которые могут это сделать.
У Холкрофта словно гора свалилась с плеч. Еще одно препятствие осталось позади.
— Я так рад, что познакомился с вами... — признался он Кесслеру. — И вдвойне рад тому, что вы именно такой, какой вы есть на самом деле.
— Не торопитесь с выводами. Вы ждете ответа на вопрос, присоединюсь ли я к вам? Честно говоря, я...
— Я пока не требую от вас ответа, — перебил его Ноэль. — Вы были искренни со мной, поэтому я должен ответить откровенностью на откровенность. Я еще не все рассказал. Сегодня...
— Сегодня? — встревожился Кесслер. Он явно был в замешательстве.
— Да. Всего пару часов назад, если быть точнее.
— И что же произошло... сегодня? Ноэль подался вперед:
— Мы знаем о «Возмездии» и «Одессе». Мы не уверены, какой информацией о Женеве они располагают, но я чертовски хорошо представляю, как они будут действовать, когда раскопают достаточное количество фактов. Далее. Мы знаем о людях из «Вольфшанце». Кто бы они ни были, они ничем не лучше других — такие же сумасшедшие; но неким странным образом они сейчас на нашей стороне, поскольку заинтересованы в успехе Женевы. Однако есть еще одна сила. Кто-то — или что-то — гораздо могущественнее прочих. Я обнаружил это сегодня вечером.
— Что вы имеете в виду? — Голос Кесслера ничуть не изменился.
— От самого отеля за мной была слежка. Какой-то мотоциклист ехал за моим такси через весь Берлин.
— Мотоциклист?
— Да. Я, как последний идиот, привел за собою хвост, но, поняв, что сглупил, решил остановить шпика. И мне это удалось. Правда, дело обернулось несколько иначе, чем я предполагал. Мотоциклист не принадлежал ни к «Одессе», ни к «Возмездию». Он ненавидел и тех и других, обзывая их не иначе как мясниками и клоунами.
— Он называл их... — Кесслер на мгновение умолк. Потом, восстановив цельность рассыпавшейся было картины, попросил: — Расскажите мне по порядку обо всем, что случилось. Вспомните все, что он говорил.
— У вас есть какие-либо предположения?
— Нет... Никаких. Мне просто интересно. Расскажите, пожалуйста.
Холкрофту не составило труда припомнить все подробности. Преследование, засада, короткий разговор, выстрел. Когда он закончил рассказ, Кесслер попросил его снова воспроизвести разговор со шпиком в черной кожаной куртке. Потом еще раз. И еще один раз.
— Кто это был? — спросил Холкрофт. Он видел, что Кесслер осведомлен лучше. — Кто
— Но откуда они могут знать о Женеве?
— Видите ли, сохранить в тайне финансовую аферу подобного масштаба практически невозможно: ведь с территорий оккупированных стран, со счетов вермахта и министерства финансов были похищены сотни миллионов. А потом эту громадную сумму еще размещали в Швейцарии, — объяснил Кесслер.
Что-то смутило Холкрофта в словах Кесслера, но он не мог определить причину беспокойства.
— Какой им толк от всего этого? — недоумевал он. — Денег им все равно не получить. Все, что в их силах, — это на многие годы завалить работой суды. Где тут выгода?
— Вы не понимаете нацистских ультра. Никто из вас никогда их не понимал. Для наци важен не только собственный успех. В равной степени они заинтересованы в чужом провале. Деструктивность — неотъемлемая черта нациста.
За портьерой внезапно возникла шумная возня. Кто-то упал, что-то с треском обрушилось, раздались крики; перекрывая общий гвалт, завизжала какая-то женщина.
Полог дернулся в сторону, и в открывшемся проеме. Вдруг возник силуэт какого-то мужчины. Он бросился было вперед, но неожиданно повалился кулем на стол, тараща выпученные глаза. Изо рта и горла незнакомца хлестала кровь, лицо корчилось от боли, а тело билось в конвульсиях. Скребя пальцами по столу, он попытался вцепиться в край столешницы и, хватая ртом воздух, прошептал:
— 'Вольфшанце'... Солдаты «Вольфшанце»...
Подняв голову, он хотел что-то крикнуть, но дыхание его оборвалось, и он со стуком уронил голову на стол. Незнакомец в черной кожаной куртке был мертв.
Глава 26
Следующие несколько мгновений были для Ноэля столь же непонятными, сколь и суматошными. Пивную заполнили громкие крики и визг, в зале поднялась паника. Истекающее кровью тело сползло со стола и распласталось на полу.
— Руди! Руди! — закричал Эрих.
— Господин Кесслер! Следуйте за мной!
— Быстро! — рявкнул профессор.
— Что?
— Сюда, друг мой! Вас не должны здесь видеть.
— Но это же он!
— Молчите, Ноэль. И держитесь, пожалуйста, за мою руку.
— Что?.. Где?..
— Ваш кейс! Бумаги!
Холкрофт сгреб документы и сунул их в портфель. В следующую секунду он обнаружил, что его втолкнули в круг глазеющих на него зевак. Ноэль не соображал, куда его ведут, но понимал, что они уходят прочь от трупа, и этого для него было достаточно. Он слепо следовал за другими.
Кесслер вел его сквозь толпу. Впереди Кесслера управляющий теснил публику, расчищая дорогу к запертой двери слева под лестницей. Он вытащил из кармана ключ, открыл дверь, быстро затолкал их внутрь, вошел сам, захлопнул дверь и повернулся к Кесслеру:
— Не знаю, что и сказать, джентльмены! Это ужасно. Пьяная свара.
— Не переживай, Руди. И спасибо тебе, — ответил Кесслер.
— Naturlich. Люди вашего ранга не могут быть замешаны в таких делах.
— Ты очень добр. Есть здесь дверь на улицу?
— Да, над нами. Мой личный служебный вход. Дверь вела в проулок.
— Сюда, — показал Кесслер в сторону улицы. — Там припаркован мой автомобиль.
Они быстро пересекли проулок, вышли на Курфюрстендамм и повернули налево. Справа, у входа в пивную, собралась возбужденная толпа, а чуть подальше Ноэль разглядел спешащего к месту происшествия полицейского.
— Быстро! — приказал Кесслер и, едва они нырнули в шикарный «мерседес», завел двигатель; не прогрев его, сразу включил передачу, и машина понеслась на запад.
— Тот человек... в куртке... это он за мной шпионил... — произнес Холкрофт шепотом.
— Я догадался, — ответил Кесслер. — Он-таки нашел дорогу назад.
— Боже мой! — вскричал Ноэль. — Что же я наделал?!
— Вы не убили его, если только вы это имеете в виду. — Холкрофт обалдело уставился на Кесслера:
— Что?!
— Вы не убили того человека, — повторил Кесслер.
— Но я выстрелил! Я в него попал!
— Я и не сомневаюсь. Просто пуля не убила его.
—
— Очевидно, вы не обратили внимание на его горло. Парня задушили гарротой.
— Болдуин... в Нью-Йорке... — ужаснулся Ноэль. — «Вольфшанце» в Берлине, — ответил Кесслер. —
