Ультиматум Борна

– Понятия не имею, о чем вы говорите… Что за… как вы сказали? Никогда про это не слышал.

– Ну, значит, послушайте сейчас, мистер «Медуза». У некоего лица есть все. Даты, события, банковские счета в Женеве и Цюрихе, даже имена шести курьеров, курсировавших между Сайгоном и Швейцарией, и это еще не конец. Есть еще кое-что похуже! Имена пропавших без вести восьми членов генеральной инспекции, по вашим данным, так и не добравшихся до Сайгона. Понимаете, все.

– Вы отдаете себе отчет в том, что говорите! Вы несете какую-то чушь!

– Вы в нашем списке, мистер председатель. Этот человек пятнадцать лет копил факты, выстраивал полную картину. Теперь он хочет получить плату за свою работу. В противном случае мы все откроем, все до конца.

– Кто? Кто он такой, ради бога?

– Ого, я вижу, мы уже переходим к делу? Мне известно, что он десять лет работал с секретными архивами, а там особенно не накропаешь денег. Кроме того, он находится под постоянным надзором правительства. Его обставили в Сайгоне, и теперь он решил наверстать упущенное. Будьте наготове. Мы сами с вами свяжемся.

Щелчок – и голос в трубке исчез. Несмотря на пар из ванной и жару, голый Альберт Армбрустер, председатель Федеральной комиссии по торговле, вдруг ужасно замерз. Он повесил трубку, и его взгляд машинально скользнул по маленькой уродливой татуировке на коже предплечья.

В Вене, штат Виргиния, Алекс Конклин молча смотрел на телефон.

Номер Первый.

Генерал Норман Свайн, шеф отдела снабжения Пентагона, отошел от метки для мяча, про себя наслаждаясь своим только что исполненным длинным прямым драйвом вниз по дорожке. Мяч упал на отличную позицию, предоставляющую возможность для блестящего прохода семнадцатой лунки максимум за пять ударов.

– А? Как? Иначе и быть не могло! – гордо заявил он, обращаясь к своему партнеру по партии в гольф.

– Нет слов, Норм, – ответил молодой человек, являвшийся младшим вице-президентом «Калко Текнолоджиз». – Сегодня ты с одного маха прошел все мои лунки. Похоже на то, что я закончу с долгом сотни в три. По двадцатке за лунку так и выходит, а я не прошел еще и четырех.

– Ты сам предложил ставку, сынок. Сам ее и отрабатывай.

– Не могу спорить, Норм, – покорно согласился заведующий отделом сбыта компании «Калко» и не торопясь направился к черте.

Неожиданно идиллия игры в гольф была прервана резким сигналом гудка гольф-карта, трехколесного автомобильчика, мчащегося на всех парах по склону восемнадцатой дорожки.

– Это ваш водитель, генерал, – заметил молодой вице-президент, тут же пожалев о том, что назвал своего партнера по званию.

– Так и есть. Странно, обычно он не беспокоит меня во время гольфа.

Свайн зашагал навстречу быстро приближающемуся карту. Они встретились метрах в десяти от черты.

– В чем дело? – спросил генерал у водителя, высокого, с нездорового цвета кожей старшего сержанта, прослужившего у него в шоферах уже больше пятнадцати лет.

– Думаю, что дело кислое, – грубовато ответил сержант, принимаясь разворачивать машину.

– Не слишком-то вежливо…

– А чего ждать от такого сукиного сына, который только что звонил. Я разговаривал с ним из здания гольф-клуба, и, слава богу, по платному телефону. Я пытался втолковать ему, что не могу отрывать вас сейчас от игры, а он ответил, что это не мое дело думать о том, что для вас хорошо, а что плохо. Я пытался выяснить у него, кто он такой и какого звания, но он послал меня и добавил еще кое- что, довольно неприятное. Скажи, говорит, генералу, что я звоню ему по поводу Сайгона и некой рептилии, околачивавшейся около этого городка лет эдак двадцать назад. Вот в точности его слова…

– Боже мой! – простонал Свайн и, не удержавшись, прошептал: – Снейк Леди.

