– Мы существенно ограничены в распространении информации.
– Ради бога, что означают эти взаимные препирательства? – Реплика принадлежала конгрессмену из Комитета по надзору. Никто из собравшихся этого не ожидал.
– Это принципы работы специальных служб, конгрессмен Уолтерс, которые связаны с ситуацией по делу Кейна. Мы рискуем потерять информаторов, если подключим к ним другие секретные службы. Уверяю вас, это обычная мера.
– Звучит так, как будто вы имеете дело с теленком, выращенным в пробирке и примерно с теми же результатами, чтобы не было перекрестного влияния на природу, – усмехнулся Джиллет.
– Ваша фраза весьма изящна, – вмешался в перепалку Эббот, – но не уверен, что полностью ее понял.
– Я хотел сказать, что все очевидно, – насупился представитель Национальной Безопасности, глядя на Маннинга и Ноултона. – Две самые активные секретные службы страны получали информацию о Кейне в течение почти трех последних лет и не имели ошибок в источниках. Мы просто хранили эту информацию, как обладающую определенной ценностью.
– Хорошо. Я долгое время был в сфере подобных дел, возможно, слишком долгое. Я допускаю это, но ничего нового я сейчас не услышал, – сказал Монах. – Источники – это проницательные и защищенные люди. Они очень ревностно берегут свои контакты. Никто из них не занимается делами в целях благотворительности, только для выгоды и выживания.
– Я боюсь, что вы пропустили смысл моего замечания. – Джиллет поправил очки. – Чуть раньше я сказал, что меня беспокоит то обстоятельство, что много убийств, совершенных в последнее время, приписывается Кейну – приписывается здесь – тогда, как мне кажется, что наиболее способному убийце нашего времени, а возможно, и в истории, отводится сравнительно небольшая роль. Я думаю, что это неверно. Я думаю, что Карлос является человеком, на котором мы должны были бы сконцентрироваться. Что произошло с Карлосом?
– Я обращаюсь к вашему здравому смыслу, Альфред, – вступил в разговор Монах. – Времена Карлоса прошли, вперед выдвинулся Кейн. Старый порядок изменился, возник новый, и я полагаю, что в наших водах появилась еще более смертельная акула.
– Я не могу с этим согласиться, – заявил представитель Национальной Безопасности. – Извини меня, Дэвид, но мне начинает казаться, что этим Комитетом управляет сам Карлос. Чтобы ответить на подобный вопрос, надо как следует подумать. Он пытается отвести от себя внимание и сконцентрировать нас на менее важном субъекте. Мы тратим все наши силы, следуя за беззубой песчаной акулой, в то время как акула- людоед остается в стороне от наших игр.
– Никто не забывает о Карлосе, – уточнил Маннинг. – Просто он не проявляет такой активности, как Кейн.
– Возможно, – холодно произнес Джиллет, – что эти намерения Карлоса очевидны. Он хочет, чтобы мы поверили. И, боже мой, мы верим этому!
– Что заставляет вас сомневаться? – осведомился Эббот.
– Что заставляет меня сомневаться? – повторил Джиллет. – Это вопрос, как я понимаю, не так ли? Но кто из нас может быть в чем-то уверен? Вот это действительно вопрос. Сейчас мы обнаружили, что Пентагон и ЦРУ функционировали буквально независимо друг от друга, и даже без оценки достоверности своих источников информации.
– Сложившиеся привычки всегда очень трудно отбросить, – заметил, улыбаясь, Эббот.
И тут их снова перебил конгрессмен из Комитета по надзору:
– Что вы пытаетесь сказать, мистер Джиллет?
– Я хотел бы получить больше информации об активности, которую проявляет Ильич Рамирес Санчес. Это…
– …Карлос, – продолжил конгрессмен. – Я помню то, что успел прочитать. Спасибо. Продолжайте, господа.
