информация. Убийство в Токио, автомобиль, взорванный в Гонконге, караван с наркотиками, угодивший в засаду на границе героинового треугольника, банкир, застреленный на улице Калькутты, русский специалист или американский бизнесмен, убитый на улице Шанхая. Кейн был повсюду, его имя с ужасом произносили десятки проверенных информаторов в разных секторах спецслужб. Однако никто, ни один человек, не мог дать нам описание его внешности. С чего же мы должны были начинать?
– Но сейчас вы уже не сомневаетесь в том, что он был одним из участников «Медузы»? – спросил конгрессмен.
– Да, мы пришли к такому окончательному выводу.
– Вы сказали, что он «создал себе репутацию в Азии»… Но потом он все-таки направился в Европу? Когда?
– Около года назад.
– Есть ли у вас какие-нибудь идеи по этому поводу? Почему он так поступил?
– Мне кажется, что могла сложиться обычная ситуация, – ответил ему Питер Ноултон. – Он превзошел самого себя, но что-то пошло не так, как следовало. Он почуял опасность. Ведь не следует забывать, что он был белым среди коренных жителей тех стран. И кроме того, возможно, что в Европе более широкий спрос на такие услуги.
Эббот откашлялся.
– Мне кажется, что есть еще одна неплохая идея, основанная на том, что несколько минут назад высказал Альфред. – Немного помолчав, он кивнул в сторону Джиллета. – Он сказал, что мы сконцентрировали внимание на мелких песчаных акулах, в то время как акула-людоед на свободе. Я думаю, что правильно передал смысл его слов.
– Да, – отозвался представитель Национальной Безопасности, – я имел в виду Карлоса. Мы охотимся не за Кейном. Наша основная цель – Карлос.
– Но вы заставили меня задуматься, Альфред. Представим себе на минуту психологию людей, подобных Кейну. Он не может себе представить, что уступит кому-нибудь первенство в Европе. Как часто он мог говорить самому себе: «Я гораздо способнее Карлоса!» Мне кажется, что он прибыл в Европу, чтобы завоевать для себя этот лучший из миров и… свергнуть Карлоса с пьедестала. Претендент, сэр, желает получить свой титул. Он хочет стать лидером.
Джиллет уставился на Монаха.
– Интереснейшая версия!
– И если я буду следовать вашим рассуждениям, господа, – вмешался конгрессмен, – то вы в общих чертах заставляете меня сделать следующий вывод: преследуя Кейна, мы можем выйти на Карлоса.
– Совершенно верно.
– Я не уверен, что уловил эту мысль до конца, – заявил представитель ЦРУ. – Почему?
– Два жеребца в одном гареме не уживутся, – пошутил Уолтерс.
– Чемпион не уступит свой титул добровольно. – Эббот вновь взялся за трубку. – Он будет упорно сражаться, чтобы создать условия для уничтожения конкурента. Как здесь уже сказал конгрессмен Уолтерс, мы продолжаем преследовать Кейна, но мы не должны забывать и про другую дичь в окружающем нас лесу. И когда, если это случится, мы найдем Кейна, вполне возможно, что мы отступим назад, чтобы подождать появления Карлоса.
– Чтобы потом взять их обоих! – добавил представитель армии.
– Благоразумная идея, – заметил Джиллет.
Совещание закончилось. Его участники уходили неторопливо, пытаясь еще раз обменяться друг с другом мнениями. Дэвид Эббот остановился около полковника из Пентагона, который аккуратно складывал листки из архива «Медузы».
– Можно мне на них взглянуть? – осведомился он. – У нас нет своей копии.
– Нам были поставлены такие условия, – заметил офицер, протягивая сложенные листки Эбботу. – Я думаю, что это были ваши инструкции. Только три копии… Одна у нас, одна в Управлении, и еще одна в Совете.
– Да, они вышли от меня, – великодушно улыбнулся Немой Монах. – В моей части слишком много штатских.
Полковник отвернулся, чтобы ответить на вопрос конгрессмена. Дэвид Эббот не слушал окружающих, в это время его глаза скользили по колонкам имен: он был встревожен. Эббот был единственным человеком в комнате, кто знал имя. Когда он дошел до последней страницы, в его груди образовалась пустота. Это имя там было!
«Борн, Джейсон Ч. Последнее известное местопребывание: Танкуанг».
Что же, черт возьми, произошло?
Рене Бержерон в отчаянии отбросил телефонную книжку и отошел от телефона. Сейчас он был не в состоянии контролировать свой голос и движения.
– Мы проверили все кафе и бистро, где она бывала хоть раз!
– Нет ни одного отеля в Париже, где был бы зарегистрирован человек, назвавший себя Чарльзом Бриггсом. – подтвердил седоголовый оператор, сидя в утомительно удобном кресле возле второго телефона. – Прошло уже более двух часов. Вполне вероятно, что она убита.
– Но она очень мало знает и ничего не знает про старика.
Модельер вперил свой взгляд в оператора.
– Скажи мне все-таки еще раз, почему ты уверен, что этот человек – Борн? Что ты еще о нем помнишь?
– Не знаю, почему я так уверен. Я только сказал, что это был Кейн. Если бы ты мог описать его поведение в разных ситуациях, это стало бы важным подтверждением моих слов.
– Борн – это Кейн. Мы отыскали его в документах, оставшихся после операции «Медуза». И это одна из причин, почему ты теперь работаешь здесь.
– Если он называет себя Борном, значит, это не то имя, которое Кейн использовал раньше. В составе «Медузы» было некоторое количество людей, не сообщавших свои настоящие имена. Им гарантировалось сохранение инкогнито, поскольку у многих имелось преступное прошлое. Он был одним из них.
– Но почему ты считаешь, что это был именно он? Ведь все, кто был там, в Азии, рассеялись по всему миру. Ты и сам оказался в такой ситуации.
– Я мог бы просто сказать, что он появился здесь, в Сен-Оноре, и такого заявления было бы достаточно, но дело гораздо сложнее. За этой уверенностью стоит очень многое. Мне пришлось наблюдать его в деле. Я был назначен в группу, которой командовал именно он. Все, что тогда с нами происходило, забыть невозможно, как невозможно забыть и этого человека. Этот человек вполне может быть Кейном.
– Рассказывай дальше…
– Нас выбросили с парашютами глухой ночью в секторе, который назывался Танкуанг. Целью нашей группы было освобождение американца по имени Вебб, захваченного вьетконговцами. Мы тогда еще не знали этого, но приказы, которые определяли эту операцию и ее проведение, не оставляли сомнения, что это одна из самых важных операций за все время нашего участия в военных действиях. Даже перелет из Сайгона происходил в ужасных условиях. Дул сильный штормовой ветер, мы летели на высоте тысячи метров, самолет трясло так, что он был готов вовсе развалиться на куски. И при подобных условиях он приказал нам прыгать.
– И вы прыгнули?
– Его оружие было направлено на наши головы. В каждого из нас, когда мы направлялись к люку. Возможно, мы могли погибнуть и там, внизу, но здесь у нас не возникало желания получить пулю в голову.
– Сколько вас было?
– Восемь.
– Вы могли бы обезопасить себя.
– Ты его не знаешь.
– Продолжай, – произнес Бержерон, неподвижно уставившись в стол и пытаясь сосредоточиться.
– Внизу мы собрались, но нас оказалось лишь семеро. Двое, видимо, погибли при прыжке. Удивительно, что я остался жив. Я был самым старшим по возрасту и самым неповоротливым, но отлично знал местность,
