не получил более легкое наказание в Пекине!
– В таком случае твое положение еще более осложнится, Сэм! Я имею в виду дело Броукмайклов, которое тебе придется возобновить. Как это будет выглядеть? Некто нарушает законы о шпионаже только потому, что ему не хочется послужить еще немного во благо своему отечеству. Хотя занимает он спокойное, хорошо оплачиваемое место и не принимает участия в боевых операциях. Я бы заметил, что при данных обстоятельствах ссылка на шантаж прозвучит неубедительно.
– Ты беспринципный…
– Я знаю, знаю, Сэм, – проговорил устало Хаукинз. – Ты повторяешься. Но тебе следовало бы давно понять, что все эти твои рассуждения меня мало волнуют. Как ты сам сказал, по мне нанесли удар. Как ты думаешь, что еще они могут сделать мне?
Хаукинз по-прежнему шел впереди, Дивероу неохотно следовал за ним, внимательно глядя по сторонам. Судя по всему, расслабиться ему так и не удалось. И прежде чем он заговорил снова, из его горла послышалось какое-то шипение.
– Значит, вы, сэр, лишены какой бы то ни было морали? В вас нет ни чувства сострадания, ни любви хотя бы к кому-нибудь?
– Конечно, нет, – ответил Хаукинз. – А теперь я все-таки попрошу тебя оставить свое красноречие. Если тебе не понравится, как развиваются события, ты можешь вмешаться. По-моему, это справедливо?
Внезапно из-за туч выглянула луна, и всего в сотне ярдов впереди они увидели приземистую фигуру Анджело Деллакроче все так же с руками за спиной и с торчавшей изо рта сигарой.
– Он, должно быть, засыпал все вокруг себя пеплом, – тихо произнес Хаукинз и уже громче позвал: – Мистер Деллакроче!
С того места, где находилась тучная фигура итальянца, послышалось ворчание. Хаукинз поднял фонарь над своей головой и включил его. Прорезавший темноту луч света освещал его длинные серо-стальные волосы на голове, отбрасывая тени на подстриженную в стиле Ван Дейка бородку.
– Ты делаешь из нас прекрасные мишени! – прошептал Сэм.
– Интересно, кто будет стрелять?
Они приблизились к итальянцу, и Мак протянул тому руку. Деллакроче не шевельнулся.
– Даже принимая капитуляцию от азиатов, – спокойно произнес Хаукинз, – я обменивался с ними рукопожатиями. Именно это и отличает людей от животных.
Весьма неохотно Деллакроче вытащил правую руку из-за спины и подал ее генералу.
– Я не азиат, – заметил он хриплым голосом, – и это не капитуляция.
– Конечно, нет! – быстро ответил Хаукинз. – Более того, это начало взаимовыгодного сотрудничества… Кстати, – повернулся он к Сэму, – это мой адвокат и добрый приятель Сэм Дивероу…
– Мак!
– Замолчи и подай руку! – приказал вполголоса Хаукинз и, обращаясь уже к обоим, проговорил: – Да поздоровайтесь же, ребята, черт вас возьми!
Действуя явно против своей воли, Дивероу и Деллакроче протянули друг другу руки и, едва коснувшись ими, быстро отдернули их назад, словно боялись заразиться.
– Вот так-то лучше, – заметил Хаукинз с воодушевлением. – А теперь можно и побеседовать.
Он же и начал разговор. В течение двух минут перечислил все аспекты противозаконной деятельности Анджело Деллакроче как в родных пенатах, так и за их пределами.
– А теперь, мистер Деллакроче, в заключение своего рассказа я объясню вам ту причину, по которой власти до сих пор не могут поймать вас. Все дело в том, что у них нет доступа к тому единственному клирингу, который весьма специфично связывает воедино все местные предприятия. Это может показаться вам странным, но у меня такой доступ есть. И в доказательство хочу сказать, что в одном из женевских банков имеется счет, первые три номера которого соответственно составляют семерку, единицу и пятерку. Лежит же на этом счету около шестидесяти двух миллионов долларов…
– Хватит! Хватит!