– Он сказал, что перезвонит через полчаса. Уже прошло восемнадцать минут. Залезай, Норман. Я тоже участвовал в этом, помнишь?

Перепуганный и растерянный, генерал пробормотал:

– Я… Я должен извиниться… Я не могу так просто оставить игру и уехать.

– Тогда поторопись. И еще, Норман. На тебе опять рубаха с короткими рукавами, ты, чертов идиот! Прикрой руку!

Свайн, широко открыв глаза, уставился на маленькую татуировку на предплечье, затем быстро прикрыл ее другой рукой и побрел обратно к черте, пытаясь придать походке небрежную беспечность, которой он совершенно не испытывал.

– Дьявол, приятель. Военные дела.

– Черт, не повезло, Норм. Но я должен тебе. Бери. Я настаиваю!

Генерал, частично пребывая в прострации, принял от своего партнера долг, не пересчитывая и не замечая того, что в пачке содержится на несколько сотен долларов больше, чем ему были должны. Смущенно поблагодарив, Свайн быстро вернулся к гольф-карту и уселся позади старшего сержанта.

– Не слишком ли много за мою фору, солдатик? – сказал ему вслед молодой зам по связям с рынком, занимая позицию на черте, замахиваясь клюшкой и посылая маленький белый мяч вдоль дорожки гораздо дальше генеральского и на лучшую позицию. – В сто миллионов раз лучше, наглая ты скотина.

Номер Два.

– О чем это вы говорите, бога ради, – со смехом произнес сенатор в телефонную трубку. – Или вы ждете от меня, будто я скажу вам, что желает пропихнуть Ал Армбрустер? Ему не нужна моя поддержка в новом проекте, и он не получит ее, даже если захочет. Он в Сайгоне был остолопом, он и сейчас осел, хотя и получил большинство голосов на выборах.

– Мы говорим не о выборах, сенатор. Мы говорим о «Снейк Леди»!

– Видно, этот придурок Алби совсем свихнулся, если начал посылать ко мне всяких психов. Он уже во Вьетнаме был странноват, слонялся вокруг города, вынюхивал что-то. А ты, собственно, кто такой?

В Вене, штат Виргиния, Алекс Конклин повесил трубку.

Промах Третий.

Филипп Аткинсон, посол Соединенных Штатов в Великобритании, снял трубку с зазвонившего телефона и, сообразив, что код анонимного звонка типа «курьерский» подпадает под строго секретную инструкцию Госдепартамента, поспешно включил скремблер, что и было следованием букве этой инструкции. Его действие немедленно создало на канале связи мешанину из электрических разрядов, сделав линии прослушивания британских разведывательных служб совершенно бесполезными. Потом он, сидя в баре на Конлейн и выслушивая небрежные вопросы от своих закадычных приятелей о том, что, мол, там новенького в Вашингтоне, будет только посмеиваться в ответ. Один или два из них, он знал это наверняка, находятся в «родственных отношениях» с МИ-5.

– Да, курьер, слушаю?

– Господин посол, я надеюсь, нас не прослушивают? – прошептал в трубке низкий натужный голос.

– Все должно быть в порядке, конечно, если они не изобрели какую-нибудь новую машинку. Но это вряд ли.

– Хорошо… Я хотел бы переговорить с вами по поводу Сайгона, вернуться к некоторым операциям, о которых теперь мало говорят…

– Кто это? – Аткинсон чуть не подпрыгнул в кресле.

– В подобных ситуациях обычно обходятся без имен, господин посол.

– Черт возьми, кто вы? Я знаю вас?

– Без сомнения, Филипп. Я крайне удивлен тем, что ты до сих пор не узнал мой голос.

Выпученные невидящие глаза Аткинсона блуждали по кабинету, он мучительно старался вспомнить, наложить какое-нибудь знакомое ему лицо на голос в трубке.

– Это ты, Джек? Поверь мне, мы на скремблере.

– Горячо, Фил…