Завещание Холкрофта

скажете им, что делать. Иоганн, Кесслер, даже Ноэль Холкрофт, если не выйдет из игры, все должны быть убиты. Эти деньги не должны покидать Женеву.

– Я уговорю Ноэля.

– Надеюсь. Но все может оказаться не так просто, как вы думаете. Его прекрасно обработали. Он глубоко верит даже в реабилитацию отца, которого никогда не знал.

– Откуда вы знаете?

– От его матери. Многие годы мы считали ее частью плана Клаузена и все эти годы жили ожиданием. Но когда встретились с ней, то узнали, что она вне всего этого. Она лишь мостик, ведущий к источнику. Кто еще, кроме Ноэля Клаузена-Холкрофта, чье истинное происхождение вычеркнуто из всех документов, но не из его сознания, согласится с условиями секретности женевского документа? Нормальный человек попросил бы юридического и финансового совета. Но Холкрофт, верный своему завету, все решает сам.

– Его следует убедить, – сказала Хелден. – Он сильный человек, человек чести. Как им удалось так обработать его?

– А почему каждый убежден в правоте своего дела? – спросил старик риторически. – Мы знаем, что есть люди, которые хотели бы остановить его. Мы читали доклады из Рио. Опыт Холкрофта с Морисом Граффом, обвинения, имеющиеся в посольстве. Все это было похоже на шараду; никто не пытался убивать его в Рио, но Графф хотел, чтобы он думал именно так.

– Графф из ОДЕССЫ?

– Никоим образом. Он один из руководителей ложной «Вольфшанце»… единственной «Вольфшанце» в настоящее время. Я хотел сказать, был руководителем: он мертв.

– Что?

– Застрелен вчера человеком, оставившим записку, что это возмездие португальских евреев. Работа вашего братца, разумеется. Графф был слишком старым и сварливым. Он отслужил свое.

Хелден поставила стакан с бренди на пол. Она обязана задать этот вопрос.

– Герр Герхард, почему вы не разоблачили Женеву?

Старик взглянул на нее испытующе.

– Потому что разоблачение Женевы – это всего лишь полдела. Как только мы сделали бы это, нас бы сразу убили, что нелогично. Есть кое-что еще.

– Кое-что?

– Вторая часть. Кто такие «Дети Солнца»? Как их звать? Где они? Основной список был составлен тридцать лет назад, он должен быть у вашего брата. Больше сотни страниц – список где-то спрятан. Фон Тибольт скорее сгорит в огне, чем скажет, где находится список. Но должен быть еще один список! Краткий, возможно, всего на нескольких страницах. Он хранит его либо при себе, либо где-то поблизости. Этот список тех, кто получит средства фонда. Это доверенные люди «Вольфшанце». Вот этот список надо найти во что бы то ни стало. Вы передадите приказ солдатам Хар Шхаалаф: предупредить перевод средств и найти список. Это наша единственная надежда.

– Я передам им, – ответила Хелден. – Они найдут его. – Она отвернулась, задумавшись о другом. «Вольфшанце». Даже письмо, написанное Ноэлю Холкрофту тридцать лет назад, умоляющее и угрожающее, было частью этого чудовищного плана. «Они появляются и угрожают от имени орлов, но ведут себя как звери».

– Ноэль мог не знать этого.

– Мог. Название «Вольфшанце» внушало благоговейный страх, было символом мужества. Это единственная «Вольфшанце», с которой связывал себя Холкрофт. Он не имел представления о другой, отвратительной. Никто не знал о ней. Кроме одного человека.

– Полковника?

– Да, кроме Фалькенгейма.

– Как ему удалось спастись?

