Помощница Харнетта, сурового вида женщина лет тридцати с небольшим, провела Джэнсона в кабинет своего шефа. Огромное помещение, отделанное в современном стиле, скудно обставленное, выходило окнами от потолка до пола на юг и восток. Яркий свет полуденного солнца, проходя сквозь тонированные стекла, смягчался до прохладного сияния. Харнетт сидел за письменным столом, разговаривая по телефону. Помощница, вопросительно глядя, остановилась в дверях. Харнетт махнул рукой, предлагая Джэнсону садиться, и его жест был похож на не терпящий возражений приказ.
– В таком случае нам придется пересмотреть все наши контракты с фирмой «Ингерсолл-Рэнд», – сказал Харнетт своему невидимому собеседнику. На нем была бледно-голубая рубашка с белым воротником; закатанные рукава открывали мускулистые руки. – Если она отказывается от заявленных цен, мы считаем себя вправе искать другого поставщика. Пошли их ко всем чертям. Все контракты аннулируются.
Джэнсон опустился в черное кожаное кресло напротив, опущенное на пару дюймов ниже того, в котором сидел Харнетт, – грубый режиссерский трюк, для Джэнсона свидетельствующий не столько о недосягаемости хозяина кабинета, сколько о каких-то его проблемах. Не стесняясь, Джэнсон сверился с часами и, недовольно нахмурившись, огляделся вокруг. Из окон углового кабинета Харнетта, взлетевшего на двадцать седьмой этаж, открывался впечатляющий вид на озеро Мичиган и центральную часть Чикаго. Верхний этаж, высокое кресло: Харнетт ясно давал знать, что достиг самой вершины.
Сам Харнетт внешне чем-то походил на пожарный гидрант – невысокий, коренастого телосложения, говорящий скрежещущим голосом. Джэнсон слышал, что Харнетт гордится тем, что регулярно объезжает все строительные объекты своей компании, разговаривая с прорабами так, словно сам когда-то работал в этом качестве. У него на самом деле был самоуверенный апломб человека, начинавшего простым строителем и своим трудом поднявшегося в этот угловой кабинет. Но в действительности все произошло не совсем так. Джэнсону было известно, что Харнетт с отличием окончил Школу управления Келлога на Северо-Востоке и является скорее строителем-финансистом, чем строителем-инженером. Свою корпорацию «Харнетт» он создал, скупая по дешевке дочерние компании в те моменты, когда они испытывали серьезные денежные затруднения. Раньше других поняв, что строительный бизнес живет циклами, Росс Харнетт посредством умелых, своевременных денежных вливаний по бросовой цене сколотил процветающую компанию.
Наконец, положив трубку, Харнетт повернулся к Джэнсону и некоторое время молча смотрел на него.
– Стиви говорит, у вас репутация высококлассного специалиста, – скучающим тоном произнес он. – Быть может, я знаю кое-кого из ваших клиентов. С кем вы работали?
Джэнсон недоуменно посмотрел на него. Ему что, устраивают
– Большинство клиентов, с которыми
– Значит, будете молчать, словно деревянный идол, да? – раздраженно спросил Харнетт.
– Прошу прощения?
– Я тоже вынужден просить прощения, поскольку у меня сложилось впечатление, что мы напрасно отнимаем друг у друга время. Вы человек занятой, я тоже человек занятой, так что у нас нет времени сидеть и без толку пререкаться. Я знаю, Стиви почему-то взбрело в голову, что наше судно дало течь. На самом деле это не так. Все дело в том, что по своей природе в нашем бизнесе бывают взлеты и падения. Стиви еще слишком зелен, чтобы это понять. Я своими руками создал эту компанию, и я знаю, что происходит в каждой конторе и на каждой строительной площадке в двадцати четырех странах мира. И для меня большой вопрос, нужен ли нам специалист по внутренней безопасности. Из того немногого, что мне довелось о вас услышать, я понял, что ваши услуги ценятся недешево. Лично я являюсь страстным поборником бережливости во всем. Для меня бездефицитный бюджет – все равно что Священное Писание. Постарайтесь хорошенько уяснить – каждый потраченный цент должен себя оправдать. Если какое-то вложение не дает результата, этому не бывать. Эту коммерческую тайну нашей корпорации я готов вам открыть. – Харнетт откинулся назад, словно паша, ожидающий, пока раб нальет ему чай. – Но вы попробуйте меня переубедить, хорошо? Я сказал свое слово. Теперь я с радостью обращаюсь в слух.
