Солнечные стрелы

Как будто кто-то искру внес
В слепую суетливость улиц:
Сегодня через дымку слез
Глаза Христа мне улыбнулись

Младенческие! Все внутри
Оборвалось – и запылало…
Моя любовь, кругом гори,
Будь в небесах звездою малой.

Меж тысяч солнц, пространств и лет,
И в каждой новой колыбели
Благословеньем – тихий свет
Другой рождественской недели:

Жизнь утвердающий огонь —
Над тьмой и хаосом распада,
Как в сердце – истины благой
Неугасимая лампада.

* * *

Мысль скользит стремительной джонкой
Через время – вверх по теченью,
Над рекой качается мостик.
Лик луны, от зависти желтый,
Задрожал – отдайся влеченью!
Пряность трав ударила в ноздри.
Вольно водорослям сплетаться!
Сердца стук – как рокот самбука,
Приоткрылся лотос заветный…
И твои певучие пальцы —
Узловатые стебли бамбука,
Прикасающиеся к ветру.

* * *

Мертвый запах угрозы.
Города, как наркотик,
Ищут в душах изъяна,
Форматируют мозг и
Жадно требуют дозы
Ежедневного стресса.
Каждый житель – невротик,
Гонщик-зомби, робот для секса
В мышеловке экрана.
– Побежали на воздух!

* * *

Два шрама, гляди,
Вехи огненной страсти:
Один на груди,
А другой – на запястье.
И ночью и днем
Полыхают приметы
Сердечным замком,
Ярко-алым браслетом.

Так время само
Кольцевало, кружило,
То солнцем, то тьмой
Ворожило, манило;

Сверкало кинжалом,
Измучило бегом,
Но ограждало
Всегда оберегом.

Мы замерли прямо
На пике у драмы.
Взлелеяна память,
Как старые шрамы…

Перекрестки миров

* * *

На перекрестках огоньки
Дрожат – глаза Гекубы.
Порою рыбьи плавники
Теплей, чем эти губы.

Прошелестела чешуя,
На спину – след змеиный!
Ты только мой, и я твоя,
В истоках мы едины.

Пусть пламя рвет и плавит лед
Колючий ветер невский.
Лишь тот поймет, кто тоже мертв
И крови королевской —
Голубой…

* * *

Любовью просто опьяняться:
И тело, и душа пусты!
А кокаиновые пальцы
Ломают поздние цветы.

Боль превращается в истому,
Устало замирает пульс,
Навстречу дальнему парому
Я устремляюсь, ну и пусть!

А в волосах играет ветер,
Как ты – не признает границ!
Качается поникший веер
Небрежно схлопнутых ресниц.

Мне наша встреча только снится,
В ней – отголосков пелена…
Но крылья раскрывает птица
И бьется на кресте окна.

* * *

Приходи ко мне ночью жемчужной,
Когда сны и мгновенья длинны,
От тебя ничего мне не нужно,
Кроме ласковых волн тишины.

Пусть с тобой успокоится вьюга
И сверкнут под луною снега,
Так давно мы узнали друг друга,
Только время – лукавый слуга.

Хочешь, я погадаю на картах,
Кровь цыганская! Круг твой раскрыт.
Как и я, будешь зван многократно
От страданий – в сияющий скит.

Выбирая дорогу любую,
Не гляди с сожаленьем назад.
Я тебе вдохновенно станцую
Шелестящие сказки дриад.

Столько можно сказать – не словами!
В ритме сердца услышать легко,
Как по темному небу ручьями
Матерь мира струит молоко.

Прошлых жизней звенит колокольчик,
От смертей до бессмертия – шаг.
Рассыпаются бусины строчек,
Воскресает к блаженству душа.

И в глубинах ее потаенных,
И повсюду вокруг – торжество,
Как в глазах серовато-зеленых
Непонятное прежде – родство.

* * *

Край пропасти. Реже
Сознание брезжит.
Отчаянье клонит
В желанную бездну,
Где темные волны
Забвенья. Небесный
Гром, рокот и скрежет,
Рык близится львиный,
Предчувствье – лавиной
Рыдания множит.
– Пусть будет – любою!
Мгновенной!.. Всплеск дрожи.
Прогнувшись дугою,
Расколется льдина…

Вопль – в пасть полыньи:
Быть может, не поздно
Безумно, бездонно
Так голову бросить
Хоть в чьи-то ладони!
В твои?..

* * *

О том, что выбрал не меня,
Я на мгновенье пожалею.
Ты, демонов судьбы дразня,
Пойдешь дорогою своею.

Волк! Беспощадно- одинок,
Ни в чем давно не видишь смысла.
Мне сердце холодит цветок:
Нарцисс – как поцелуй Улисса.

* * *

Любовь моя будет тихой,
Услышав ее, молчи!
Я оборотнем- волчихой
К тебе подкрадусь в ночи.

А ты просияешь ярче
Ста тысяч чужих свечей,
Укроет заветный ларчик
Меня от чужих очей.

Повеет загадкой темной
От древних глубоких вод.
Любовь моя будет скромной
И вместе с тобой умрет.

Ты снова ее почуешь
И только шепнешь: Дожил…
Ты будешь звездой жемчужин
В сокровищнице души.

* * *

Когда кто-то рядом, всегда холодеет спина.
И хочется крикнуть, но голос немеет в гортани.
Я знаю, как вдруг оживает, гудит тишина,
Пророчества сыплет и песни чужие горланит.

В коротком мгновенье есть разных времен лабиринт,
Давно не дрожу, но присутствие чувствую кожей,
А гость мой незваный сквозь темные стекла глядит —
Я тоже лишь призрак в чужой многомерной прихожей.

Ты видишь меня, я, наверное, помню тебя,
Мой страх накрывается теплой волною истомы.
И кружево платья, как кудри твои, теребя,
Я вдруг понимаю: мы долго и нежно знакомы…

Но оба не знаем, откуда идем и куда,
И нам эта встреча, как между миров передышка.
Другие давно нам близки имена, города,
Но облик зеркальный – шальная, короткая вспышка.

Господь не дает исступленно нырнуть в забытье,
Хотя одиночество стало хорошей привычкой,
Ты дальнее эхо, ты звонкое сердце мое,
И мне все равно, сколько здесь между нами отличий.

* * *

Видения орифламма
То в счастье сверкнет, то в горе:
Ступени белого храма
Бегут наядами в море,

А мрамор такой холодный,
Как будто в глубинах склепа…
Изрезанные колонны
Венком обрамляют небо.

Хитон над волной струится,
Подвластны судьба и время
Рыжеволосой жрице
В смарагдовой диадеме.

На смуглых коленях брызги,
И где-то курится ладан…
Все сны позапрошлых жизней
В любое мгновенье – рядом.

* * *

Лук у Амура туг:
Сердце – страстями! – навзничь.
Слишком силен испуг:
– Я не останусь на ночь!

В небе летят дома,
Мой – под созвездьем Лиры.
Быстро сведут с ума
Стены чужой квартиры.

Грудью – удар о мель!
Глубь без огня и звука
Ласково колыбель
Станет волной баюкать.

Парус: ветра, вода!
Зеркало кровоточит.
– Милый, я – навсегда,
Мне будет мало – ночи!

Близость – разлуки суть.
Лжив мимолетный шепот.
Мне суждено заснуть,
Но на других широтах…

* * *