– Если и так, то это вы меня довели, хоть и не водите машину…
На этом месте их краткий разговор был прерван странным голосом, казалось, заполнившим всю улицу.
– Это он! – завопил взъерошенный человек странного вида, с глазами навыкате и длинными спутанными волосами, спадающими ему на уши и лоб. – Глядите! Смотрите! Вот он! Коммандо Кендрик! Я целый день видел его по телевизору – у меня в квартире семь телевизоров! Знаю все, что происходит! Он это!
Прежде чем Эван смог отреагировать, человек сдернул рыбацкую шляпу с его головы.
– Эй! – закричал Кендрик.
– Глядите! Это он!
– Пойдем отсюда! – шепнул Свонн.
Они рванули вверх по улице. Странный человек пустился за ними в погоню – его мешковатые брюки полоскались на ветру, в вытянутой вперед руке он держал шляпу Эвана.
– Этот тип преследует нас! – сказал, оглянувшись, директор Консульской службы.
– У него моя шляпа! – ответил Кендрик. В двух кварталах впереди из такси вылезала старушка с голубыми волосами, нетвердо держащаяся на ногах.
– Туда! – заревел Свонн. – Такси!
Увертываясь от машин, они помчались через широкий проспект. Эван открыл ближнюю дверцу и сел, в то время как человек из Госдепа обежал машину сзади, чтобы влезть в нее с другой стороны. Он помог престарелой пассажирке выйти и нечаянно толкнул ногой ее палку. Палка упала на мостовую, а за ней последовала и дама с голубыми волосами.
– Извините, дорогая, – пробормотал Свонн, запрыгивая на заднее сиденье.
– Поехали! – закричал Кендрик. – Скорее! Прочь отсюда!
– Вы что, придурки, банк, что ли, ограбили? – спросил шофер, включая передачу.
– Получишь больше, если поспешишь, – посулил Эван.
– Спешу, спешу. Но у меня нет летных прав. Хочу на земле остаться, понимаете, о чем я?
Как по команде, Кендрик и Свонн развернулись, чтобы посмотреть в заднее стекло. Стоя на углу, тот странный тип со спутанными волосами и в мешковатых брюках что-то записывал на газете; шляпа Эвана теперь была у него на голове.
– Название компании и номер такси, – спокойно прокомментировал директор Консульской службы. – Куда бы мы ни поехали, придется сменить средство передвижения по крайней мере еще один раз через квартал отсюда. Причем не просто пересесть, а предварительно пройти еще квартал пешком.
– Чтобы наш шофер не увидел, в какое такси мы сели.
– Даже ваш голос звучит так, будто вы знаете, что делаете.
– Надеюсь, что знаю. – Запыхавшийся Свонн вынул платок и вытер вспотевшее лицо.
Через двадцать минут, отпустив второе такси, конгрессмен и человек из Госдепа уже шли по улице в захудалом районе Вашингтона. И получилось так, что оба одновременно взглянули на красную неоновую вывеску бара с тремя отсутствующими буквами. Бар был потрепанный, соответствующий своему окружению. Они кивнули друг другу и зашли внутрь, слегка обескураженные темнотой, царившей внутри, по контрасту с ярким октябрьским днем снаружи, на улице. Единственным ярким, вопящим источником света был телевизор, прикрепленный к стене над жалкой, потрепанной барной стойкой. Несколько сгорбленных, взъерошенных завсегдатаев с затуманенными глазами подтверждали статус заведения. Кендрик и Свонн, украдкой косясь на удаляющееся пятно света, двинулись в самый темный угол справа от стойки и проскользнули в обшарпанную кабинку, сев друг против друга.
– Вы в самом деле настаиваете на том, чтобы мы поговорили? – Седовласый Свонн тяжело дышал, лицо его все еще пылало и было покрыто испариной.
– Я настаиваю на том, чтобы назначить вас самым свежим кандидатом в морг.
– Эй, слушайте, у меня черный пояс.
