торговлей… Я говорю с тобой откровенно, как с просвещенным человеком…
Вергилиан слушал с интересом, однако не хотел удаляться от цели своего посещения.
– Ты мог бы устроить, чтобы мы с моим другом послушали Тертулиана?
Нестор подозрительно посмотрел на беспокойного посетителя.
– Уж не хочешь ли и ты принять христианское учение?
– Скажу тебе, что я… что у меня нет такого желания… Но очень хочется посмотреть на этого человека.
– Ты читал его книги?
– «Трактат о плаще»?
– Ну, это только забава ума. Есть у него и другие.
– Других я не читал.
– Прочти. Они полны высокого горения.
Нестор, может быть, вспомнил молодость, первые юные порывы и поднял глаза к небесам.
Вергилиан настаивал на своем:
– Мне говорили, что Тертулиан будет на каком-то ночном молитвенном собрании. Я хотел бы присутствовать.
Видимо, просьба поэта Нестору никакого удовольствия не доставляла. Оказалось, что даже не имеющие никакого отношения к христианству знают о нем слишком много! А между тем оказать услугу в данном случае было необходимо, хотя это предприятие обещало всякие хлопоты, да могло быть и чревато неприятными последствиями. Но разве дядя Вергилиана не помог замять глупую историю с несколько неточным счетом за свинцовые трубы?
Куратор что-то соображал.
– Мне нужно спросить одного человека. Я своевременно поставлю тебя в известность…
Квинт Нестор сдержал свое слово, и спустя два дня мы встретились с ним в условленном месте, за Тибром, около уличного фонтана на безлюдной в этот час площади Субурры. Тонкая струйка воды вытекала непрерывно из львиной бронзовой пасти. Судя по навозу, лежавшему повсюду, в неуклюжем каменном водоеме здешние погонщики ослов поили своих животных. Место было малонаселенное. В последние годы Рим пустел, число его жителей уменьшалось, и уже в самом городе появились пустыри, которые нечем было застроить. За фонтаном лежал один из таких участков, и мы направились к нему. Нестор встревоженно оглядывался. На улице мы никого не встретили, но в какой-то лавчонке еще горел светильник, а в соседней гостинице, в каких обычно живут воры и служительницы Венеры, слышалась пьяная песня.
Нестор покачал укоризненно головой:
– Какие постыдные нравы!
Видно было, что он неспокоен.
Вергилиан ничего не ответил.
Мы пересекли пустырь, где под ногами бегали кошки, и углубились в темный переулок. Но здесь нас нагнал какой-то человек в плаще и внимательно заглянул в лицо куратору.
– Нестор! – воскликнул незнакомец.
В темноте можно было рассмотреть, что у него такое же смуглое лицо, как у нашего проводника, и курчавые волосы.
– Ты кто? – удивился куратор.
– Я – Гордиан. Не узнаешь?
– Гордиан! Вот встреча! И ты в Риме?
– Приехал в ваш Вавилон по делам.
Тот, что назвал себя Гордианом, пошел рядом с Нестором впереди, и я услышал его осторожный голос:
– А эти люди кто такие?
Нестор что-то тихо ответил.
Мы двинулись дальше, и дорогой куратор и его знакомый дружески разговаривали.
– Все ли благополучно в Карфагене?
– Все благополучно.
– А в христианской общине?
– И в общине все благопристойно. Впрочем, произошло одно событие, немало нас взволновавшее.
– Какое событие?
– У нас объявился мученик. Вернее, исповедник веры.
– Кто же такой? – удивился Нестор.
– Не слышал? Весперий.
– Не помню.
– Должен помнить. Он ходатай по делам.
– Вспомнил! Тот, что работал у Наталиса?
– Он самый.
– Однако я знаю его как весьма легкомысленного человека.
– Он человек легкомысленный. И даже прелюбодей. Но обманутый муж донес властям, что он христианин и не подчиняется эдикту о почитании императорского культа. Тогда префект Скапула велел бросить несчастного в темницу.
– И Весперий пострадал за веру?
– Сначала он хотел оправдаться. У него связи в официи префекта. Но мы уговорили его пострадать.
– Зачем? – не понимал Нестор.
– Как зачем? В Лептисе был свой мученик, какой-то кузнец. Его даже отдали зверям на растерзание. В Цирте тоже нашлась великолепная мученица. Лишь у нас – никого. Ведь гонений в данное время нет. А для общины очень важно, чтобы были мученики. Поэтому мы всячески поддерживали дух Весперия. И чтобы ему не было скучно в заключении, мы доставляли ему вкусные яства и вино.
– А тюремщики?
– Мы подкупили их.
