голосу, а остальным не было до нее никакого дела.
– Да… да. Извините, он уехал, и я не знаю, когда он вернется.
Миссис Гейтс удивленно посмотрела на телефонный аппарат и повесила трубку.
– Звонили из Парижа. Я разговаривала с телефонисткой… Странно. Кто-то хотел с тобой поговорить, но она даже не спросила меня, где тебя можно найти. Просто повесила трубку. Сразу же.
– О боже мой! – всхлипнул Гейтс. Его заметно била дрожь. – Что-то случилось… что-то не так, какая-то ошибка!
После этого загадочного восклицания знаменитый юрист повернулся и рванулся к противоположной стороне комнаты, нащупывая что-то в кармане брюк. Он подошел к одной из книжных полок, занимающих всю стену от пола до потолка, в которую на уровне его груди был врезан в дерево небольшой стальной ящичек, напоминающий сейф. Внезапно запаниковав, как будто вспомнив о чем-то, что он выпустил из виду, он повернулся и яростно закричал, обращаясь к своей жене:
– Убирайся отсюда! Убирайся, убирайся, убирайся!
Эдит Гейтс медленно подошла к двери, но, перед тем как выйти из кабинета, повернулась и грустно и очень спокойно сказала:
– Это связано с Парижем, ведь так, Рэнди? Семь лет назад в Париже. Это произошло там, правда? Ты вернулся оттуда насмерть перепуганный, но никому ничего не сказал.
– Во-он! – заверещало светило юриспруденции, дико вытаращив глаза.
Эдит вышла за дверь, прикрыла ее за собой, но не отпустила ручку, придержав ее так, чтобы язычок защелки остался утопленным в замке. Через минуту она снова приоткрыла дверь на несколько сантиметров и заглянула внутрь.
То, что она увидела, поразило ее несказанно. Это было настолько невероятно, что она даже представить себе этого не могла. Мужчина, с которым она прожила более тридцати пяти лет, столп законности, чье отрицательное отношение к табаку и алкоголю стало притчей во языцех, трясущимися руками вводил себе в вену иглу блестящего шприца.
Глава 10
Тьма опустилась на городок Манассас, штат Виргиния. Подлесок, окружающий «ферму» генерала Нормана Свайна, через который осторожно пробирался Борн, уже наполнился особыми, ночными звуками. Обеспокоенные его появлением, чуткие птицы зашумели в темных ветвях над головой. Проснувшиеся вороны постарались перебудить всех, кого только можно, но, как ни странно, очень быстро успокоились, будто по приказу своего тайного начальника.
Переходя от дерева к дереву, осторожно ступая, Джейсон прикидывал, встретится ли это на его пути или нет. Но она была там, высокая изгородь, ограда из толстых перекрещивающихся стальных прутьев, укрепленных в зеленой пластиковой основе, со спиральными витками колючей проволоки, лежащих на наклонных металлических уголках, приваренных к верхней части. Вход воспрещен. Снова Пекин. Заповедник Дзинь Шан. Внутри азиатского уголка дикой природы было что скрывать, и на это указывали все писаные и физические преграды. Но что заставило генерала, по сути дела обыкновенного чиновника на государственной ставке, воздвигнуть вокруг своей «фермы» подобную преграду стоимостью в тысячи долларов? Забор не предназначался для препятствия проникновению животных, это сооружение было направлено против людей.
