покое Элис и детей. Со мной можешь делать все, что угодно, но пощади их. Прошу тебя!
Лейла тоже сделала шаг к Таннеру и положила руку ему на плечо.
– Не впадай в истерику, Джонни! Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Таннер изумленно взглянул на ее руку и сморгнул слезу.
– Как ты можешь? Пожалуйста, прошу тебя, не нужно больше лгать. Я больше этого не вынесу!
– О какой лжи ты говоришь?
– Вы разве не знаете о банковских счетах в Швейцарии? В Цюрихе?
Лейла убрала руку. Остерманы переглянулись. Затем Берни заговорил:
– Да. Мы знаем о банковских счетах в Цюрихе. Мы сами являемся обладателями двух таких счетов.
Лейла быстро взглянула на мужа.
– Где же вы взяли деньги?
– Мы неплохо зарабатываем… – осторожно ответил Берни. – Ты сам об этом знаешь. Если то, что тебя тревожит, как-то связано с деньгами, почему ты не позвонил моему финансовому агенту? Ты же знаешь Эда Маркума. Надежнее и… честнее его не сыщешь во всей Калифорнии.
Таннер опешил. Легкость ответа Остермана удивила его. Все оказалось так просто!
– А Кардоуны и Тримейны? У них тоже есть счета в Цюрихе?
– Вполне возможно. Как и у половины всех моих знакомых на побережье.
– А у них откуда деньги?
– Почему ты сам не спросишь их об этом? – слегка пожав плечами, тихо сказал Остерман.
– Ты знаешь почему.
– Джон, не глупи! – вмешалась в разговор Лейла. – И Дик, и Джо – вполне преуспевающие люди. Особенно Джо. Я полагаю, нам и не снились его доходы.
– Но почему Цюрих? Зачем вам понадобился именно Цюрих?
– Чтобы иметь большую степень свободы… – уклончиво ответил Берни.
– Вот! Вот именно! Об этом ты говорил мне вчера ночью… «Что ты хочешь больше всего на свете?» Говорил же?
– Я не отрицаю. В Цюрихе действительно больше возможностей приумножить свой капитал.
– С помощью «Омеги»! Через нее вы получаете свои деньги? Через нее, да?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – уже с тревогой произнес Берни.
– Дик и Джо… Они работают на «Омегу»! И ты тоже! «Кусок кожи»… Вы поставляете информацию в Цюрих и получаете за это деньги!
Лейла схватила мужа за руку.
– Телефонный звонок, Берни! И записка!
– Подожди, пожалуйста, Лейла… Слушай, Джонни. Клянусь тебе, я представления не имею, о чем ты говоришь. Вчера вечером я предложил тебе помощь и ничего более. Появилась возможность выгодно вложить капитал. Я предлагал тебе деньги, чтобы ты тоже мог вложить их. Вот и все.
– Ты предлагал мне деньги не за информацию? Не за информацию для «Омеги»?
Лейла вцепилась в руку мужа. Он ответил ей быстрым взглядом, молча приказав успокоиться. Затем он снова повернулся к Таннеру.
– Я не думаю, что ты знаешь что-то такое, что представляет для меня интерес. И я не знаю ни о какой «Омеге». Я представления не имею, что это такое.
– Джо знает! И Дик! Они говорили с Элис и со мной! Они угрожали нам!
– Я не имею к этому никакого отношения. Ни я, ни Лейла.
– О боже, Берни, происходит что-то ужасное! – не выдержав, воскликнула Лейла.
Муж повернулся к ней и мягко взял ее за руку.
– Что бы ни случилось, мы в этом никак не замешаны… Может быть, ты все-таки объяснишь нам, в чем дело? – Он посмотрел на Таннера. – Может быть, мы сможем тебе помочь?
Таннер не сводил с них глаз. Они стояли рядом, взявшись за руки. Он очень хотел им верить. Ему очень нужны были союзники. И он сдался.
Он рассказал им все с самого начала.
Когда он закончил, они несколько минут молча смотрели на него. Начал накрапывать мелкий дождь, но никто его не замечал. Наконец Берни заговорил:
– И ты решил, что я… – Он недоверчиво покачал головой. – Бред какой-то!
– К сожалению, это реальность. Я имел возможность в этом убедиться.
– Ты говоришь, что Элис ничего не знает?
– Мне запретили рассказывать ей.
– Кто запретил? Человек, которому ты теперь не можешь даже дозвониться? Мошенник из Вашингтона, который исчез, напичкав тебя тоннами лжи?
– Здесь был убит человек! Мою семью тоже могли убить в среду днем. Кардоунов и Тримейнов отравили прошлой ночью.
Остерман посмотрел на жену, затем снова перевел взгляд на Таннера.
– Если их действительно отравили… – задумчиво произнес он.
– Ты должен обо всем рассказать Элис. – Голос Лейлы звучал твердо и сурово. – Ты не имеешь больше права скрывать это от нее.
– Да, я понимаю. Я расскажу.
– А потом нам всем нужно выбираться отсюда, – сказал Остерман.
– Куда?
– В Вашингтон. У нас там есть друзья. Один или два сенатора и пара конгрессменов.
– Берни прав. В Вашингтоне вы будете в безопасности.
Дождь усилился.
– Пойдемте в дом, – предложила Лейла, мягко взяв Таннера за плечо.
– Подождите! Мы не сможем там говорить. В доме все прослушивается.
Берни и Лейла вздрогнули как от пощечины.
– Везде? – спросил Берни.
– Я не уверен… Я больше уже ни в чем не уверен.
– Тогда мы не будем говорить об этом в доме. Или можно включить радио погромче и шептать.
Лицо Таннера посветлело. Слава богу! Он с благодарностью смотрел на своих друзей. Неужели безумие кончится и они снова вернутся к нормальной жизни?
Меньше чем через час разразилась гроза. По радио передавали тревожный прогноз – сильный шквалистый ветер по всему побережью до Род-Айленда. Элис проснулась с первым ударом грома, и Джон сказал ей – точнее, прошептал на ухо, включив на полную мощность радиоприемник, – что им нужно уехать вместе с Берни и Лейлой. Он крепко прижимал ее к себе и просил не задавать вопросов, а довериться ему.
Детей перенесли в гостиную, телевизор передвинули к камину. Элис уложила два чемодана и поставила их у двери гаража. Лейла варила яйца, заворачивала морковь и зелень: Берни сказал, что час или два им придется ехать, не останавливаясь.
Таннер смотрел на эти поспешные приготовления, а память уносила его на четверть века назад.
Эвакуация.
В половине третьего раздался телефонный звонок. Тримейн, ссылаясь на ночные события на Лесситер- роуд, сказал, что они с Джинни не смогут приехать к ужину. Это был второй вечер «уик-энда Остермана».
– Ты должен сейчас же объяснить мне, что происходит! – потребовала Элис. Она попыталась убавить звук включенного на полную громкость приемника, но он задержал ее руку и притянул ее к себе.
– Поверь мне. Пожалуйста, прошу тебя, доверься мне, – горячо зашептал он. – Я все объясню в машине.
– В машине? – Глаза Элис испуганно расширились, и она инстинктивно прикрыла рот ладонью. – Господи! Так значит… выходит, здесь нельзя разговаривать?
– Доверься мне, – повторил Таннер.
Он вышел на кухню и, указав рукой в сторону двери, предложил Берни:
