Маколиф повернулся и решительно зашагал прочь, в тот же узкий проход. Он был уверен, что ошеломленный Фергюсон кинется за ним следом. И тот не заставил себя ждать. Джеймс был близок к истерике. Но Алекс не останавливался и не оглядывался.
– Маколиф! Мистер Маколиф! Подождите, пожалуйста! – Он чуть не плакал. Английская речь звучала странным диссонансом в этом узком ущелье, заполненном размеренными голосами ямайцев. – Подождите! Простите меня! Простите… Извините, позвольте пройти, извините…
– Эй, чел, не толкайся!
Если слова не могли остановить Фергюсона, то преграда из живых тел действовала более эффективно. Алекс слышал, что юноша все-таки его догоняет. Он усмотрел какой-то черный юмор в этой ситуации – один белый гонится за другим белым по темному переулку, полному черных…
Он уже был в двух шагах от Дюк-стрит, когда почувствовал на своей руке пальцы Фергюсона.
– Пожалуйста!.. Нам нужно поговорить… Но не здесь.
– А где?
Они вышли на тротуар. Впереди стояла длинная повозка с фруктами и овощами. Ее владелец в сомбреро бойко торговал, накладывая товар на старинные весы; несколько маленьких оборванцев воровали бананы с противоположного края. Фергюсон продолжал держать Алекса за руку.
– Давайте в «Девон-Хаусе». Это туристский…
– Я знаю.
– Там есть ресторан на открытом воздухе.
– Когда?
– Через двадцать минут.
Алекс подъехал на такси. «Девон-Хаус» представлял собой здание в георгианском стиле, символизирующее собой эпоху британского могущества и белых, европейских, денег. Перед величественными колоннами расстилались круглые цветочные клумбы; вокруг многочисленных фонтанов вились аккуратные дорожки, посыпанные мелким гравием. Открытый ресторан располагался чуть в стороне, за высокой живой изгородью тщательно подстриженного кустарника. Так что обедающие были вполне избавлены от посторонних взглядов. Алекс насчитал всего шесть столиков. Очень маленький ресторан. Здесь очень трудно следить за кем-то, оставаясь незамеченным.
Может, Фергюсон и не так уж неопытен, как показалось с первого взгляда.
– Эй, привет, старина!
Алекс обернулся. Это Фергюсон вопил от центрального фонтана. Теперь он был увешан всяческой фотоаппаратурой, сумками и прочей ерундой, привезенной с собой.
– Привет, – откликнулся Алекс, соображая, что за новую роль тот придумал для себя.
– Сделал парочку потрясающих кадров, – громко сообщил Джеймс. – Это же сама история! – Он приостановился, чтобы щелкнуть Алекса, а затем подошел поближе.
– Все это смешно, – отреагировал Алекс. – Кого ты хочешь одурачить?
– Я знаю, что я делаю. Пожалуйста, подыграйте мне немного, – ответил негромко юноша и вновь заорал, прицеливаясь во все стороны фотоаппаратом: – А вы знаете, что в этом кирпичном здании раньше был военный трибунал? А эта дорожка ведет на задний двор, где находилась солдатская гауптвахта.
– Ну надо же!
– Однако время к двенадцати, старина! Как насчет пинты пивка? – продолжал Фергюсон бодрым голосом. – Или в качестве аперитива по стаканчику рома, а потом пообедаем?
Два столика этого маленького ресторана были заняты. Две пары, явно туристы, судя по соломенным шляпам и солнцезащитным очкам, не проникшиеся красотами «Девон-Хауса». Они увлечены собой, решил Алекс, и проблемами покупок в беспошлинной зоне. Понятно, что ни Фергюсон, ни он сам их не интересуют. А это главное.
Усталый официант в несвежем белом пиджаке принес ром. Интересно, этот не пел и не пританцовывал, отметил Алекс. Да, здесь не видно никакой деловой активности. Кингстон – не Монтего-Бей.
– Я расскажу вам, как все это произошло, – громким шепотом заговорил Фергюсон. Он заметно нервничал. – Все, что я знаю. Я работал для Фонда Крафта. Вам, конечно, это известно.
