Патрульные Апокалипсиса

– Не было такого приказа, так что подписать я его не мог. Где вы?

– А вы, черт возьми, как думаете?

– Здесь, в Вирджинии?

– Я лишь надеюсь, мой следующий звонок не так вас расстроит, потому что, если все плохо, вам придется устроить у себя генеральную уборку.

– Компьютеры «АА-ноль»?

– Поищите что-то менее сложное, более присущее человеку. – Соренсон бросил трубку. – Пошли, майор.

Двое блицкригеров лежали на постелях на боку. Когда звякнули, открываясь, двери, ни один не пошевелился. Директор отдела консульских операций подошел к каждому и отдернул одеяла. Оба были мертвы, глаза в шоке широко открыты, из закрытых ртов все еще сочилась кровь, а затылки, снесенные выстрелом, запачкали стены.

Снизу в столовую долетали синкопированные звуки джазового ансамбля, они смешивались с вибрирующим шумом, доносившимся с Бурбон-стрит Французского квартала в Новом Орлеане.

За большим столом сидели шестеро мужчин и женщин. Все, кроме одного, были одеты относительно официально – консервативные костюмы и галстуки, строгая деловая одежда у женщин. И опять-таки все, кроме одного, были белые, аккуратные, имели такой вид, будто их еще детьми взяли из альманахов Лиги плюща много десятилетий назад, когда квоты что-то значили. Возраст их колебался от сорока до семидесяти с лишним, и всех до одного окружала атмосфера настороженного превосходства, будто они постоянно находятся в присутствии надоедливых подчиненных.

В группу входили мэры двух больших городов Восточного побережья, трое видных конгрессменов, один известный сенатор, один президент похожей на спрута компьютерной корпорации и очень модно одетая женщина, главный представитель организации «Христиане за нравственное Правительство». Они сидели выпрямившись на стульях, скептически глядя на человека во главе стола, большого, грузного, со смуглой кожей, в белом пиджаке сафари, застегнутом лишь наполовину, и в больших темных очках, скрывавших глаза. При крещении ему дали имя Марио Маркетти; в досье ЦРУ этот человек числился под прозвищем Дон Понткартрен. Он держал речь.

– Я хочу, чтоб мы поняли друг друга. – Голос его звучал тихо и размеренно. – У нас с вами то, что историки могли бы назвать конкордатом, договоренностью между группировками, которые не обязательно согласны во всем, но у которых есть общая программа, позволяющая им сосуществовать. Моя мысль понятна?

Гул одобрения и легкие кивки головой нарушил сенатор:

– Это звучит довольно вычурно, господин Маркетти. Не проще было бы сказать, что обе стороны чего-то хотят и могут помочь друг другу?

– Нельзя сказать, что ваши речи в сенате, сэр, отличаются такой прямолинейностью. Но вы правы. Обе группировки могут оказать друг другу содействие.

– Поскольку мы раньше не встречались, – сказала модно одетая женщина, представительница христиан с крайне правыми взглядами, – скажите, как вы можете помочь нам? Даже говоря это, я нахожу вопрос несколько уничижительным.

– Хватит задирать свой дерьмовый нос, – тихо сказал Дон Понткартрен.

– Что?!

Сидевшие за столом были скорее поражены, чем рассержены или смущены.

– Что слышали, – продолжал Маркетти. – Это вы пришли ко мне, не я вас разыскивал. Может, вы просветите ее высочество, господин Компьютер?

Все взглянули на президента одной из самых крупных компьютерных корпораций.

– Мы провели тщательное расследование, – ответил стройный мужчина в строгом сером костюме. – Нам было крайне важно пресечь дальнейшие изыскания моего любопытного подчиненного – негра, мы наняли его… понятное дело… в косметических целях. Он усомнился в наших двойных поставках в Мюнхен – пункт назначения Хаусрюк, проследил даже, кто получатель, хотя, естественно, у нас было прикрытие. Уволить его, конечно, не могли, и я полетел за тысячи миль, чтобы встретиться с господином Маркетти.