– В основном благодаря случаю. Неразберихе при установлении личности. – Герхард прошел к камину и помешал поленья кочергой. – Среди великанов «Вольфшанце» находился командир Бельгийского сектора Александр фон Фалькенхаузен. Фалькенхаузен. Фалькенгейм. Клаус Фалькенгейм выехал из Восточной Пруссии в Берлин на встречу. Когда попытка покушения на Гитлера провалилась, каким-то чудом Фалькенхаузену удалось связаться по радио с Фалькенгеймом и рассказать тому о катастрофе. Он умолял Клауса оставаться в стороне. Он будет тем «соколом», которого схватят. Другой «сокол» лоялен Гитлеру; он, Фалькенхаузен, это подтвердит. Клаус возражал, но понял необходимость этого. Надо довести дело до конца. Кто-то должен выжить.

– Где мать Ноэля? – спросила Хелден. – Что знает она?

– Сейчас она знает все. Будем надеяться, что ее не охватила паника. Мы потеряли ее в Мексике. Полагаем, что она пытается найти своего сына в Женеве. Ей это не удастся. Как только ее выследят, она умрет.

– Нам надо найти ее.

– Не за счет других приоритетов, – ответил старик. – Понимаете, сейчас существует только одна «Вольфшанце». Вывести ее из строя – главнейшая задача. – Герхард положил кочергу на пол. – Вы увидите доктора Литвака сегодня ночью. Его дом вблизи клиники, чуть выше, на холме в двух километрах севернее. Холм достаточно крут, радио функционирует там хорошо. Я вам дам…

В комнате раздалось гудение. Оно отражалось от стен так сильно, что Хелден почувствовала вибрацию во всем теле и вскочила на ноги. Герхард отвернулся от камина и уставился в узкое окно в левой стене. Казалось, он изучает грани стекла, дотянуться до которых не может.

– Это система ночного видения. Она способна воспринимать образы в темноте, – сказал он, пристально вглядываясь. – Это мужчина. Я не знаю его. – Он подошел к столу, вытащил небольшой пистолет и протянул его Хелден.

– Что я должна делать? – спросила она.

– Спрячьте его под юбкой.

– Вы не знаете, кто это? – Хелден приподняла юбку, спрятала оружие и уселась в кресло, глядя на дверь.

– Нет. Он приехал вчера. Я видел его на площади. Может быть, один из наших, а возможно, и нет. Я не знаю его.

Хелден услышала за дверью шаги. На момент они затихли, и наступило молчание. Затем послышался частый стук в дверь.

– Герр Герхард?

Старик ответил своим высоким монотонным голосом, каким разговаривал на площади:

– Силы небесные, кто это? Уже очень поздно, и я молюсь.

– У меня есть новости из Хар Шхаалаф.

Старый человек вздохнул с облегчением и кивнул Хелден.

– Это наш человек, – сказал он, отодвигая засов. – Никто, кроме нас, не знает о Хар Шхаалаф.

Дверь открылась. На какой-то момент Хелден застыла, затем соскользнула с кресла и растянулась на полу. Фигура в дверях держала в руке длинноствольное оружие; звук выстрела раздался как гром. Сбитое с ног, превращенное в изуродованную кровавую массу тело Герхарда прогнулось назад, на мгновение повисло в воздухе, а затем упало на стол.

Хелден затаилась за кожаным креслом, нащупала под одеждой пистолет.

Снова раздался выстрел, такой же громоподобный, как и первый. Кожаная спинка кресла взорвалась. Еще один, и она почувствовала колющую боль в ноге. Кровь начала просачиваться сквозь чулок.

Она подняла пистолет и несколько раз нажала на курок, целясь и не целясь в огромную фигуру в дверях.

Услышала, как мужчина застонал. В панике она ударилась о стенку и, словно загнанное в угол животное, была готова расстаться со своей никчемной жизнью. Слезы заливали ее лицо, когда она снова и снова нажимала на спусковой крючок, пока выстрелы не прекратились. В ужасе она закричала – у нее не осталось ни одного патрона. Она молила бога, чтобы он послал ей быструю смерть.

Она слышала свои стоны – она слышала их, – как будто парила в небесах и