В разговор быстро вступил Маннинг:
– Если можно, давайте вернемся назад к Цюриху, пожалуйста. Наши мероприятия по розыску Кейна начались с помещения в газетах объявлений, проверки сведений от всех наших информаторов и взаимодействия с цюрихской полицией. Человек в Цюрихе – это несомненно Кейн!
– Тогда что же произошло в Брюсселе? – поинтересовался Ноултон, по всей видимости стремящийся удовлетворить собственное любопытство, как никто из присутствующих. – Способ действительно похож, но источник неизвестен. Какова цель?
– Она заключается в том, чтобы накормить нас ложной информацией, – не удержался Джиллет. – И, прежде чем мы совершим какие-либо – возможно, даже драматические – действия в Цюрихе, я полагаю, что все мы подробно изучим записи, касающиеся Кейна, и перепроверим каждый источник информации. Поручите вашим европейским центрам привлекать всех информаторов, имеющих необычные сведения. У меня появилось чувство, что при этом вы можете обнаружить нечто, чего не ожидаете: латиноамериканскую руку Ильича Рамиреса Санчеса.
– Поскольку вы настаиваете на пояснениях, Альфред, – перебил его Эббот, – то почему бы не рассказать нам о неподтвержденном случае, имевшем место шесть месяцев назад. Поскольку наше положение сейчас довольно сложное, то это могло бы помочь.
Казалось, первый раз в течение совещания всегда довольно резкий представитель Совета Национальной Безопасности чуть заколебался.
– Мы получили сообщение около середины августа из надежного источника, что Кейн находится на пути в Марсель.
– Август? – воскликнул полковник. – Марсель? Это был Леланд! Посол Леланд был убит в Марселе в августе!
– Но Кейн не стрелял из этой винтовки. Это убийство принадлежит Карлосу, это было удостоверено, и в этом нет никаких сомнений.
– Но, ради бога, – прокричал офицер, – эти заключения были сделаны уже после убийства! Если мы знали о Кейне, нам следовало обеспечить Леланду прикрытие. Он ведь принадлежал армии! Он был бы сегодня жив!
– Маловероятно! – заметил спокойно Джиллет. – Леланд был не из тех людей, которые согласны проводить жизнь на больничной койке. У него был рак.
– Подождите, – вдруг произнес Уолтерс. – Я бы хотел разъяснений. Более полутора лет я провел в подкомитете по убийствам. Я адвокат, и поэтому мне очень часто приходилось иметь дело с подобными вещами. В свое время я изучил чрезвычайно много материалов, наполненных сотнями имен и еще большим количеством историй. И я был уже почти уверен, что ничего неизвестного для меня в этой области нет. Но вот теперь я присутствую на беседе нескольких высокопоставленных людей, обсуждающих операцию, длящуюся уже почти три года, и в центре ее находится убийца, список «достижений» которого фактически является неопределенным. Я прав по существу?
– Продолжайте, – спокойно произнес Эббот, увлеченный рассуждениями собеседника. – В чем заключается ваш вопрос?
– Кто он? Кто, черт возьми, этот Кейн?
Глава 16
Некоторое время стояла тишина, в течение которой глаза каждого из присутствующих блуждали по физиономиям соседей, стараясь поймать их взгляд. Периодически раздавалось сухое покашливание, но никто даже не шелохнулся. Похоже на то, что решение принималось без обсуждения, – уклониться от ответа было невозможно, потому что поток вопросов, задаваемых конгрессменом Ефремом Уолтерсом, никто не смог бы остановить при помощи пустого многословия о специфике тайных операций. Торговля закончилась!
Дэвид Эббот положил трубку на стол, и легкий стук, произведенный этим движением, явился как бы увертюрой к последующему обсуждению событий.
– Для ограниченного круга лиц упоминание человека, вроде Кейна, объясняет очень многое, гораздо больше, чем для постороннего.
– Это не ответ, – возмутился Уолтерс. – Но я полагаю, что это могло бы стать его началом.