– Который провел свое собственное расследование, – спокойно продолжил Дон Понткартрен с дружеской улыбкой. – Я хочу сказать – зачем калечить очень умного негра с высокими учеными степенями? Смысла нет. Так что, прежде чем отправить этого джентльмена на тот свет, я попросил своих помощников провести небольшое расследование – скажем, проникнуть в его домашний кабинет… Бог ты мой, господин Компьютер, он ведь был у вас на хвосте, почти поймал вас. В его записях в запертом ящике стола все было сказано. Вы отправляли очень сложное оборудование по смехотворной цене людям, о которых никто не слышал, а получали его те, о которых никто не знал. Это большая небрежность с вашей стороны, сэр, очень непрофессионально! Господин, о котором идет речь, собирался сообщить властям в Вашингтон… Однако мы взялись за вашу проблему, и у вас появился некий партнер – «некий» – это рабочий термин.

– Не вижу связи, – настаивала модно одетая христианка, глядя на него так, будто перед ней бородавчатая лягушка.

– Не увидите один раз – ваша вина. Дважды – уже моя. Не упустите еще раз.

– Ну знаете!

– Не оскорбляйте, пожалуйста, нас обоих, – спокойно продолжал Маркетти. – Наши compaires[129] в Германии не узнали, куда идет груз, – это плюс для вашей стороны, – но они узнали, кто его получает.

– Мне кажется, сказано уже достаточно, – вмешался мэр большого северовосточного города. – Вы не представляете, насколько переплетены преступность и национальные меньшинства. Необходимо принять срочные меры.

– Basta! – впервые повысил голос Дон Понткартрен. – Займитесь образованием, настоящим! Я и «грязный итальяшка», и «макаронник», а совсем недавно нам и работу не давали… только кирпичи класть да сады выращивать. Потом пришли умницы – Джанини и Фермисы – наследие да Винчи, Галилея, да, даже Макиавелли. Но вы не пожелали принимать нас… Не говорите мне о меньшинствах, господин мэр. И не надо скоропалительных решений, вроде взрывов в гетто. Я знаю историю, а вы нет.

– Что это нам дает? – спросил другой расстроенный мэр, глава одного из больших городов в Пенсильвании.

– Что дает, я сейчас скажу, – ответил Маркетти. – Вы мне не нравитесь, и я вам не нравлюсь. Вы считаете меня грязным итальяшкой, а я вас недоумками, но мы можем работать вместе.

– Учитывая ваше предосудительное раздражение, – сказала другая женщина чопорного вида с волосами, собранными в строгий пучок, – мне это не представляется возможным.

– Позвольте объяснить, дорогая леди.

Дон Понткартрен наклонился над столом; в раскрытом вороте куртки виднелась волосатая грудь. Его низкий голос опять зазвучал спокойно и тихо:

– Вам нужна страна и правительство – пожалуйста, мне все равно. Мне же нужен доход от управления страной и правительством. Quid pro quo. Я вас не трогаю, а вы меня. Я делаю за вас грязную работу – раньше ее делал и готов делать в будущем, – а вы даете огромные государственные заказы тем, кому я скажу. Все очень просто. Для вас это проблема?

– Не думаю, – сказал сенатор. – Уверен, прецеденты есть. Один заботится о благе всех.

– Естественно, – согласился мафиози. – Возьмите Муссолини и Гитлера, дуче и фюрера. Это небо и земля, но они подпитывали глобальную прибыль от войны. К несчастью, оба были параноиками, одержимые манией непобедимости. А мы нет, поскольку война в нашу задачу не входит. У нас другие цели.

– Вы не могли бы описать их, господин Маркетти? – спросил самый молодой за столом мужчина, блондин, постриженный «ежиком», в блейзере известного Массачусетского университета. – Я политолог, заканчиваю докторскую – поздновато, конечно, для моего возраста.

– Все просто, господин Буквоед: политика – это не то, чему учат в школе, – ответил Дон. – Политика – это влияние, а удачная политика – это власть, политическая же власть в своей основе – деньги: что куда и кому идет. Так называемому народу, когда он платит по счету, плевать, куда идут деньги, потому что он