Ультиматум Борна

– Птица согласилась, – сказал он. – Дайте мне имя, любое имя.

Последовала небольшая пауза.

– Понял. Товар будет оставлен у портье. Он будет заперт и надежно упакован; пересчитайте содержимое и пришлите мне обратно мои паспорта. Пусть ваш посыльный все заберет и отзовет ваших ищеек. Они могут навести черного дрозда на вас.

Джейсон положил трубку и обернулся к Бернардину.

– Телефонный номер находится в пятнадцатом округе, – сказал ветеран Бюро. – Нашему человеку это стало сразу понятно, когда я ему его продиктовал, или, во всяком случае, он так думает.

– Что он собирается делать?

– Вернется обратно под землю и узнает наверняка.

– Он нам сюда позвонит?

– К счастью, он на мотоцикле. Он сказал, что через десять минут или около того уже будет на работе и позвонит нам сюда в течение часа.

– Отлично!

– Не совсем. Он хочет пять тысяч франков.

– Да пусть просит хоть в десять раз больше… А что означает это «в течение часа»? Сколько осталось до его звонка?

– Вы ушли примерно тридцать – тридцать пять минут назад, а он позвонил мне вскоре после вашего ухода. Я бы сказал, что он позвонит в течение получаса.

Раздался звонок. Двадцать секунд спустя у них был адрес на бульваре Лефевр.

– Я иду, – сказал Джейсон Борн, беря со стола пистолет Бернардина и засовывая в карман две гранаты. – Вы не против?

– Ну что вы, – ответил тот, залезая под куртку и вытаскивая второй пистолет из-за пояса. – В Париже столько карманников, что всегда нужно иметь небольшой запас… Но зачем это вам?

– У меня еще по меньшей мере два часа, и я хочу осмотреться.

– Один?

– А как иначе? Если мы вызовем подмогу, я рискую быть подстреленным или провести остаток жизни за решеткой по обвинению в убийстве, совершенном в Бельгии, к которому я не имею никакого отношения.

Бывший судья бостонского окружного суда, некогда достопочтенный Брендан Патрик Префонтейн, наблюдал за плачущим, несчастным Рэндольфом Гейтсом, сидевшим на диване в номере отеля «Риц-Карлтон» с закрытым руками лицом.

– О господи, как же печален может быть конец сильных мира сего, – заметил Брендан, наливая себе немного виски со льдом. – Так тебя надули, Рэнди. Французский стиль! Твои куриные мозги и внушительная внешность не помогли, когда ты оказался «а Пари», не так ли? Лучше бы ты «оставался на ферме», солдатик.

– Боже, Префонтейн, ты не знаешь, что это было такое! Я создавал картель – Париж, Бонн, Лондон и Нью-Йорк плюс рынки труда Дальнего Востока, – предприятие, стоящее миллиарды, когда меня похитили из «Плаза-Атене», посадили в машину и надели на глаза повязку. Потом меня бросили в самолет и доставили в Марсель, где со мной произошли ужасные вещи. Меня держали в комнате и каждые несколько часов кололи наркотики – более шести недель! Приводили женщин, делали фотографии – но это был не я!

– Возможно, ты просто не подозревал об этой стороне своей личности, Дэнди-Рэнди. Той же, что научилась получать мгновенные удовольствия, если это выражение здесь уместно. Ты делал своих клиентов чрезвычайно состоятельными на бумаге, и они торговали этим на биржах, а в это время тысячи людей теряли рабочие места. О да, мой дорогой роялист, это мгновенное удовольствие.

– Вы не правы, судья…

– Так приятно вновь услышать этот титул. Спасибо, Рэнди.

– Профсоюзы стали слишком сильными. Промышленность оказалась в кризисе. Многие компании были вынуждены переводить капиталы за рубеж, чтобы выжить.

– И при этом молчать? Как ни странно, возможно, в этом и есть доля истины, но ведь ты никогда не думал о других путях… Но мы отклонились. Из марсельского заточения ты вышел наркоманом – и, кроме того, появились еще фотографии знаменитого адвоката при компрометирующих обстоятельствах.

– Что мне оставалось делать? – вскрикнул Гейтс. – Я был на грани гибели!

– Мы знаем, что ты сделал. Ты стал агентом Шакала в мире высоких финансов, в мире, где конкуренция является нежелательным багажом, который лучше бы сбросить где-нибудь по дороге.

– Надо начать с того, что он и меня именно так нашел. Создаваемый нами картель пересекал японские и тайваньские интересы. Они наняли его… О боже, он убьет меня!

– Еще раз? – спросил судья.

– Что?

– Ты забыл. Благодаря мне он думает, что ты уже мертв.

– У меня на носу несколько дел, на следующей неделе слушания в конгрессе. Он узнает, что я жив!

– Не узнает, если ты не появишься.

– Я должен! Мои клиенты рассчитывают…

– Тогда согласен, – перебил Префонтейн. – Он убьет тебя. Мне очень жаль.

– Что мне делать?

– Есть выход, Дэнди-мальчик, и он не только облегчит сложившуюся ситуацию, но и все последующие годы. Конечно, тебе придется кое-чем пожертвовать. Для начала длительный курс лечения в частном реабилитационном центре, но еще раньше от тебя потребуется полное сотрудничество. Первое гарантирует твое незамедлительное исчезновение, второе – поимку и устранение Карлоса Шакала. Ты будешь свободен, Рэнди.

– Все, что угодно!

– Как ты с ним связываешься?

– У меня есть телефонный номер! – Гейтс начал искать свой кошелек, вытащил его из кармана и дрожащими пальцами начал в нем рыться. – Его знают только четыре человека!

Префонтейн принял свой первый почасовой гонорар в размере двадцати тысяч долларов, велел Рэнди идти домой, молить прощения у Эдит и готовиться завтра же покинуть Бостон. Брендан слышал о частной клинике в Миннеанаполисе, где, по его сведениям, состоятельные люди анонимно получали помощь; он уточнит все утром и позвонит ему, естественно рассчитывая получить второе вознаграждение за свои услуги. Как только потрясенный Гейтс покинул номер, Префонтейн подошел к телефону и позвонил Джону Сен-Жаку в «Транквилити Инн».

– Джон, это судья. Не задавай мне вопросов, у меня есть срочная информация, которая может оказаться бесценной для мужа твоей сестры. Я знаю, что не смогу связаться с ним, но мне известно, что он работает с кем-то из Вашингтона…

– Его имя Алекс Конклин, – перебил Сен-Жак. – Минуту, судья, Мари записала номер в записную книжку на столе. Дайте мне туда перейти. – Раздались звуки, как если бы телефон поставили на твердую поверхность, а затем раздались щелчки – это взяли другую трубку. – Вот он, – брат Мари продиктовал номер.

– Я все потом объясню. Спасибо тебе, Джон.

– Проклятие, все мне говорят одно и то же!

Префонтейн набрал номер с кодом штата Виргиния.

– Да? – коротко и отрывисто сказали из трубки.

– Мистер Конклин, моя фамилия Префонтейн, а этот номер мне дал Джон Сен-Жак. Мне нужно сообщить вам нечто очень важное.

– Вы тот судья, – перебил Алекс.

– Боюсь, это в прошлом, далеком прошлом.

– Так в чем дело?

– Я знаю, как связаться с человеком, которого вы называете Шакалом.

– Что?