что друзья его отнюдь не герои, погибшие за дело Сабиров в Доме Галвеев, каковыми назвал их Ри в день своей «смерти», а те самые приятели и подручные сына, поддерживавшие его во лжи и измене. Они помогли ему бежать из города и уклониться от исполнения ее воли. — Ри и пятеро его ближайших друзей позволили себе шутку. За мой счет.
— Значит, они живы?
— Благоденствуют. Все шестеро. Притом там, где я не могу до них дотянуться.
— Но вы знаете, где их искать? Вы намереваетесь подослать убийцу именно к ним?
— Ни в коей мере. Сейчас, во всяком случае, я не могу добраться именно до них. Однако парни позволили себе оставить здесь своих родственников, тем самым поставив меня в положение, побуждающее заинтересоваться их семьями. А как родственница одного из этих «героев» я намереваюсь оказать им некоторые знаки внимания.
Имогена усмехнулась и почувствовала, как затрепетал секретарь.
— Значит, убийца…
— Я хочу развлечься. Я хочу, чтобы этот ассасин творчески подошел к задаче уничтожения родственников приятелей моего Ри… пусть убивает их по одному. Посмотрим, скольких нам удастся убрать прежде, чем мальчишки вернутся. Разве моя идея не кажется тебе забавной?
Порф молчал.
Позволив молчанию затянуться, Имогена сама прервала его:
— Порф?
— Именно, парата. Забавной.
Но в голосе его не угадывалось никакого веселья. Бедняга Порф был плохим лжецом.
Глава 5
Вода одновременно тянула Кейт вниз и выталкивала ее на поверхность, а сама она продолжала скользить в недрах этого мира, залитого жидким текучим светом. Вода втекала в ее рот и вытекала из шеи. И хотя это почему-то казалось неправильным, Кейт не могла понять причины. Она костями ощущала грохот прибоя, а кожей следила за движением добычи, — словно бы все ее тело вдруг сделалось глазами и ушами. Боль осталась позади, впереди раскинулась неопределенность. А в настоящем она знала только голод… голод всеобъемлющий, буквально пожиравший ее. Ей было известно, что она состоит не из одного лишь желания насытиться, однако не понимала, откуда у нее эта уверенность, и в данный момент это совершенно не смущало Кейт.
Она развернулась, чуть шевельнув плавниками, и заметила мерцающее серебристое облачко. Короткое движение хвоста послало ее вперед, даже не возмутив воду вокруг. Врезавшись в самую середину облачка, она успела сожрать с дюжину рыб прежде, чем косяк распался, а потом последовала за самой крупной отделившейся от него частью, сберегая энергию и ограничиваясь плавными ударами хвоста. Она охотилась и насыщалась. Когда серебристый косяк совершенно рассеялся и охота сделалась неудобной, она заметила стайку крупных красно-желтых рыб; потом ей попалась еще одна разновидность, после нее — другая. Она избегала тех, кто был сильнее ее и от кого исходило ощущение опасности, — ощутив в воде привкус крови, она поворачивала в сторону.
Она остерегалась сомнений в собственном существовании и не обращала внимания на доводы рассудка, утверждавшего, что она совсем не то, чем себе кажется. Она заглатывала добычу, потому что ощущала себя слабой, избитой, близкой к смерти; и, насыщаясь, обретала силу.
А когда силы вернулись, разум заставил тело признать его власть. Он вернул ей имя, а вместе с ним потоком хлынули воспоминания. Ее звали Кейт.
У нее были друзья, нуждавшиеся в ее помощи.
У нее было дело, которое следовало завершить.
И ей грозили новые неприятности.
Вновь приняв человеческий облик, утомленная, мокрая, нагая, замерзающая, до предела отупевшая и ни на что не обращающая внимания, Кейт тащилась к лагерю. Она не знала, сколько времени отсутствовала, и могла только надеяться на то, что друзья ее будут еще живы, когда она вернется. Начисто сгоревшие заросли, сквозь которые она пробиралась к морю, превратились теперь в слой насквозь мокрого пепла, и руины города Древних возле пожарища как будто обрели новую жизнь… четкие очертания их, казалось, говорили о том, что город этот был покинут жителями совсем недавно.