– И депозиты были получены непосредственно именно оттуда, откуда я и предполагал. Я думаю, что вы уже изучили новые швейцарские законы относительно подобных счетов. Они весьма строги и хитроумны, и обман, удавшийся в какой-нибудь другой стране, в Женеве не пройдет. Как вы, черт побери, считаете: у Интерпола есть способ представить все касающиеся этих счетов документы в суд? Ведь все, что должна будет сделать международная полиция, так это только предъявить копии приходных ордеров, поступивших на тот самый счет, который был открыт человеком, признанным виновным в торговле наркотиками. Прямо скажем, мне здорово повезло, поскольку я стал обладателем нескольких таких копий, снятых с подобных платежных свидетельств.
– Хватит! Заткнитесь! – заорал Деллакроче. – Пальцы! Манни! Карло! Дино! Быстро сюда!
Ответом Деллакроче служили только звуки ночного леса.
– Здесь никого нет. По крайней мере, из тех, кто смог бы слышать вас, – негромко заметил Хаукинз.
– Что?.. Пальцы! Где ты, паршивая проститутка? Иди сюда!
Ответа так и не последовало.
– А теперь, мистер Деллакроче, отойдем-ка в сторонку и поговорим, так сказать, наедине…
И с этими словами Хаукинз взял итальянца за руку, которую тот тут же вырвал.
– Мясо! Ауджи! Рокко! – снова заголосил Деллакроче. – Вы слышите меня? Идите ко мне!
– Они все спят, сэр, – дружелюбно произнес Хаукинз. – И думаю, что не проснутся еще в течение пары часов.
– Вы привели сюда полицейских? – вскинул голову Деллакроче. – Сколько их у вас?
Итальянец задавал вопросы с такой скоростью, что они слились у него в одно целое.
– Да нет тут никого. Только я и мой друг адвокат.
– Сколько их? Одному вам не справиться с моими ребятами!
– Но я справился! – возразил Хаукинз.
– Но ведь это мои лучшие ребята!
– Да плевать мне на них, – усмехнулся Маккензи. – Давайте лучше займемся делом!
Хаукинз отвел Деллакроче футов на тридцать в сторону. Они разговаривали ровно четыре с половиной минуты, после чего раздался душераздирающий вопль Деллакроче, разорвавший ночную тишину на дорожке номер шесть:
– Манна-а-агги-иа!
И мафиози тут же упал на ухоженную траву.
Маккензи наклонился и легко потрепал Деллакроче по щекам, приводя его в сознание.
Когда же тот пришел в себя, беседа возобновилась. При этом Хаукинз держал Деллакроче за шею, словно врач, осматривающий пациента.
Но вскоре вновь раздался крик:
– Манна-а-агги-иа!
На этот раз Маккензи сам опустил голову итальянца на траву площадки номер шесть и выпрямился. Вырвавшаяся из-за туч луна осветила застывшего в изумлении Дивероу, который созерцал валявшегося на земле Деллакроче.
«Все правильно, – размышлял тем временем приблизившийся к Сэму Хаукинз. – Не было никакого смысла откладывать это дело дальше, и Дивероу должен обо всем знать. Другого пути нет…»
– Я полагаю, Сэм, – сказал он доверительно, – что это хорошее начало. Мистер Деллакроче готов выписать чек на всю запрошенную у него сумму. «Шеперд компани» заполучила свои первые десять миллионов долларов.
У Дивероу при этих словах дрогнули колени. И Хаукинзу даже пришлось схватить его за руки, чтобы не дать ему упасть. Земля была мягкой, и Дивероу вряд ли бы ушибся, но ему хотелось продемонстрировать тому свою заботу о нем. Генерал по опыту знал, как важно внушить подчиненному, что командир всячески опекает его.
– Черт побери, парень, пора взять себя в руки! Не надо уподобляться этому ублюдку Деллакроче! Это нехорошо, ведь ты сработан из куда лучшего материала!
Сэм бессмысленно ворочал глазами, осматривая озаренную лунным светом окрестность. С его дрожащих губ срывались какие-то бессвязные слова, и только когда он повторил некоторые фразы несколько раз
