Солнечные стрелы

гонца,
Сжимает сердце острый спазм мгновенный
И холодок касается лица.

То скрипнут по-иному половицы,
Предвосхищая чей-то легкий шаг,
Сны говорят, что новость приключится,
Заболевает, мается душа.

Неладное творится с зеркалами,
Знакомый голос по ночам поет,
И что-то происходит между нами,
Как будто в реках трогается лед.

* * *

Скользнула шаль с жемчужного плеча,
В зеркальных стеклах плещутся овалы:
– Так падчерица лишь для палача
За поцелуй пророка танцевала!

В подсвечниках давно оплыла медь,
Страсть шелестит, переходя на шепот…
И высшей точкой наслажденья – сметь
В твоих объятьях проструиться шелком!

До этой ночи точно не жила —
Существовала в оболочке пленной!
…А говорят, бывает тяжела,
Как преступленье, – первая измена.

* * *

Безумство – комната напротив,
В нее ведет обычный вход:
Кто дверь случайно отопрет —
Забудет о печалях плоти.

Я там гостила, и не раз,
Когда меня губили чувства,
Ныряла в чистое искусство,
В огонь душевный и экстаз!

Сознанье раздвигает грани,
Снимает с творчества запрет,
И режет зренье новый свет,
И новый звук, рождаясь, ранит.

Там всем гостям разрешено
Любых фантазий воплощенье,
В кого угодно превращенье,
Но только это не кино

И вовремя остановиться
Подчас бывает тяжело —
Себе отламывать крыло,
Чтобы в реальность приземлиться.

Не скрою, что встречала тех,
Кому в невозвращенцах – лучше,
Они выбрасывают ключик,
Как главную из всех помех.

Кто их осудит, разберет,
Всех, кто уже не отзовется
Из близкой комнаты безумства,
Куда ведет обычный вход.

* * *

Тревожен час, когда стоит Луна
В невыносимой красоте вечерней
И льет на землю долгое свеченье,
Сама своею полнотой больна.

Душа ей шлет задумчивый ответ,
Волненья множа, сны воображая,
И подменяет жизнь тоска чужая,
Затерянная между двух планет.

Но темный лик судьбы надежно скрыт:
Скит в завитках и эллипсах орбит
В глубинах сердца ищет отраженья.

В перемеженье плоскостей, пустот,
Стихийных сил, астральных тел цветет
Мистерия борьбы и притяженья.

* * *

Излучиной речной ли, млечной
Ночь тихо заблестит над садом,
Прольется ласково на плечи
Ее тягучая прохлада.

Невинно залепечут листья:
Все тайны ведомы деревьям…
А для души устало-мглистой
Иные распахнутся двери.

В мир, бывший некогда далеким,
Боль устремится птичьей стаей
И где-то в небесах поблекнет,
Как поздний поцелуй, – растает…

* * *

Этот вечер какой-то странный,
Точно вскрылись старые раны,
Я тоскую опять – о ком?
И никак не могу согреться,
Точно вдруг потянуло в сердце
Тем заоблачным холодком…

Святки – время стихов и таинств,
Я проникнуть в судьбу пытаюсь
И найти, наконец, ответ,
Что за страсти терзают душу,
Отчего ей никто не нужен,
Точно есть на любовь запрет.

Вдруг виденье – взметнулась память!
Тело вздрогнуло, пало в пламя,
И его в сотый раз сожгли
Те глаза – звездный омут синий! —
Вспышка молнии: возглас, имя
И с другого конца земли

Мчусь на зов огненосной вести,
На мгновение снова вместе!
Я воздушна и влюблена;
Легкий шелест – струится платье,
Очень страшно: в его объятьях
Обольщения глубина!

Полетели осколки жизней:
Ты когда-то была капризней,
Ты другою совсем была!
Но сегодня мне только снится
Золоченая колесница
И звенящая ветром мгла.

Это правда – о новой встрече
Сонно губы мои лепечут,
Что расстаться – не хватит сил,
Что уже никогда – с другими…
Он смеется: до встречи в Риме!
Слышен взмах разведенных крыл,

Точно мимо промчалась стая.
Долгий вечер свечою тает,
И прощальный клубится дым…
Загляделась – а час уж третий,
Беспричинный восторг и трепет:
– Отчего-то мне надо в Рим?

* * *

Ночь. В синем облаке сна
Рисует время дугу —
Широкий мост над рекой.
Смотри, я снова одна,
Я слышать песни могу
И скоро буду с тобой.

Матэ

Мне эти сны необходимы!
Приди ко мне и завари
Матэ, который пахнет дымом,
Лист развернется изнутри,

Как струны, связи в гороскопе,
Все напрягутся, зазвенят,
И полетят в калейдоскопе
Событья памяти – назад.

Незначимые эпизоды
Стираются – едва видны…
Расплескивает горизонты
Нептунианский блеск волны.

Ветров певучая баллада
Терзает тростников свирель,
Вечнозеленая прохлада
Качает сердца колыбель.

Часы младенческих пророчеств!
Прозрачны мысли – и ясны.
Сны! Средоточья одиночеств,
Зеркальных отражений сны…

Вздох ускользающего танго —
Застывший во вселенной звук…
Взмах крыл – голубоглазый ангел!
Мистический матэ. Мундштук…

* * *

Жизнь будет радостью полна,
Остаться без тебя не горько.
Я новой близостью пьяна,
И впереди – открытий столько!..
Но в перекрестии окна
Висит Луна лимонной долькой.

Ущелье разлук

* * *

Трепещет пламя мотыльком,
А крылышки – под потолком.
Из спальни вынырну тайком
И, разомлевшая от ласк,
Скользну в предутренний атлас:
Довольно – губ! Довольно – глаз!

В дыханье – росы, холодок.
Был близок – будешь одинок!
Алеет, торопя, восток…
Я, не рисуясь, не таясь,
Скажу, как есть, шепну, смеясь,
Что кровью укрепилась связь.

Потом ищи меня, зови,
Но гулко в доме без любви,
Дым – откровения сивилл;
Порою только миг есть жизнь
И держат душу миражи.
– Не расскажи, не ворожи…

Пусть каждый день трещит камин,
На сердце – лик, под сердцем – клин,
И нет измен, лишь блеск седин.
…Вдруг тень – и трепет мотылька,
Легка знакомая рука…
Страсть – до утра! До уголька…

* * *

Москва не Париж,
А Париж и не нужен:
О нем ты грустишь,
Как о брошенном муже.

Грустить не зазорно,
Но в полночь украдкой
Он манит узорной
И длинной перчаткой.

Мгновенным ответом
На жалобы сердца
Почудится ветер
С Полей Елисейских.

Разгонит печали,
Снега и разлуки,
И ты, как вначале,
Протянешь мне руки…

Над тысячей бестий,
Над пошлым и пришлым:
Как будто мы вместе,
Как будто в Париже…

* * *

Нас с тобою в небе разводит кто-то:
Лунный серп из окон ладьей уплыл…
Так давно не смотрела твои фото,
Что на них уже поселилась пыль.

Прихотливо тайну хранят серванты:
Сдав архивы, снова дышать могу…
Но смотри, куда поскакал
Сервантес?
– К многоруким башням молоть муку!

Ветер пляшет джигу на крыльях мельниц
И вращает ржавые жернова,
Жизнь смеется, прошлым казня изменниц,
Оглянись, я вправду еще жива?