Роберт Ладлэм
Круг Матарезе
Три мудреца с Востока,
Мы прибыли сюда с дарами
Издалека…
Часть I
Глава 1
На углу квартала толпится кучка юнцов, распевающих рождественские гимны в ритме джаза: притоптывают, вертят руками, звонкие юные голоса режут стылый воздух, сплавляясь со звуками автомобильных сигналов, полицейских свистков, металлически дребезжащей мелодией, что летит в ночь Рождества из динамиков над ярко освещенными, сияющими витринами. Снег валит плотной пеленой, создавая хаос в потоке машин, слепит глаза запоздалым покупателям, вынужденным лавировать между машинами, переступать через островки слякоти, умудряясь не налететь друг на друга. Колеса вертятся, прокручиваются на мокром асфальте, машины заносит, автобусы протискиваются с переменным успехом, то тормозя, то трогая, изматывая до одури пассажиров, а колокольчики одинаковых – будто в униформе – Санта-Клаусов все не прекращают свой тщетный назойливый звон.
Начала и истоки, альфа и омега всего…
…Вослед рождественской звезде…
Черный «Кадиллак» свернул за угол и пополз в направлении столпившихся подростков. Ряженый солист – а-ля диккенсовский Боб Крэтчит – вплотную подобрался к машине справа и, продолжая петь, приблизил лицо к оконному стеклу, протянув за пожертвованием руку в перчатке.
Разъяренный водитель нажал на клаксон, отгоняя жаждавшего получить вознаграждение, но пассажир на заднем сиденье полез в карман пальто и извлек несколько купюр. Он надавил на кнопку – стекло скользнуло вниз, и русоголовый паренек выхватил деньги.
– Да благословит вас господь, сэр! Примите благодарность от молодежного клуба с Восточной Пятидесятой улицы. Счастливого Рождества, сэр!
Благопожелание могло бы произвести эффект, если бы не запах виски изо рта кричавшего.
– Счастливого Рождества! – Убеленный сединами пассажир опять нажал на кнопку стекла, прекратив дальнейшее общение.
Минутная задержка в потоке машин – и «Кадиллак» рванул вперед, но лишь затем, чтобы резко затормозить в каких-нибудь тридцати шагах от места нежелательного контакта.
Шины завизжали. Усмиряя колеса, водитель овладел положением. Этот трюк позволил ему тем не менее сдержать готовое сорваться с губ ругательство.
– Спокойно, майор! – произнес пассажир командным тоном, в котором слышался, однако, оттенок сочувствия. – Нервы тут не помогут. Ничего не даст нам и спешка.
– Вы правы, генерал. – В голосе водителя звучало почтение, которого говоривший, однако, не испытывал.
Нельзя сказать, чтобы майор вообще не питал уважения к генералу. Но только не сегодня, не в этой конкретной поездке. И генеральская прихоть здесь не в счет! Шеф дьявольски нервничал, когда просил майора, чтобы тот поступил в его распоряжение в канун Рождества и отвез его в Нью-Йорк, но не в служебной, а во взятой напрокат гражданской машине: генерал хотел поразвлечься. Майор мог предположить какую угодно причину, по которой его вызвали на рождественское ночное дежурство, но только не эту…
Бордель! Да, именно так это и называется, если не выбирать выражения. Председатель Комитета начальников штабов в канун Рождества едет в публичный дом! И раз уж пошли такие дела, то майор – доверенное лицо генерала, его конфидент, должен сопровождать своего шефа и оставаться при нем, затем уничтожить все следы скандального приключения, а утром на обратном пути в каком-нибудь мотеле привести его в порядок, да так, чтобы ни одна душа не узнала, как развлекался генерал и какой был бардак. К полудню следующего дня важная персона вновь вернется к своим обязанностям, будет отдавать приказы и распоряжения, а ночное приключение забудется навсегда.
В течение последних трех лет, начиная с того момента, когда генерал приступил к выполнению своего долга в новом качестве, майору не раз приходилось совершать с ним подобные выезды, служившие регулярным сопровождением периодов чрезмерной активности Пентагона или моментов национальных кризисов, в ходе которых генерал проявлял служебное рвение и переутомлялся.
