Эндрю вдруг представил себе некий стальной подвал с тысячами тщательно аннотированных ящичков – своеобразный центр коррупции. Это он так считает – коррупция! – но не Арон Грин. Он подумал и о том, что если начать распутывать этот огромный клубок, то работа займет годы, не считая того, что каждый отдельный случай, с которым ему придется столкнуться, – трудно разрешимая загадка.
– Почему, мистер Грин? Зачем все это? – мягко спросил Тривейн.
– То, о чем мы говорим, не для протокола, не так ли?
– Не могу вам этого обещать. Но хочу заметить, что не собираюсь посвятить остаток своей жизни подкомитету. А если я начну вносить в наши досье материалы, касающиеся вас, то мне придется, по- видимому, стать на многие годы придатком Вашингтона. Не собираюсь этого делать и думаю, вам это известно...
– Пошли со мной.
Неожиданно Грин поднялся с кресла – устало, с трудом – и двинулся к стеклянной двери, ведущей к лужайке за домом.
Рядом с дверью была прикреплена к стене вешалка, на одном из ее крючков висело шерстяное кашне. Сняв его, Грин замотал себе шею.
– Я уже совсем старик, – улыбнулся он, – нуждаюсь в тепле... А вы молодой. Холодный воздух вас взбодрит. Слякоть под ногами не причинит вам вреда, если на вас туфли из хорошей кожи. А когда я был мальчишкой, мне приходилось бегать по зимним улицам Штутгарта в башмаках из заменителя, мои ноги постоянно мерзли...
С этими словами Грин открыл дверь и вывел Тривейна на заснеженный газон. Они направились в дальний конец лужайки, где стоял мраморный столик.
«Летом пьет чай», – подумал Тривейн.
Рядом со столом рос великолепный японский клен, у которого они свернули на узкую дорожку, уводящую куда-то вглубь между кленами с одной стороны и вечнозелеными растениями с другой.
В конце этого своеобразного коридора, возвышаясь примерно на фут над землей, сияла звезда Давида, сработанная из бронзы. Ее размеры не превышали двадцати – двадцати пяти дюймов, и по обе стороны от звезды горел вечный огонь. Казалось, перед ними алтарь, охраняемый двумя мощными полосками пламени. Красиво... И очень грустно.
– Здесь вы не увидите слез, – произнес Грин, – и не услышите печальных речей, мистер Тривейн... Я сделал все это почти пятьдесят лет назад в память о моей жене, моей первой жене, мистер Тривейн, и моего первого ребенка, совсем еще маленькой девочки... В последний раз мы видели друг друга из-за колючей проволоки, за которую невозможно схватиться, не оставив на ней кожу своих рук...
Грин замолчал и взглянул на Тривейна. Он был совершенно спокоен: если воспоминания и причиняли ему боль, то она таилась глубоко в его душе. Но его выдал голос, в котором Тривейн ясно слышал отголоски пережитого ужаса.
– Никогда... Чтобы никогда больше, мистер Тривейн...
Глава 33
Пол Боннер поправил распорку, чтобы железный воротник не так его раздражал, – за время полета из Уэстчестерского аэропорта он изрядно натер себе шею. В Пентагоне сообщил знакомым офицерам о пропущенном лыжном сезоне в Айдахо и намерении наверстать упущенное.
Это было не совсем то, что он собирался рассказать бригадному генералу Лестеру Куперу. Ему он скажет правду. И потребует ответа.
Выйдя на пятом этаже из лифта, Боннер повернул налево и направился к знакомой двери в конце коридора.
Купер уставился на его перевязанную руку и шею и постарался сдержаться. Насилие... Физическое насилие... Он всегда считал его крайней мерой. А они желали. Эти младотурки привыкли к насилию, склонны к нему, на него нарываются... «Что, Господи Иисусе, он натворил? Во что он влез?»
– Что случилось? – спросил генерал холодно. – Что-то серьезное?
– Все в порядке... Но в связи с тем, что случилось, сэр, мне нужна ваша помощь...
– Вы недисциплинированны, майор.
– Извините, шея болит...
– Я ведь даже не знаю, где вы были. И чем я, собственно, могу вам помочь?
– Прежде всего, скажите мне, почему исчезла охрана Тривейна? По чьему приказу? Ведь именно поэтому Тривейн попал в ловушку...
Генерал резко поднялся со своего кресла. Лицо его побледнело. В первые мгновения он, к величайшему изумлению Боннера, даже не мог подобрать нужных слов. Затем, заикаясь, выдавил из себя:
– Что такое?
– Извините, генерал, но я хотел узнать, есть ли у вас информация... Или нет?
– Отвечайте на мой вопрос! – потребовал Купер.
– Хорошо, повторю... Кто-то, знавший пароль «1600», убрал из больницы охранников. И сделано это было для того, чтобы устроить покушение на Тривейна. Именно он был мишенью...
– С чего вы взяли?
– Я был там, генерал...
– Господи ты Боже мой! – воскликнул генерал, усаживаясь на свое место.