Джэнсон слабо улыбнулся. Придется извиниться перед Стивеном Бертом – он сомневался, что расположенный к его другу человек назовет его «Стиви», – но, похоже, здесь провода замкнулись. Джэнсон принимал далеко не все предложения из тех, с которыми к нему обращались, и уж это дело ему определенно не нужно. Надо как можно быстрее выпутываться из этого дурацкого положения.
– Я даже не знаю, что сказать, мистер Харнетт. Судя по вашим словам, у вас все под строгим контролем.
Харнетт кивнул без улыбки, признавая очевидное наблюдение.
– В моем корабле нет течи, мистер Джэнсон, – с самодовольной снисходительностью заявил он. – Наша деятельность по всему миру чертовски хорошо защищена. Так было всегда, и у нас еще ни разу не возникало никаких проблем. Не было ни утечки информации, ни провалов, ни даже крупных недостач. И, по-моему, кому как не мне это знать – тут мы с вами согласимся?
– Глава компании, не знающий, что происходит у него дома, только тешит себя иллюзиями, что является руководителем, ведь так? – спокойно откликнулся Джэнсон.
– Вот именно, – просиял Харнетт. – Вот именно. – Он устремил взгляд на устройство внутренней связи. – Послушайте, вас рекомендовали с лучшей стороны – я хочу сказать, Стиви ни о ком так высоко не отзывался, и я не сомневаюсь, вы знаете свое дело. Я очень признателен за то, что вы к нам заглянули, и, как я уже говорил, мне только остается пожалеть, что мы напрасно отняли ваше время…
Джэнсон отметил множественное число: «мы». Здесь чувствовался неприкрытый подтекст: «Я сожалею о том, что член высшего руководства компании доставил неудобство нам обоим». Можно не сомневаться, в самом ближайшем будущем Стивен Берт станет объектом уничижительных насмешек. Но все же Джэнсон решил позволить себе сказать на прощание несколько слов, хотя бы ради друга.
– Ничего страшного, – сказал он, поднимаясь с кресла и пожимая протянутую через стол руку. – Рад был услышать, что у вас все в полном порядке. – Склонив голову набок, он как бы мимоходом добавил: – Да, кстати, как насчет вашего «запечатанного предложения», которое вы только что направили по поводу контракта в Уругвае?
– Что вам об этом известно?
Харнетт встрепенулся; был задет обнаженный нерв.
– Вы ведь запросили девяносто три миллиона пятьсот сорок тысяч, не так ли?
Харнетт залился краской.
– Подождите. Я одобрил наше предложение только вчера утром. Черт побери, откуда вам известно…
– На вашем месте я был бы очень встревожен тем обстоятельством, что вашему французскому конкуренту, компании «Суэц Лионне», также известны эти цифры. Полагаю, вы скоро узнаете, что предложенная ими стоимость будет ровно на два процента ниже.
– Стивен Берт не сообщил мне никакой информации. Кроме того, он занимается исключительно производством и не имеет никакого отношения к финансовым делам – разве ему известна сумма контракта?
Харнетт растерянно заморгал.
– Нет, – помолчав, признался он. – Берт никак не мог о ней узнать. Проклятие,
– Однако, как видите, кое-кому она уже известна. Далее, ведь вас в этом году конкуренты обойдут уже не в первый раз, не так ли? Если точнее, за последние девять месяцев вас оставили с носом более десяти раз, причем все время из-за каких-то мелочей. А именно, из пятнадцати ваших предложений одиннадцать
