Солнечные стрелы

* * *

Быть лебедью, лететь без следа,
Пленять бесстрастностью сердца
Людей, богов… Рожать, как Леда,
От Зевса, но из яйца,

Не вить гнезда, не знать привычек,
Свободной красотою – зля!..
Но женщине с душою птичьей
Чужою кажется земля.

Ей печься о насущном хлебе —
Лишиться легкого пера:
Певучая тоска о небе
Звучит в нем звонче серебра.

Сурова дань, чтоб жить крылатой,
Не знать соблазнов и оков:
Век биться, раненой, распятой
В прорехе между двух миров.

* * *

На земле не удержишь взгляда:
– Бездны неба к себе зовут!
А рассеянные Плеяды,
Точно птицы, в ночи плывут.

Голубиная стая! Мимо!
Год от года привычный путь!
Мне б звездою, для глаз незримой,
По безмолвной волне скользнуть

И тихонечко влиться в стаю,
Просиять, где туман и мгла…
Я страницы сейчас листаю —
Точно слушаю взмах крыла.

* * *

Пустышка иллюзорной славы,
И снова бездорожье, дым…
Как будто полевые травы —
Противоядье от беды.

Сбежать от всех и вспомнить радость,
Раскрыться солнцу – как цветы!
И большей не просить награды,
Чем оградить от суеты.

Софье Парнок

В сонном мареве плавится дом,
Словно страсть все вокруг истомила:
– Я сегодня тебе со стихом
Роковым, как она! – изменила.

Древней выдержки: сладок, певуч,
Знойно выплетен, тайно-застенчив!
Сердце трепетно трогает луч
Бывших рядом – и брошенных женщин.

Как вакханки, огни в зеркалах
Пляшут ярко, дразня и волнуя…
Стройных строф восхитительный лад
Обжигает – и ждет поцелуя.

Смех двойняшки Сафо – молодой,
Безмятежной, ревнивой голубки!
И томление розы седой,
Слишком мудрой, печальной и хрупкой.

Марине Цветаевой

Выводит хор: благословенна в женах!
А я тебя тихонько помяну:
Мерцающий насквозь и в глубину
Далекий свет, стократно отраженный.

За ним иду я, как по волоску,
Извилистым путем меня уводит
Знакомая тропинка в небосводе
В твою мечту и давнюю тоску.

Горит звезда волшебным фонарем,
И льются звуки, все они из детства!
Им суждено в мгновенье разлететься,
Но просиять еще над алтарем…

Все вобрала, ко всем ты прикоснулась,
Растаяла, как праздничный псалом,
Поворожив о дальнем и былом,
Так никогда от грез и не очнулась

И до сих пор блуждаешь по земле —
Осеннее, рассеянное пламя!
Стихами и тенями, голосами
И бликами случайными в стекле…

Ирине Одоевцевой

Платье синее со стразами,
Смех – муранского стекла!
Девочка зеленоглазая
Слишком многих увлекла.

По стихам порхнула бабочкой,
Муза – и сама поэт,
Трепетанью крыльев бантичных
Вечно – восемнадцать лет!

От восторга вздрогнув, ахнула:
– Он! Живое божество!
В веерах ресниц распахнутых —
Острый ум и озорство.

Всюду – море вдохновения,
Праздник легкого пера!
Встречи с мэтром, откровения
И баллады до утра.

В танцах искра электричества!
– Быть в аду! – Сто раз права.
Прилежанью ученичества
Близок демон мастерства!

Память воплотится книгами,
Смерть – лишь старый шифоньер…
Ты, в воспоминаньях прыгая,
Радостно картавишь «р».

Звонкая, рыжеволосая,
Беспокойною листвой
Разметавшаяся осенью
Между Сеной и Невой.

Растворилась в тьме сиреневой,
В тайнах, в прошлом волшебстве,
Словно том, закрыв Серебряный
И непостижимый – век…

Лунными тропами

* * *

Все тревоги и тайны во мгле,
Легкость вновь и души безымянность,
Нет, не время царит на земле —
Сны и странность.

На кривых зеркалах пустоты
Видят знаки тревожные дети,
Да читает, как жизни, листы
Вечный ветер.

Отпусти себя в темную синь,
Стань сиянием лунным в пространстве,
Ничего у земли не проси,
Снись – странствуй…

* * *

Ночами пишется радостно!
Ночами грезится сладостно!
Дверь времени открывается
Для разности и для равенства.
Творец деревьями славится.
Сирень – колдунья, красавица!
Лбы пятилистником таинства
Куст обжигает цветаевский…

* * *

Спазм неизбывного одиночества —
Черная россыпь цыганских бус!
Вспыхивают наперебой пророчества,
Даже запоминать – боюсь!

Ночь в ожерелье шествует, царствуя,
Мир усыпив колдовством и тьмой,
А Одиссей, заблудившийся в странствиях,
Забыл дорогу домой.

* * *

Маленькая странница,
Лунный блик на дне
Озера останется
В память обо мне.

Наши зимы звонкие,
Шелесты аллей,
Паутинки тонкие
В глубине ветвей…

Или запах вкрадчивый
Мартовских мимоз,
Мой ответ обманчивый
На простой вопрос.

Сны, потусторонние
Встречи, голоса,
Ночи беззакония,
Чары, чудеса!

Или в миг отчаянья,
Словно в тот июль,
Обожжет нечаянный
Быстрый поцелуй.

А еще раскроется
Черная тетрадь,
И опять бессонница
Станет колдовать,

Бросит карты вечером,
Душу вороша…
Ты все знаешь, девочка
С головой пажа.

* * *

Жизнь незнакомой стала, раскололась,
Лишь ты все та же: весела, легка!
Влюбленной нимфой, превращенной в голос,
Ты отвечаешь мне издалека.

Но в диалоге нашем нет повторов,
Что я начну – подхватываешь ты,
Искусница душевных разговоров,
Провидица молитвы и мечты.

Пусть я в душе совсем немного – мистик,
Скрываюсь от потусторонних тем,
Но ты порой мне навеваешь мысли,
Насвистываешь темы из поэм.

Приходит миг, и каждый строго платит
За эти игры странные с судьбой;
Но только ты в летящем летнем платье
Меня зовешь улыбкой за собой.

И что теперь следить по прошлым вехам,
Искать ответы у чужой весны,
Когда твоим я отзываюсь эхом
И на себя гляжу со стороны.

* * *

Мы расстаемся, кружимся, мечтаем,
Танцует время долгий менуэт.
Не странно ли, что мы друг друга знаем —
Пятнадцать лет?

Твой поцелуй и силуэт жемчужный,
Как мой к тебе – наклон и оборот…
Пьянящий вкус густой и долгой дружбы —
Цветочный мед!

Два оклика, два сдержанных дыханья,
И восхищения стихами – два!
Где голос мой хранит твой дар молчанья,
Светлы – слова.

Мы пропадаем, носимся и таем.
Вот, пьем вино савойское вдвоем!
Пятнадцать лет уже друг друга знаем,
А все – живем!

* * *

Внезапно не приходят перемены,
Они всегда задолго шлют