Ты замираешь сладко на качелях,На акробата смотришь не дыша,Захлебывается на каруселяхПростая русская душа.
198. ШУТ
Позвякивая бубенцами,Придворных тучных развлекать,На чердаке под небесамиНа досках, на боку, вздыхать,И тяжелей свинца пареньеВысокого большого лбаИ легкой синевы давленьеДля позвоночного столба.А в этом искривленном теле,Меж двух горбов, глупцов смеша,Как бабочка в глухом уделе,Живет небесная душа.Она о небе не жалеет,Забыла райское житье,С упрямой нежностью лелеетЖилище страшное свое,И на потеху важным дурамВ дворцовой зале расписнойВсе плачется за каламбуром,За погремушкой шутовской.Париж. 1928
199. «В чаще балок всползает по блокам…»
В чаще балок всползает по блокамСинева бутафорских небес,Театральные плотники бокомТащат черный шекспировский лес.А у вешалок в радостном гаме,В смутном гуле оркестровых трубПахнет жаркой охотой, зверями,Синим воздухом девичьих труб.Но бушуют смычки, как пшеница,И над бездной партера ночнойВ ложах розы, как в душных теплицах,Дышат медной и струнной грозой.Ветер аплодисментов — опора:Под рывки опрокинутых нотИ за палочкою дирижераВы взлетаете с ветром, и вотМы завидуем легкости этой,Этой призрачной райской стране,Где за рампой, в обилии света,Вы живете в раю, в полусне.
200. «В лазурь отлетаем мы оба…»
В лазурь отлетаем мы оба:Вот перекликаемся мыВ безлиственных рощах, в сугробахТуманной и нежной зимы.И в этом приснившемся мире,Где райские пальмы, как дым,Нам сладко кружиться в эфире,Летать по холмам голубым.