– Разумеется. И условием вашего участия в экспедиции было прекращение всяческих контактов с ним. Вы согласились.
– У меня не было выбора. Когда мы сошли с самолета, вы с Элисон остались сзади, а Уайтхолл и Йенсены пошли к месту выдачи багажа. Я решил сделать несколько снимков аэропорта… Таким образом я очутился где-то посередине. Я прошел через зал прилета, и первым, кого я увидел, был Крафт. Не сам, разумеется, а его сын. Фондом теперь руководит сын. Я попытался избежать встречи с ним. У меня были для этого все основания: в конце концов, именно он меня вытурил. Но мне это не удалось. Я был изумлен его поведением. Он рассыпался в любезностях, заявив, что я сделал выдающуюся работу, которую не оценили по достоинству, что он специально приехал в аэропорт, чтобы принести свои глубочайшие извинения, потому что узнал, что я в составе этой экспедиции. – Фергюсон приложился к стакану, пристально рассматривая кирпичную стену и находясь в явном затруднении с продолжением своей истории.
– Ну что ж. Пока что я узнал только о неожиданно приятной встрече, – подтолкнул его Алекс.
– Вы должны меня понять. Все это было настолько странно… Как вы сказали – неожиданно. Пока он распинался, подошел парень в униформе и спросил, не я ли Фергюсон. Я подтвердил, тогда он сообщил, что вы застряли и просите меня помочь отправить ваш багаж в отель. Для этого надо просто написать записку для авиакомпании, и они все сделают. Конечно, Крафт предложил свою помощь. Все это казалось такой мелочью, к тому же происходило с такой скоростью, что я немного растерялся. Я написал записку, парень в форме взял ее и сказал, что обо всем позаботится. Крафт при этом сунул ему чаевые, не знаю сколько, но, наверное, немало.
– Какая форма была на этом парне?
– Не знаю. Я не старался запомнить. Униформа, тем более в чужой стране, всегда кажется одинаковой.
– Дальше.
– Крафт предложил выпить. Я сказал, что не могу, но он настаивал, сцену я устраивать не хотел, а вы все не появлялись. Теперь вы понимаете, почему я согласился?
– Не имеет значения. Дальше.
– Мы поднялись в тот зал наверху… Ну, из которого еще летное поле видно, как он называется…
– Обозрения.
– Что?
– Он называется «зал обозрения». Пожалуйста, дальше.
– Да. Я волновался. Я сказал ему, что мне надо получить мой собственный багаж и что все будут беспокоиться. Мне очень не хотелось, чтобы вы искали, куда я делся… особенно при таких обстоятельствах.
Фергюсон отпил еще глоток. Маколиф подавил раздражение и ровно произнес:
– Думаю, пора переходить к делу, Джимбо-чел.
– Надеюсь, эта кличка ко мне не прилипнет. Паскудный вечер был вчера.
– Этот может оказаться еще хуже, если ты не продолжишь.
– Да, я понимаю… Крафт сказал, что вы задержитесь в таможне как минимум на час, а остальным сообщили, что я занялся фотографированием и сам доберусь до «Кортле». Все это было очень странно. Потом он резко сменил тему. Он заговорил о фонде. Он сказал, что они сейчас на волосок от решения главной проблемы в технологии обработки волокон баракоа и что все это благодаря моей работе. И по причинам юридического и морального характера они бы очень хотели, чтобы я вернулся в Фонд Крафта. И что мне полагается процент от прибыли… Вы понимаете, что это означает?
– Если это все, что ты собирался мне сказать, можешь начинать работать на них с сегодняшнего дня.
– Миллионы! – продолжил Фергюсон, не реагируя на реплику Алекса. – Настоящие миллионы долларов… Конечно, не сразу, через несколько лет. У меня никогда не было денег. Вечно с дырой в кармане. Мне пришлось залезть в долги, чтобы купить это оборудование, об этом вам известно?
– Догадывался. Но теперь с этим покончено. Теперь ты работаешь на Крафта.
