– Это именно ответ. Этот человек – профессиональный убийца, то есть квалифицированный эксперт в области способов убийств, который продает свои услуги тем, кто в состоянии их оплатить. Его не интересуют ни политические, ни личностные, ни другие мотивы. Ничего, кроме денег.
Конгрессмен кивнул.
– И поэтому, плотно завинтив крышку на этом деле, вы стараетесь избежать утечки информации.
– Совершенно верно. Всегда существует достаточное количество маньяков в окружающем нас мире, которые имеют или реальных, или воображаемых врагов и которые, естественно, будут стараться добраться до Кейна, если узнают о его существовании. К сожалению, на его счету тридцать восемь убийств достоверных и около пятнадцати недоказанных.
– Это и есть список его «подвигов»?
– Да, и мы проигрываем сражение. С каждым новым убийством его репутация поднимается.
– Некоторое время он бездействовал, – заметил Ноултон из ЦРУ. – Совсем недавно, несколько месяцев назад, мы думали, что он сам угодил в переплет. Иногда возникают ситуации, когда убийца превращается в мишень. Мы решили, что это как раз подобный случай.
– Какой именно? – уточнил Уолтерс.
– В Мадриде был убит банкир, получавший взятки от европейских корпораций, занимающихся спекуляцией в Африке. Его застрелили из проезжающего автомобиля на Пасо дель Кастельяно. Но телохранителю удалось прикончить и водителя, и убийцу. Некоторое время мы полагали, что этим убийцей был Кейн.
– Я помню этот случай. А кто мог за это заплатить?
– Самые разные компании, – сообщил Джиллет, – те, кто хотел выгодно торговать с временными диктаторами.
– Кто еще?
– Шейх Мустафа Калич из Омана, – добавил Маннинг.
– Говорят, что он был убит во время переворота.
– Не совсем так, – продолжил офицер. – Попытки переворота не было, это подтвердили и два агента из Джи-2. Калич был недостаточно популярен, но другие шейхи не так уж глупы. Сказка о перевороте стала прикрытием для убийства, которое могло бы соблазнить и других профессиональных убийц. Для поддержки этой версии расстреляли несколько незначительных офицеров. Некоторое время мы думали, что один из них мог быть Кейном, чем и объясняли его бездействие.
– Кто мог заплатить Кейну за убийство Калича?
– Мы задаем себе этот вопрос снова и снова, – произнес Маннинг. – Единственный возможный ответ на него пришел из источника, который мы не в состоянии проверить. Сообщалось, что Кейн сделал это лишь для того, чтобы доказать, что он способен на подобное. Нефтяные шейхи путешествуют с чрезвычайно мощной охраной.
– Имеется несколько десятков других случаев, – добавил Ноултон. – Жертвами были влиятельные, хорошо охраняемые личности, а источники информации опять указывали на Кейна.
– Понятно, – конгрессмен, сидевший за столом, поднялся. – Но как я могу заключить из всего услышанного, вы не знаете, кто на самом деле был этим киллером.
– Нигде не было двух похожих описаний убийцы, – откликнулся Эббот. – Вероятно, Кейн является виртуозом перевоплощений.
– Однако люди встречались с ним и даже разговаривали. Ваши источники, информаторы, наконец, этот человек в Цюрихе. Никто из них не выступит открыто с разоблачениями, но ведь вы же допрашивали их, и у вас должен находиться хоть какой-то материал.
– У нас много разных материалов, но что касается описания его внешности, то тут мы постоянно наталкивались на трудности: он всегда встречался с ними ночью, в темных аллеях или в затемненных комнатах. Если он и встречался когда-либо более чем с одним человеком, то мы такого случая не знаем. Все опрошенные сообщили, что при встречах он обычно сидел – или в темном дымном ресторане, или в стоящем в укромном местечке автомобиле. Иногда он носил большие очки, иногда – нет. На одной из встреч у него были темные волосы, на другой – светлые или рыжие. Иногда он надевал шляпу.
– А язык?