– В каком виде борьбы?
Свонн насупился:
– Во всяком случае, этот прием срабатывает в кинофильмах, когда показывают каратистов. Мне необходимо выпить.
– Позовите официанта сами, – отозвался Кендрик. – Я останусь в тени.
– Тени? – удивился Свонн, подзывая поднятой рукой толстую черную официантку с огненно-рыжими волосами. – А где здесь свет?
– Когда вы последний раз делали три отжимания подряд, мистер Малыш Карате?
– Когда-то в шестидесятых. Думаю, давно.
– В то время здесь поменяли лампочки… Теперь обо мне. Как вы посмели сделать это, лжец вы эдакий?
– Да как вы могли подумать, что это я? – Человек из Госдепартамента внезапно замолчал – у столика, подбоченясь, стояла гротескного вида официантка.
– Что будете пить? – поинтересовалась она у Эвана.
– Ничего.
– Здесь это не принято. И подозреваю, не полезно для здоровья. Два ржаных виски, двойных, спасибо. Канадского, если у вас есть.
– Забудьте об этом, – сказала официантка.
– Забыто, – согласился Свонн. Когда официантка отошла, он снова посмотрел на Кендрика. – Ну и шутник вы, мистер конгрессмен! Просто весельчак. Да, Консульская служба за моей головой охотится! Госсекретарь издал директиву, в которой разъясняет, что он понятия не имеет, кто я такой, этот отвратный нерешительный теоретик! А уж израильтяне вопят! Думают, что репутация их драгоценного МОССАДа может быть скомпрометирована кем-то, кто ведет раскопки. И арабы, которых мы поддерживаем деньгами, скулят, потому что им нет никакого доверия! А сегодня в половине четвертого президент – черт бы его побрал! – распекал меня за «нарушение долга». И позвольте заметить, он пропел эту фразу так, будто на самом деле понимал, о чем говорит. Я, конечно, догадался, что там, на линии, было по крайней мере двое других людей… Говорите, вы в бегах? Да это я в бегах! Черт, почти тридцать лет в этом тупом бизнесе…
– Я назвал бы это так же, – быстро и спокойно прервал его Эван. – Виноват.
– Да уж, это точно. – Свонн не пропустил удара. – Потому что кто, кроме нас, ублюдков, будет разгребать это дерьмо тупее, чем система? Мы нужны тебе, Чарли, и не забывай этого. Проблема в том, что нам почти нечем гордиться. Я имею в виду, мне нет нужды мчаться домой, чтобы убедиться в том, что бассейн на заднем дворе очищен от водорослей… Главным образом потому, что у меня нет бассейна, а дом после развода достался моей жене. Ей надоело, что я выхожу за хлебом, а возвращаюсь через три месяца, и в ушах у меня все еще грязь Афганистана! О нет, мистер Секретный Конгрессмен, я не выдал вас! Наоборот, сделал все, что мог, чтобы остановить это. Мне немного осталось, но я хочу уйти чистым.
– Вы пытались предотвратить шум? Каким образом?
– Тихо и очень профессионально. Даже показал ему копию записки, отосланную мною начальству, в которой признавал вас непригодным для такого дела!
– Ему?
С несчастным выражением лица Свонн посмотрел на Кендрика. В это время официантка принесла напитки и стояла, постукивая пальцами по столешнице. Человек из Госдепа полез в карман, глянул в счет и оплатил его. Пожав плечами при виде чаевых, женщина удалилась.
– Ему? – повторил Эван.
– Давайте, – предложил Свонн уныло, отпивая большой глоток виски, – вонзайте еще один коготь, какая разница? Здесь осталось не так уж много крови.
– Значит, вы не знаете, кто он такой. Кто этот «он»?
– О, он сообщил мне свое имя, должность, даже предоставил первоклассную рекомендацию.
– Ну и что же?
– Его не существует.
– Что-что?
– Что слышали.
– Не существует? – допытывался расстроенный Кендрик.