Так же как в Китае, в прутьях не было охранной сигнализации, так как звери и птицы, то и дело касающиеся конструкций забора, сделали бы такую меру бесполезной. По тем же причинам вблизи забора не было скрытых инфракрасных детекторов. Их следовало ожидать на подступах к основному зданию. Борн достал из переднего кармана пояса кусачки и занялся нижними прутьями забора, находящимися около самой земли, перерезая их один за другим. С каждым новым прутом он убеждался в очевидном и неизбежном, и это подтверждалось участившимся дыханием и каплями пота, выступившими на лбу. Можно было старательно поддерживать свое тело в форме, регулярно занимаясь гимнастикой и бегом, но ему стукнуло пятьдесят, и возраст давал о себе знать. Черт, конечно, впредь нужно будет это учитывать. Но с каждым новым перерезанным прутом проблема уходила все дальше и дальше. Была Мари с детьми, и он должен будет сделать все, что от него потребуется. В душе у него не осталось и следа от Дэвида Вебба, там царил убийца и хищник Джейсон Борн. Он сделал это! Горизонтальные прутья были перекушены, за ними последовали вертикальные в нижнем ряду. Он ухватился за решетку обеими руками и начал отгибать ее внутрь, с трудом завоевывая каждый новый фут пространства. Протиснувшись через образовавшееся узкое отверстие за ограду, он мгновенно вскочил на ноги, настороженно бросая во все стороны испытующие взгляды, стараясь разглядеть в темноте возможного противника. Тьма не была полной, он видел окружающее его пространство, раскидистые ветви сосен, освещенные отдаленным светом, исходящим из большого дома. Медленно и осторожно ступая, он двинулся туда, где, по его расчетам, должна была находиться кольцевая объездная дорога. Достигнув края асфальта, он лег под ветви елей, переводя дыхание, собираясь с мыслями и осматриваясь. Неожиданно где-то справа от него, в конце ответвляющейся от основной дороги покрытой гравием аллеи, блеснул свет. В небольшом домике в конце аллеи открылась дверь. Яркий луч света исходил именно из нее. Из домика вышли двое мужчин и женщина. Они очень громко разговаривали друг с другом, нет, не просто разговаривали… они жарко спорили или даже ругались. Борн достал миниатюрный мощный бинокль и приложил окуляры к глазам. Голоса троицы становились все громче, оставаясь неразборчивыми, но в них совершенно явственно ощущались возбуждение и ярость. Быстро настроив бинокль и сфокусировав его на приближающихся к нему фигурах, Борн сразу же узнал в протестующем человеке среднего роста и телосложения с отличной выправкой, про таких говорят – будто аршин проглотил, пентагоновского генерала Свайна. Женщина с прямыми черными волосами и большим бюстом была женой генерала. Однако особенно заинтересовал и озадачил Джейсона третий человек, толстый и неуклюжий. Борн был уверен в том, что они знакомы. Джейсон не помнил, где и при каких обстоятельствах они познакомились, очевидно при самых обычных, но его внутренняя реакция на образ этого человека отнюдь не была обычной! Возникшее чувство можно было бы охарактеризовать как крайнюю степень отвращения, но в чем была его причина, он не понимал, так как никаких связей с прошлым при взгляде на этого человека ему на ум не приходило. Только омерзение и желание держаться от него подальше. Почему сейчас эти ощущения не сопровождаются никакими образами событий и ситуаций, обычно возникающими на внутреннем экране его сознания без особого напряжения памяти? Рассматривая через бинокль массивную фигуру, Борн не ощущал сейчас ничего такого. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что перед ним враг.
Внезапно толстяк сделал одну очень неожиданную и странную вещь. Он протянул левую руку к жене Свайна и обнял ее за плечи, одновременно правой рукой отодвинув генерала в сторону и выкрикнув ему что-то в лицо. Генерал реагировал на происшедшее со стоическим терпением, смешанным с деланым безразличием. Он повернулся по-военному кругом и зашагал через лужайку в сторону большого дома. Проследив за тем, как фигура Нормана Свайна скрылась в темноте, Борн перевел бинокль обратно к двум оставшимся силуэтам, четко выделяющимся на фоне освещенного прямоугольника дверного проема. Высокий тучный мужчина снял руку с плеча женщины и принялся что-то торопливо ей втолковывать. Выслушав его, она кивнула, быстро коснулась губами его губ и почти бегом бросилась вслед за мужем. Ее спутник прошествовал обратно к дверям домишка, вошел внутрь и с силой захлопнул за собой дверь. Кусок лужайки перед домиком снова погрузился во тьму.
Джейсон спрятал бинокль обратно в чехол на поясе и постарался мысленно разобраться в том, что увидел. Действие, развернувшееся перед ним, напоминало немое кино без субтитров, однако с мимикой значительно более живой и без наигранной театральности. Имеющий место на территории, обнесенной забором, любовный треугольник был ясен без лишних слов, однако это отнюдь не объясняло присутствие самого забора. Тут было нечто иное, и именно это ему следовало выяснить.
Каким-то шестым чувством он понимал, что тайны этого места неким образом связаны с массивной медведеобразной фигурой, только что в большом раздражении скрывшейся за дверью. Он должен будет пробраться в этот дом и добраться до этого человека, непонятным образом сочетающегося с выпавшим из памяти куском прошлой жизни. Борн осторожно поднялся на ноги и, перебегая от сосны к сосне, переместился к асфальтовой кольцевой дороге и оттуда, укрываясь за растущими вдоль нее деревьями, к узкому, покрытому гравием ответвлению.
Внезапно, встревоженный новым звуком, не относящимся к монотонному шороху леса, он присел на