– Здесь мы имеем значительно больше информации и ясности, – проговорил представитель ЦРУ, стараясь продемонстрировать достижения своего ведомства перед сидящими за столом. – Он бегло говорит по-английски, по-французски и, кроме того, знает несколько восточных диалектов.
– Диалектов? Каких диалектов? Разве не должен быть сначала определен язык?
– Да, конечно. Корень у них вьетнамский.
– Вьетнамский? – Уолтерс подался вперед.
– Да, по крайней мере, мы знаем, откуда он мог появиться, – сказал Джиллет, быстро и странно взглянув на Эббота.
– Откуда?
– Из Юго-Восточной Азии, – ответил Маннинг, и в его голосе ощущалось напряжение. – Насколько мы можем сделать вывод, он владеет местными диалектами настолько, что может свободно объясняться не только в приграничных районах Камбоджи и в Лаосе, но даже и в Северном Вьетнаме. Мы сравнили даты, они подходят.
– Подходят к чему?
– К операции «Медуза». – Полковник отодвинул от себя бумаги и придвинул большой пакет. Открыв его, он достал оттуда папку и положил ее перед собой. – Здесь досье Кейна, – сообщил он, кивнув на открытый пакет. – Тут собраны материалы по «Медузе», в аспектах, касающихся Кейна.
Конгрессмен из Теннесси подался вперед, его губы скривились в сардонической ухмылке.
– Джентльмены, не смущайте меня все новыми и новыми звучными названиями. Все это весьма красиво, но в то же время и зловеще. Я понимаю, что вы свободно ориентируетесь в таких вещах и легко держите курс. Продолжайте, полковник. Что такое «Медуза»?
Маннинг быстро взглянул на Эббота и заговорил:
– Это относится к ведению подрывных операций в тылу врага в период Вьетнамской войны. В конце шестидесятых и в начале семидесятых годов были сформированы отряды из американских, французских, английских, австралийских и местных добровольцев, которые должны были действовать за линией фронта. Их основная задача состояла в том, чтобы разрушать линии связи и энергетические центры, определять точные координаты лагерей пленных, уничтожать всех, кто сотрудничал с коммунистами.
– Это была война внутри войны, – бросил Ноултон. – К сожалению, расовые проявления и разные языки создавали определенные трудности, гораздо большие, чем в период Второй мировой войны среди сил Сопротивления, действовавших в Европе. Кроме того, отбор участников, особенно европейцев, проводился недостаточно тщательно.
– Были сформированы десятки таких отрядов, – продолжал полковник, – в их рядах имелись французские плантаторы, для которых единственным шансом возвращения былого состояния стала бы победа американцев, беженцы из Англии и Австралии, прожившие в Индокитае по нескольку лет, кроме того, разного рода криминальные элементы, в основном контрабандисты, промышлявшие торговлей оружием, наркотиками, золотом и бриллиантами на всем побережье Южно-Китайского моря.
– Довольно пестрая компания, – прервал его конгрессмен. – Как, черт побери, вам удалось заставить их работать вместе?
– Каждого в соответствии с его жадностью, – заметил Джиллет.
– И одним из них был Кейн, – продолжал полковник. – Эти люди нередко совершали преступления, уже находясь на военной службе, но на это обычно не обращалось никакого внимания, поскольку они были незаменимы в сложных операциях, где диверсии и убийства ценились превыше всего. Особенно убийства… После войны Кейн зарабатывал себе репутацию где-то в Восточной Азии. Токио, Филиппины, Сингапур, Калькутта – этот список можно было бы продолжить. Почти два с половиной года назад наши азиатские центры стали получать сообщения, что появился убийца, работающий по найму. Его профессионализм был так же высок, как его беспощадность. Эти доклады с угрожающей частотой стали поступать и в посольства. Иногда казалось, что Кейн имеет отношение к любому зарегистрированному убийству. Информаторы звонили в посольства среди ночи или останавливали дипломатов на улицах, и всегда у них имелась одна и та же
