Превосходство Борна

– Что ты сказал им, когда вернулся?

– Что я мог сказать? На меня напали сзади, и слава богу, что не задушили совсем.

– Сколько человек?

– По меньшей мере пятеро юнцов.

– И ты почти не сопротивлялся им, чтобы не вызывать панику и не быть обнаруженным мной?

– Такова цена всему случившемуся, – на этот раз более спокойно произнес Ричардс.

– Ты должен был бы получить поощрение.

– У меня пока есть единственное желание: поскорее развязаться со всем этим.

– Ты очень легко можешь сделать это.

– Но только не путем явного обмана.

– Так значит, старина Хэвиленд лично прилетел в Гонконг, чтобы провести инспекцию на месте.

– Я не говорил тебе этого! Это было в газетах!

– Но о засекреченном доме на Виктория Пик газеты ничего не сообщали, мой дорогой Мэтт.

– Э нет. Это был нормальный обмен! Ты нуждался во мне, я нуждался в тебе. Рапорт обо мне не пошел в Лэнгли, а ты получил необходимый адрес! В любом случае я буду отрицать это. Скорее всего, ты узнал об этом на Гарден-роуд, от какого-нибудь пьяного морского пехотинца.

– Хэвиленд, – продолжал размышлять вслух Конклин, – всю жизнь болтался вокруг англичан, даже усвоил их манеры, которые особенно заметны в разговоре… Господи! Да я же должен был сразу узнать этот голос!

– Голос? – переспросил Ричардс!

– Это был разговор по телефону. Еще одна Глава из общего сценария. Это был ХЭВИЛЕНД! Он не мог никому перепоручить этот разговор! И я проглотил почти все, что он плел мне!

– Что?

– Забудь все, что я сказал.

– С удовольствием.

По улице проехал автомобиль и остановился около дома, где жила Кэтрин. Дверь открылась, и из машины вышла женщина. Слегка наклонившись, она продолжала разговаривать с шофером. Даже слабого уличного освещения было достаточно, чтобы Конклин узнал ее по описанию. Это была Кэтрин Степлс. Кивнув на прощание водителю, она уверенными шагами направилась к стеклянным дверям дома.

Неожиданно улица наполнилась резким звуком двигателя, работающего на повышенных оборотах. Длинный черный седан вывернулся откуда-то сзади них и, пронзительно визжа тормозами, остановился рядом с машиной Степлс. Грохот автоматных очередей разорвал привычную ночную тишину. Осколки стекла разлетелись во все стороны вместе с головой водителя, разорванной на куски. Окровавленные куски стекла полетели на тротуар, когда следующая очередь буквально пригвоздила Кэтрин Степлс к пространству входной двери.

Шины взвизгнули еще раз, и черный седан умчался в темноту с места кровавой бойни, оставляя после себя кровь и трупы.

– Боже мой! – закричал Ричардс.

– Быстро уезжаем отсюда, – скомандовал Конклин.

– Но куда? Ради бога, скажи мне, куда?

– Виктория Пик.

– Ты сошел с ума!

– Нет, пока я еще в своем. Но кое-кто, мне кажется, уже на пути к этому. Этот голубых кровей сукин сын должен быть в конце концов поставлен на место! И первым, кто это попытается сделать, буду я! Едем!

Глава 26

Борн остановил машину на пустынном участке дороги и еще раз посмотрел на карту. Согласно ей он уже миновал Восточные ворота Летнего дворца, который являл собой целую группу странных построек, сохранившихся еще со времен императора и раскинувшихся на холмах вокруг озера Кун Мин. Он продолжил путь вдоль берега, следуя всем поворотам, пока не выбрался на сельскую дорогу, ведущую в темноту леса. Остановившись в глубине лесного массива, Борн выключил огни и вышел из машины, придерживая небольшой прорезиненный рюкзак, в который еще в отеле сложил свой походный арсенал. Земля была достаточно мягкой, и выкопать углубление для рюкзака оказалось минутным делом. Сделав на коре ближайшего дерева свежий срез, он вернулся к машине, проверил счетчик проделанного пути и запустил двигатель. До въезда в птичий заповедник, если верить карте, оставалось не более трех четвертей мили.

Карта оказалась достаточно точной. Ворота и освещаемые прожекторами панели с изображением птиц появились как раз вовремя. Рядом с воротами было небольшое застекленное помещение, где находился, скорее всего, ночной сторож. Увидев огни приближающейся машины, он вышел наружу и встал сзади закрытых ворот, затянутых стальной сеткой, из которой было сделано и все остальное ограждение. Пока еще было трудно разглядеть, вооружен он или нет.

Борн остановил свой седан в непосредственной близости от ограждения, вышел из машины и приблизился к воротам, чтобы разглядеть человека, стоявшего за ними. Он был удивлен, увидев, что это китаец примерно шестидесяти лет.

– Бей лонг, бей лонг! – начал Борн, не дожидаясь, когда тот заговорит первым. – Я оказался в затруднительном положении, – продолжил он, доставая из кармана список должностных лиц, аккредитованных на переговоры с концерном, представленным месье Ардисоном. – Я постоянно опаздываю на все встречи, которые устраивает ваше правительство, и вместо того, чтобы быть здесь три часа назад, я прождал этот проклятый автомобиль и вот опять опоздал на встречу с министром… – Борн посмотрел на лист бумаги и нашел соответствующее имя, – Ван Хоу, и я думаю, что он был очень расстроен этим!

– Вы говорите по-китайски, – заметил явно удивленный сторож, – и у вас автомобиль без шофера.

– Мне разрешили им пользоваться. Я уже не первый раз в Пекине, и мы должны были встретиться с ним за обедом.

– Но мы уже закрыты, да здесь и нет никаких ресторанов.

– Может быть, для меня оставляли записку?

– Никто ничего не оставлял здесь, кроме забытых вещей. У меня есть очень хороший японский бинокль, который я могу продать вам.

Наконец он увидел то, что должен был увидеть. Сзади ограждения, ярдах в тридцати, на грунтовой дороге, он разглядел фигуру человека в военной форме, на его боку была заметна кобура с оружием. Человек стоял в тени высокого дерева и наблюдал.

– Но я не предполагал, что мне придется покупать бинокль! Зачем он мне?

– Вы можете подарить его друзьям или детям. Это очень хороший подарок, за который я не возьму более пятидесяти юаней.

– Ну, хорошо, покажите мне его, – нетерпеливо произнес Хамелеон, пытаясь достать из кармана деньги и не спуская глаз с фигуры военного, который теперь отошел подальше в тень, но по-прежнему наблюдал за воротами. Борн чувствовал, что должен разгадать этот трюк, использовав знания о китайской психологии, основанной на чрезмерной секретности. Конечно, одинокая фигура военного еще не подтверждала полностью его догадок, но тем не менее здесь мог быть ключ ко многому.

– Посмотрите, какой шикарный бинокль, – проговорил сторож, возвращаясь из своего убежища к воротам. – Он стоит сто юаней!

– Ты только что сказал пятьдесят, жулик!

– Да, но когда я взглянул на его линзы… Они превосходны. Давайте деньги, а я передам вам через ворота бинокль.

– Хорошо, – сказал Борн, протягивая деньги через ячейку стальной сетки, – но только при одном условии, жулик. Если кто-то начнет расспрашивать тебя обо мне, то ты должен помнить, что мне не нужны лишние неприятности.

– Расспрашивать? Но это просто глупость, здесь же нет никого, кроме меня!

Дельта был прав.

– Но в этом случае вы могли бы сказать мне правду, где я могу найти министра? Ведь я французский