Да, случались вояжи с целью отдыха, но никогда в такую ночь, как эта, в канун Рождества, помилуй бог! И если бы генерал был не Энтони Блэкборном, то майор осмелился бы возражать, протестуя на том основании, что даже для примерного подчиненного семья в такой праздник превыше всего.
И тем не менее майор вообще никогда не выказал бы даже намека на неодобрение относительно чего- либо, что касается «Неистового Энтони», его генерала, который во время вьетнамской войны вынес его из концентрационного лагеря на севере страны, спас его, тогда еще молодого лейтенанта, от пыток и голодной смерти, протащив на себе через джунгли до американских позиций. С тех пор прошло много лет. Лейтенант стал майором, адъютантом председателя Комитета начальников штабов.
Среди военных частенько можно слышать избитое выражение: «Я пошел бы за ним в огонь и воду». Так вот, майор бывал в адских переделках с Неистовым Энтони Блэкборном и вновь не задумываясь отправился бы к черту на рога, повинуясь простому щелчку пальцев своего генерала.
Они достигли Парк-авеню и свернули вправо. Здесь движение было менее оживленным, чем на основных магистралях, так как они оказались в одном из фешенебельных районов Нью-Йорка.
Еще несколько кварталов вперед: цель путешествия – кирпичный особняк на Семьдесят первой улице, соединяющей Парк-авеню и Лексингтон.
Сейчас адъютант председателя Комитета начальников штабов припаркуется на пятачке перед зданием и станет наблюдать, как генерал выйдет из машины и поднимется по ступеням к запертой двери. Он не произнесет ни слова, но чувство грусти не покинет его, пока он будет ждать. Ждать до того момента, когда худенькая женщина в темно-красном шелковом платье, с брилиантами на шее вновь откроет дверь часа через три-четыре и в парадном на мгновение вспыхнут огни, что послужит водителю сигналом подняться и забрать своего пассажира.
– Привет, Тони! – Женщина пересекла тускло освещенный холл и, подойдя к гостю, поцеловала его в щеку. – Как поживаешь, дорогой? – спросила она, коснувшись пальцами своей бриллиантовой удавки.
– Интенсивно, – ответил генерал, высвобождая руки из рукавов цивильного пальто, которое уже придерживала прислуга в форменном платье.
Он взглянул на девушку: новенькая, очень мила. Женщина в шелковом платье перехватила его взгляд.
– Она не подходит тебе, дорогой, – пояснила хозяйка, беря гостя под руку. – Может быть, через месяц или два… Пойдем посмотрим, что можно сделать, чтобы ты расслабился. У нас есть все, что тебе необходимо: самый лучший гашиш из Анкары, прекрасный абсент из Марселя и многое другое, что заказал врач по нашему специальному каталогу. Кстати, дорогой, как твоя жена?
– Живет напряженной жизнью. Она шлет тебе наилучшие пожелания, – спокойно ответил генерал.
– Передай ей мою любовь, дорогой.
Они прошли через арочный проем в большую комнату с мягким цветным освещением из невидимого источника. Радужные кольца голубых, розовых, желтых световых пятен блуждали на потолке. Женщина заговорила опять:
– Здесь есть одна девочка, которую я собираюсь свести с тобой и с твоей всегдашней партнершей. Представь, у нее специальная выучка, как раз то, что нам нужно. Я прямо не поверила, когда беседовала с ней, это невероятно. Я раздобыла ее в Афинах. Ты будешь боготворить ее.
Энтони Блэкборн, нагой, лежал на огромной кровати. Крошечные световые зайчики постреливали с голубоватой зеркальной поверхности потолка. В полумраке комнаты курился легкий аромат гашиша, смешиваясь с полынным запахом абсента, налитого в три рюмки, стоявшие на столике возле кровати. Обнаженное тело генерала было разрисовано акварелью: кружочки, линии, цветные отпечатки пальцев – пестрые следы массажных пассов и ласк. Клиент постанывал, запрокидывая голову, млел и трепетал от возбуждения, а две голые напарницы, сменяясь, делали свое дело.