И посреди этого моря пепла идеальный кружок леса, который Хасмаль сумел уберечь от вызванного заклинанием огня, казался видением Паранны: тяжелые плети вечнозеленых лиан кружевами лежали на кронах деревьев, черневших на фоне серого зимнего неба, а землю ковром покрывала палая листва, еще по-осеннему пестрая, словно все вокруг устлали беззаботно рассыпанные кем-то самоцветы. Лагерь располагался в самом центре этого круглого островка. До Кейт донеслись голоса, шедшие из недр руины, которую они использовали в качестве жилища. Еще она уловила запах смерти и тлена. Она знала, что, войдя внутрь укрытия, узнает плохие новости, однако нос не мог поведать ей, насколько скверными они окажутся. Мешали вялое отупение, свойственное тому состоянию, в котором она находилась, и депрессия, обычно следовавшая за Трансформацией.
Она вошла внутрь.
Скверные новости обрушились на нее уже у входа. Турбен лежал в первой комнате справа, тело его пристроили под укрытием целого участка крыши. Опустившись на колени, Кейт прикоснулась к нему. Труп уже остыл и затвердел: значит, Турбен умер достаточно давно.
Негромкий стон, донесшийся из задней комнаты, привлек к себе внимание Кейт, и она поторопилась туда. Ян и Хасмаль с двух сторон склонились над лежащим Джейти. Тот шевельнулся и застонал снова.
— Только не Джейти, — пробормотала Кейт, научившаяся уважать морехода за верность, присущие ему здравый смысл и отвагу. — Что случилось?
Джейти перевел на нее затуманенный болью взгляд и с трудом улыбнулся.
— Ты вернулась, — проговорил он. — Надеюсь, что боги услышат молитвы капитана и о моем спасении.
— Кейт! — воскликнул Хасмаль. — Ты жива!
Вскочив на ноги, Ян бросился к ней. Подхватил на руки и прижал к себе, не обращая внимания на ее наготу. Он пылко расцеловал Кейт, а потом припал щекой к ее лицу.
— Ах, Кейт, — прошептал он. — Я уже думал, что потерял тебя. — На мгновение опустив ее на землю, Ян взглянул на ее тело и вновь подхватил на руки.
— Девочка, от тебя остались одни кости, — воскликнул он. А потом, опустив ее снова, добавил: — Как ты сумела уцелеть? И где ты была? Я… мы… я утратил всякую надежду еще вчера.
— Сколько времени меня не было?
Хасмаль уже рылся в ее мешке; подавая Кейт чистую рубашку и штаны, он ответил:
— Три дня и две ночи.
— Так долго? — Кейт нахмурилась, пораженная тем, что находилась в Трансформированном состоянии больше одного дня.
— Я была… под водой. Заблудилась. — Она принялась натягивать одежду. — Заблудилась в собственной голове. Я находилась в бухте, но забыла, кем являюсь на самом деле. Я прыгнула в речку, чтобы спастись от… этих тварей и от огня. Это я помню хорошо. Потом я упала вниз — с водопадом… смутно помню, как ударилась о валун на дне. А после этого ничего — до нынешнего утра, когда я вдруг вспомнила собственное имя и осознала, что не мое дело быть рыбой. Не знаю, кем я там была. Тело мое приняло форму, позволившую мне залечить раны и насытиться, и этим я, наверное, и занималась все это время.
На их лицах появилось выражение благоговейного трепета.
— Тебе под силу такое?!
— Однажды мне уже пришлось испытать подобное, — призналась она, — но недолго, меньше, чем одну стоянку. Прыгая с аэрибля в бухту Маракады — в ту ночь, когда мы с тобой познакомились, — она поглядела на Яна, — я ударилась о воду так сильно, что была оглушена, и едва не утонула. Мое тело тогда трансформировалось, хоть и частично, наделив меня жабрами, так что я сумела дышать в воде. Но до тех пор я и не представляла, что могу принимать другой облик, кроме четвероногого зверя.
Хасмаль выглядел задумчивым.
— А теперь я отвечу на твой вопрос. После того как огонь погас, Джейти оказался рядом с тварью,
